Агдан. Не стены, а паруса!

(Английск. – мы хотим устроить тут бессрочный митинг против беспредела корейских судов).

– We will have a tent city here, it will be until the Korean authorities release from prison Agdan!

(Английск. – у нас тут будет палаточный городок, будет до того времени, пока власти Кореи, не освободят из тюрьмы Агдан!).

Девушка неожиданно замолчала, похоже осознав, что идет «разговор слепого с глухим», и как выйти из этой ситуации похоже тоже не понимала.

(выражение, которое обозначает ситуацию, когда ни одна из сторон не слышит и не понимает другую. Прим. – автора).

Хотя … как и из недавней речи НаБом девушка поняла одно слово, так и НаБом из всего этого потока слов незнакомки, тоже поняла и вычленила только одно слово, а точнее имя. Агдан! Похоже, все эти граждане иностранцы прибыли по душу ее подопечной, то есть Пак ЮнМи, ну или Агдан. Непонятно только для чего? Они что на свидание к ней хотят попасть, или может что-то ей передать желают? Но для чего они тогда разложили тут эту свою палатку, да еще и флаг вывесили? Это то все для чего тогда?

Все эти вопросы пронеслись в голове главной по Анян, но задавать их она по причине полного непонимания собеседницы и ситуации разумеется не спешила. И еще что-то говорило НаБом, что если бы даже она смогла задать эти вопросы и понять этих европейцев, то их ответы ей вряд ли понравились. Но тут, к счастью для всей их пятерки, к ней присоединился и ее водитель, который похоже решил не оставлять начальство в явном меньшинстве, так вот к этой пятерке беседующих, хотя, наверное, лучше в данной ситуации сказать что-то друг другу говорящих людей, где-то на уровне – «Моя твоя не понимать!».

К ним теперь присоединился еще и дуэт, поспешавший к ним от стен тюрьмы парочки. В лице Хан ДаХе, ее заместительницы и невысокой девушки, явной кореянкой.

– Приветствую вас госпожа НаБом. – степенно поздоровалась с ней слегка запыхавшаяся ДаХе подойдя поближе.
– Эту девушку зовут На КенВон, и она переводчица у этих вот испанцев. – представила она и свою соседку.

– Испанцев? – несколько удивилась НаБом, поняв наконец чей это флаг вывешен на палатке.
– И что граждане этой страны забыли около нашей тюрьмы? Они что туристы, и посещают интересные места в нашей стране, если это так, то скажите им что это территория принадлежит тюрьме Анян и какие-то палатки здесь разбивать строжайше запрещено.

– Сейчас Вам На КенВон все разъяснит. – ответила ДаХе.
– КенВон, прошу говори.

– Здравствуйте уважаемая НаБом!
– зачастила представленная КенВон.
– Эти молодые люди из Испании, поставили тут свою палатку не просто так. Таким образом они хотят выразить свой протест против предвзятого отношения корейского правосудия к их кумиру, к самой Агдан. Протест против ее незаконного осуждения и бесчеловечного приговора!

– И долго они собираются здесь протестовать?
– хмуро поинтересовалась начальство Анян.

– Ну это совсем не от них зависит.

– А от кого тогда это зависит?

– Ну, наверное, от скорейшего решения корейского суда по освобождению Агдан, ну а может быть еще и президента Кореи.

– То есть, как я понимаю, они собираются тут находиться вплоть до освобождения Агдан из тюрьмы?

– Совершенно верно! – позволила себе легкую улыбку девушка-переводчик.

– Но это решительно невозможно!
– нахмурилась НаБом.
– Не хотите же вы сказать, что если ее не освободят в ближайшее время, то все эти товарищи весь оставшийся срок Пак ЮнМи будут торчать здесь?

Девушка вместо ответа, просто переадресовала этот вопрос к испанцам. Те в ответ дружно, перебивая друг друга, что-то заговорили, потом наконец поняв, что так ничего не добьются стала говорить единственная представительница Испании, выслушав ее переводчица кивнула и сказала уже НаБом, и ее окружению из двух человек.

– Ривера Мендоса говорит, что если будет нужно, то да, они готовы протестовать тут перед стенами, весь срок пребывания Агдан в этой тюрьме. Митинг то у них бессрочный, она это ужа вам говорила, просто вы ее не поняли. То есть тут они будут до полной победы, которая будет возможна только после выхода Агдан из тюрьмы.

– Это же бред какой-то.
– закатило глаза тюремное начальство, переваривая полученную малосъедобную и неудобоваримую информацию.
– Так, ты скажи этим протестующими, что если они в течении часа не уберутся отсюда, не забыв прихватить своё имущество, то я буду вынуждена вызвать городскую полицию для их задержания. Вот пусть в полиции они и рассказывают о своём бессрочном протесте сколько угодно. А тут, на ведомственной территории, я этого делать никому не позволю.

Выслушав перевод от КенВон, испанка опять разразилась несколько эмоциональной речью, перевод которой НаБом вскоре и услышала ...

– Они стоят тут за правое дело. И даже какая-то корейская полиция, о беззаконности которой они уже наслышаны и даже видели эти самые действия в фильме про Агдан. Так вот их она не напугает и не заставит прекратить свой справедливый протест, протест от души и сердца.

– Ну ладно, не напугает так не напугает. – пожала плечами главная в Анян.
– Что-же, не хотят граждане Испании по-хорошему, то будет им по …

И не договорив госпожа НаБом развернулась, и пешком направилась к заведению где она начальник. Хан ДаХе при этом устремилась за ней, а водитель к припаркованной неподалеку служебной машине, ну а переводчица с испанским трио остались на месте, те похоже несколько недоумевали от неожиданно завершившегося разговора и ретировавшегося прочь местного начальства.

Корея. Тюрьма Анян. Кабинет НаБом, где-то три часа спустя после неудачных переговоров с поданными испанской короны.

– Ну и как все прошло?

Этот вопрос НаБом был адресован к ДаХе, что только что вошла в кабинет. Она ушла контактировать со стороны администрации тюрьмы Анян с прибывшей по звонку НаБом городской полицией, для решения каких-то вдруг возникших проблем в ходе задержания испанского трио. Усевшись за стол, устало протянув ноги ДаХе наконец произнесла.

– Всё, наконец-то разобрались с этими испанскими вегугинами, всех забрали в полицию вместе с их палаткой и прочим имуществом. Пришлось конечно повозится, вызвать еще на помощь два экипажа полиции из города. Сами эти господа иностранцы покинуть нашу территорию не соизволили, правда сопротивления при задержании тоже не оказали, сделали вид что они такие вот гибкие манекены. Но с полицией при этом вели себя вежливо. Не сопротивлялись, но и сами ничего и не делали, их палатку тоже пришлось снимать полиции, даже в авто пришлось нести их на руках, сами она даже не соизволили своими ножками сесть в полицейский автомобиль. Сказали, что у них типа итальянская забастовка.

– Итальянская? – нахмурилась НаБом.
– Так они же вроде как испанцы, при чем тут итальянская забастовка?

На что получила пожатие плечами от своего зама, та если честно особой разницы между Испанией и Италией лично не видела, тут даже вроде эти страны соседи!

(«Итальянская забастовка» — также называется обструкция — форма протеста наряду с забастовкой и саботажем, при которой сотрудники предприятия предельно строго исполняют свои должностные обязанности и правила, ни на шаг не отступая от них и ни на шаг не выходя за их пределы. Прим. – автора).