Агдан. Лунная роза

«Не видим необходимости в пересмотре дела, так как все факты, изложенные в нем подтверждены и пересмотру данное уголовное дело, не подлежит».

– Тьфу ты! Тьфу на систему корейского правосудия! Тьфу на всех этих бюрократов, которые варятся в своем котле. И к этому «котлу», где можно и нужно решать все вопросы, простые граждане похоже имеют мало шансов добраться. Теперь я совсем не удивлен несправедливым приговором по отношению к ЮнМи.
– ветеран, сказав это, задумался.

– И что мы будем делать? – осторожно спросил ЧанМи.

– Мы? – отошел от дум дедушка.
– Мы вот как поступим, я сейчас съезжу в пару мест, кое с кем поговорю, может еще заеду к кому-нибудь из этих … бюрократов. Меня отвезет наш шофер. Ну, а ты съезди … в тюрьму Анян. Посети ЮнМи, подбодри ее там, скажи, что я занимаюсь ее делом. И кстати подарок ей вручи!

– Как его вручать? Он и так уже по факту у нее. – пробурчал внук.

– Ну вручи как-нибудь, придумай ты парень умный. Да, кстати, хоть немного отвлеки меня от этих … тварей, расскажи, как вам с этим Чхой ДжунЁном удалось договориться?

– Да папа все решил! – улыбается парень.
– Сначала тот ни в какую не хотел продавать нам эту гитару, но после того как мы его убедили что это хорошая сделка, он с нами согласился, в общем им самим выбранная в Испании гитара уже доставлена в Корею и сейчас у нас, также он получил хорошую денежную компенсацию, ну и думаю, что твоя личная просьба, все это вкупе заставило этого молодого человека в конце концов согласиться с нашей скромной просьбой. Он готов передать в дар, свой редкий шестиструнный инструмент госпоже Пак ЮнМи, и подписал уже все нужные для этого документы. Знаешь, оказывается такие редкие инструменты, какой к примеру, является эта гитара, имеют специальный паспорт, где в том числе вписаны и имена всех предыдущих их владельцев. Кстати, прибывший из Испании на замену инструмент, также имеет такой паспорт. Единственная просьба этого господина, это автограф ЮнМи, он просит ему в этом посодействовать. Хочет, чтобы на его новой гитаре Агдан оставила свой именной автограф для него, о чем он с ней ранее, правда еще по старой гитаре договаривался.

Пауза, парень улыбается и продолжает.

– И еще, это уже его личная просьба и к ЮнМи, и к администрации тюрьмы и к нам. Если получится, то он сильно просит, чтобы на новой гитаре ЮнМи не только оставила свой автограф, но и исполнила бы любую свою песню. Для него в идеале было бы если после этой песни она расписалась на инструменте, и при этом лично поблагодарила господина Чхой ДжунЁна, в общем хочет такой вот видеоролик с песней, автографом и благодарностью ЮнМи, в этом случае он даже готов отказаться от половины ... компенсации. В этом заключается огромная просьба, уже бывшего владельца гитары ЮнМи.

МиРеу подумав отвечает.

– Ну насчет снятия на видео песни и благодарности от ЮнМи я могу поговорить с администрацией тюрьмы, думаю госпожа НаБом мне не откажет, сейчас я ей позвоню. А вот захочет ли сама ЮнМи это делать, ты переговори с ней сам. Пусть будет так как она и решит, но она вроде девушка разумная, думаю скорей всего не откажет.

– Хорошо дедушка. – почтительно отвечает ЧанМи. – Что-то еще?

– Да. – говорит ветеран. – Когда поедешь к ней в тюрьму то прикупи по дороге каких-нибудь сладостей для ЮнМи и ее подруг, сам говоришь, что наш скромный сладкий подарок всем очень тогда понравился. Жалко только, что мои французские друзья уехали, а то они могли сделать что-то и посущественнее. Но ты сам подумай, чем можно угостить молодых девушек, тем более сидящих в тюрьме, думаю сообразишь. Скажи ей что это от меня, так, скромная нагрузка к основному подарку, в знак восхищения ее талантами. Так что давай, за дело внук. И помоги мне одеть пиджак с наградами, чувствую сегодня придется ими позвенеть, глядишь в голове у какого-нибудь чиновника что-то и прочистится, уже хорошее дело сделаю.

Парень помогает одеть дедушке его «наградной» пиджак. После чего они выходят из дома. На журнальном столике остаётся сиротливо лежать раскрытый конверт и небрежно брошенное официальное письмо.

Сеул. Поздний вечер того же дня, недалеко от тюрьмы Анян, которую недавно покинул ЧанМи выполнив все поручения деда.

ЧанМи решил прогуляться немного, все-таки в тюрьме воздух какой-то … нет не затхлый, но все равно тяжелый что-ли. Как будто он впитывает весь негатив этого места, после чего дышать становится им несколько затруднительно. В любом случае, все поручения деда выполнены, значит надо ему все рассказать, думаю, что ему будет приятно услышать его доклад. Его вечно хмурое в последнее время настроение хоть немного поднимется. Деда он очень любит. И не потому что тот герой войны и все-такое, а потому что просто … как можно не любить одного из самых родных и близких людей? Странно только что он мне еще не звонил, обычно, несколько раз позвонит если отправляет с каким-то поручением. Может думает, что я еще в тюрьме? Тут звонки совсем не приветствуются, даже если неофициально дед и договорился насчет проноса телефона на территорию для тех же съемок. Ладно, сейчас я сам ему позвоню, доложу, как все прошло. Тут словно подслушав мысли парня, его телефон разразился мелодией.

– Отец? – немного удивленно пробормотал парень, глянув на имя входящего абонента. От кого-кого, но от отца в такое время, он ожидал звонка в последнюю очередь, тот очень практичный человек, звонить мог обычно только по делу. Просто так, Ли ЧанСок, глава небольшой корпорации, связанной с древесиной, их семейным бизнесом, никогда не звонил. Особенно в такое время. Тем более, сейчас отец был по делам где-то на Дальнем востоке России. Значит случилось что-то действительное важное и срочное. Сердце парня тревожно застучало. ЧанМи нажимает на виртуальную кнопку приема входящего вызова.

– Да отец, слушаю.

– Здравствуй ЧанМи. – раздается на том конце.
– Ты где сейчас?

– Недалеко от тюрьмы Анян!

– Ох уж эта тюрьма, не доведёт она до добра ни тебя ни твоего деда, точнее уже довела. – глухо произносит ЧанСок.

– Что-то с дедушкой? – тревожно спрашивает парень.
– Где он? Он в порядке?

– Не части. – прервал его отец.
– В порядке он, пока … к счастью все обошлось. Похоже мой отец и твой дед решил навести порядок в одном из министерств Кореи, но вот здоровья на это у него не хватило. Наговорился там с тамошними бюрократами аж до сердечного приступа. Хорошо, что он там был с нашим шофером, тот быстро отвез его в центральную больницу, что возле университета где ты учился. Врачи сказали промедлили бы немного и … все, больше бы мы его и не увидели … живого.

ЧанМи побледнел.

– Я сейчас же еду к нему! – крикнул он в трубку телефона.

– Стоять! – это уже команда от отца.
– Не надо никуда пока ехать, он спит, врачи сказали, что не надо сейчас его тревожить. Ты мне вот что лучше сын скажи. – обманчиво мягким голосом произносит отец, а после вполне ожидаемый от него рык.

– Какого хрена и вообще, что происходит? Можешь мне сказать? После этой его поездки в Анян на праздник, его как подменили! Сначала я даже порадовался его бодрости, но теперь вижу, что это ошибка … моя ошибка. Все больше никаких поездок в Анян … без моего разрешения. И вообще я говорил тебе сопровождать деда в поездках, как так получилось, что по этим ср…ным министерствам он отправился один? Ты где был? Нет где ты был я уже понял. Это еще хорошо, что отец догадался с собой нашего водителя прихватить, а то даже не знаю, что бы я сейчас говорил.

– Но дед сам меня отправил в Анян к Агдан! – пролепетал испуганный вспышкой гнева отца парень, давно он не видел, точнее не слышал отца таким злым. Даже мелькнула мысль хорошо, что он сейчас не рядом со злым родителем.

– Сам отправил! – передразнил его отец.
– А у тебя самого голова на плечах для чего? Вроде и образование хорошее получил и учился неплохо, а в чем-то как маленький ребенок. При чем с дедом вы сейчас как два маленьких ребенка. Один решил побороть дракона бюрократии в одиночку, ну а ты как я понимаю решил помочь ему в этом благородном и невыполнимом деле. Вот видишь, чем заканчиваются сказки про одиноких рыцарей что вышли в одиночку на дракона, да какого там дракона, на корейского чиновника-бюрократа, этот еще пострашней всяких драконов будет. От того хоть понятно, чего ожидать, а тут от этих интриганов и коррупционеров возможны любые сюрпризы. Так что завтра с утра съездишь к деду в больницу, проведаешь его. Заодно аккуратно прощупай почву насчет его дальнейших планов. Постарайся невзначай внушить ему мысль что о своем здоровье надо заботиться, что не дело променять семью на заботу о какой-то малолетней певичке. Надо будет все вернуть как было, будем снова жить как говорится по-старому.

Пауза. Наконец парень твердо произносит в трубку.

– Прости отец, но я этого делать не буду!

– Чего? – удивлению ЧанСока нет предела.
– Что ты сейчас сказал?

– Выслушай меня отец, выслушай и не перебивай! – даже повысил голос парень, что никогда не делал. Пауза, наконец отец холодно произносит.

– У тебя две минуты.

ЧанМи вздыхает и начинает говорить.

– Ты же знаешь отец как я люблю дедушку. Я готов все для него сделать, всегда готов ему помочь, выслушать и поговорить с ним. И последний год я практически безвылазно нахожусь при нем. Хотя деду это не очень нравится, так как он считает, что я, находясь рядом с ним, пускаю как он выражается «под откос свою личную жизнь». А он еще и правнуков хочет увидеть. Не только от моего младшего брата, жена которого скоро принесет ему первенца, но и от меня. Но даже не в этом суть. За это время мы с ним стали довольно близки, я бы сказал у нас возникла какая-то духовная связь. И я сейчас остро ощущаю, что чувствует и как принимает окружающий мир мой дед и твой отец. Не до конца конечно, но то что лучше других в нашей семье это точно. Ты вспомни, почему два года назад я стал заботится о деде, мы все видели, что после смерти бабушки, его жены и твоей мамы, психологическое состояние и здоровье деда стало резко ухудшатся. И предпосылки были к самому плохому. Именно тебе тогда пришла в голову идея после консультаций со светилами медицины, что деду не надо нанимать сиделку, а надо чтобы о нем кто-то позаботился из родных. И выбор пал тогда на меня. Скажу честно отец, тогда меня не вдохновила эта идея. Нет я люблю деда и много для него готов сделать, но …