Агент его Величества

– Не имею представления. Мне лишь известно, что он поставляет мясо английскому консулу… Надеюсь, это не повредит моему супругу, – вдруг встревожилась она.

– Нисколько, – заверил её Гаррисон. – Вы можете быть совершенно спокойны.

Саймон Камерон был пройдохой до мозга костей. Начав свою карьеру в качестве издателя, он вскоре занялся строительством железных дорог, и, сколотив на этом немалое состояние, ударился в политику. Навыки прожженного дельца, приобретённые им за время руководства газетами и железнодорожными компаниями, позволили Камерону довольно быстро занять место среди политической элиты страны. Меняя партии как перчатки, он оставался постоянен только в своих неуёмных амбициях. В сорок пять лет Камерон вошёл в Сенат, а в шестьдесят один выдвинул свою кандидатуру на президентский пост. Ему не повезло: соперником его по внутрипартийным выборам оказался прыткий адвокат Авраам Линкольн, рядом с которым мастер закулисной игры Камерон выглядел блекло. Но нюх и на этот раз не подвёл его. Вовремя сориентировавшись в обстановке, Камерон отказался от своей кандидатуры в пользу Линкольна, за что получил в его администрации пост министра обороны. Попав наконец в Белый дом, он дал волю своим загребущим рукам. Очень кстати пришлась и начавшаяся война. Министр столь откровенно наживался на армейских поставках, что уже через год был уволен и от греха подальше отправлен послом в Россию. Однако и там он не сидел без дела. Ухватившись за идею трансконтинентального телеграфа, с которой тогда носилось руководство Атлантической телеграфной компании, он вытянул под эту затею у российского министерства финансов кругленькую сумму, которую, разумеется, и не думал пускать в оборот. Предпринимая данную афёру, Камерон не сомневался, что останется безнаказанным, ведь среди русских чиновников оказалось немало его единомышленников, готовых прикрыть глаза на жульничества американского посла взамен на свою долю в пироге. Так бы всё и получилось, если бы глава Атлантической телеграфной компании не направил запрос относительно судьбы своего проекта лично императору Александру II. Махинации Камерона вышли на явь и его, во избежание скандала, быстро отозвали обратно в США. И вот теперь, узнав о визите в свой дом офицера нью-йоркской полиции в кампании с каким-то русским, бывший посол не на шутку перепугался. Ему привиделось, что дело, которое вроде бы уже замяли, вновь всплыло на поверхность, и теперь его ждёт если не ссылка в Сибирь, то уж точно отправка на каторжные работы. Охваченный страхом, Камерон бросился искать убежище от вездесущей руки закона. Кто мог помочь ему? Только старые друзья по Республиканской партии, а точнее, их негласные партнёры из района Пяти Углов. Короче говоря, бывший министр решил искать спасения у «Чёрных птиц».

Генри Соммерс был не просто птичником. Владелец многих ферм в штате Нью-Йорк, он поставлял дичь половине дипломатических представительств, а также в муниципалитет Манхэттена и в городской гарнизон. Ему было наплевать на политику, но «крышей» ему служили «Чёрные птицы», а потому он голосовал за республиканцев. Будучи американцем в третьем поколении, он не слишком жаловал приезжих, хотя и зависел от них – основная масса его работников состояла из поляков и других иммигрантов, готовых за мизерную зарплату трудиться в поте лица. Это сблизило его с польской диаспорой, чьи вожаки наварили немалый барыш на своих соотечественниках, сплавляя их на фермы Соммерса.

В то утро Генри Соммерс как всегда явился в свою контору, находившуюся на Первой авеню, и занялся подсчётом затрат на сегодняшний приём в муниципалитете. Договор, заключённый им с властями, как будто сулил хорошую прибыль, но скачущие цены на мясо и птицу каждый раз меняли рыночную конъюнктуру, заставляя хвататься за голову добропорядочных отцов семейств. Поэтому Соммерс не позволял себе расслабляться, и скрупулёзно подсчитывал каждый цент, который он вытрясет с братьев-республиканцев. За этим приятным времяпрепровождением его и застал Камерон, вихрем ворвавшийся в контору.

– Мне нужен Сайски, – сказал он без лишних вступлений.

Бывший министр был в каком-то расхристанном сюртуке, на рубашке его проступали пятна пота. Галстук сидел набекрень, а помятое лиловое лицо указывало, что Камерон провёл бурную ночь.

– Всем нужен Сайски, – флегматично отозвался Соммерс, закрывая бухгалтерскую книгу и складывая руки на животе.

– Вчера вечером ко мне заходила полиция. С ней был какой-то русский… – Он ощерился и пытливо уставился на птичника.

– Ну и что?

– Если меня возьмут, я не буду молчать о ваших гешефтах с южанами.

Соммерс вскинул брови, задумчиво посмотрел на всклокоченного гостя.

– А за что вас должны взять? Разве вы совершили какое-то преступление?

– Это неважно. Повод найдётся… – Камерон зловеще потянул носом воздух. – Похоже, они нашарили что-то в деле с сибирским телеграфом. Вот и притащили этого русского как свидетеля.

– Вы и там имели свою долю? – с некоторым удивлением спросил Соммерс. – Жадность фраера сгубила, мистер Камерон. Махинаций с военными поставками вам, кажется, было мало…

– Не тычьте мне в глаза этими махинациями. Всё это – газетные утки.

– Несомненно. – Птичник выдержал паузу. – А зачем вам Сайски?

– Мне нужно залечь на дно. Эта эскадра не пробудет здесь вечно, когда-нибудь русские уберутся.

– Хмм… Разумно. Но ведь русские могут потребовать вашей выдачи. Дело пахнет международным скандалом.

– Ничем оно не пахнет. У них у самих рыльце в пушку. Думаете, я один таскал каштаны из огня?

Соммерс ухмыльнулся.

– Сожалею, но я не могу свести вас с Сайски, мистер Камерон.

Гость прищурился.

– На «Мёртвых кроликов» крысятничаешь, Соммерс? Я слышал о твоих шашнях с Моравским…

– Господин Камерон, я прошу вас не оскорблять меня в моей собственной конторе. Уверяю вас, это не приведёт ни к чему хорошему…

– Да мне плевать. Либо ты отводишь меня к Сайски, либо завтра все газеты раструбят, что ты продавал южанам оружие.

– Вы думаете, кто-нибудь поверит?

– Посмотрим.

– Посмотрим. Слово проворовавшегося министра недорого стоит. – Соммерс перегнулся через стол и пронзил гостя хищным взглядом. – Вы проигрались в пух и прах, Камерон. И я не собираюсь рисковать своим делом, спасая вашу дырявую шкуру.

– Ну погоди же, мерзавец, – произнёс Камерон, поднимаясь.

В этот момент в дверь постучали, и вошедший секретарь сообщил, что к птичнику пришёл полицейский. Камерон побледнел.

– Они выследили меня… Но будь я проклят, если сдамся. Соммерс, спрячь меня. Я дам тебе всё, что хочешь.

– А что у вас есть, господин Камерон? Этот поношенный костюм?

– У меня остались кое-какие счета… Не всё забрали шакалы в мундирах. Я переведу их на твоё имя.

– Чтобы меня вместо вас обвинили в казнокрадстве? Нет уж, выкарабкивайтесь сами.

– Ты, подлый пуританин, ублюдок бостонской шлюхи…

– Не смейте осквернять память моей матери, сановный аферист! Немедленно выметайтесь отсюда.

Отставной министр полез куда-то за пазуху, но птичник опередил его. Быстро выхватив из выдвижной полки стола пистолет, он наставил его на Камерона.

– Но-но, господин разбойник, без шуток. Выньте-ка руку из-за пазухи, не то я проделаю в вашем теле пару дырочек.

Камерон, скрежеща зубами, опустил руки и как-то сгорбился. Он понял, что это конец. Но судьбе было угодно спасти его. Дверь распахнулась, и на пороге появился Нисон.

– Что у вас, чёрт побери, происходит? Я вам не негр с плантации, чтобы ждать в коридоре. – Он увидел Камерона и приоткрыл рот от удивления. – Мистер Камерон? Вот не ожидал встретить вас здесь.

Бывший министр недоверчиво посмотрел на него.

– С кем имею честь?

– Джек Нисон, лейтенант полиции Нью-Йорка.

Повисла пауза. Никто не знал, что делать дальше. Камерон подозревал какую-то ловушку, Соммерс считал себя посторонним и не вмешивался, Нисон ждал, что бывший министр уйдёт или объяснится. Наконец, птичник на правах хозяина взял слово.

– Что вам угодно, мистер Нисон?

– Я пришёл поговорить с вами об одном расследовании. Если господин Камерон не возражает, мне бы хотелось поговорить наедине.

– Я не возражаю, – ответил бывший министр бесцветным голосом.

Не веря своему счастью, он кивнул обоим джентельменам и на негнущихся ногах вышел из конторы. На улице достал платок, вытер пот со лба, и быстро зашагал прочь.

– Кого только не встретишь в конторе нью-йоркского птичника, – подивился сыщик, присаживаясь на стул.