Агент Иван Жилин
Шрифт:
– Зачем мне убирать твою Вардас, если она была нашим осведомителем?! – выхаркнул Оскар, собравшись с мыслями.
Опять ложь. Нокаутированный босс начинает громоздить явные нелепости, пытаясь спастись. Если бы Кони была осведомителем, то у нее не получилось бы, это очевидно. Будь она осведомителем – не смогла бы похудеть. Зато Пеблбридж, окажи он мне сейчас хоть какое-то сопротивление, возможно, высек бы искорку уважения, возможно даже, что я бы остановился, пожалел подлеца. Нет, он словно был согласен с происходящим. Синдром кролика в чистом виде.
Плоский контейнер обнаружился в боковом кармане его пиджака. Воистину, хочешь спрятать что-то – оставь у всех на виду. Я отщелкнул крышку: в мягком ложе покоился видеокристалл, бережно укутанный антилучевыми салфетками – и это несмотря на то, что изнутри
Вот и решающее доказательство.
– Я знаю, ты сломал нашего психопрограммиста! – произнес Оскар истерично. – А правду так и не раскопал! Хочешь, введу тебя в курс дела? Мигель Ангуло показал на допросе, что это он, оказывается, помог Страннику перебраться сюда из Мексики, а здесь помог ему найти Пека Зеная. Ангуло тогда по Центральной Америке работал, там и подружился со Странником – и потерял его, потерял, кретин. Он вел свою игру, Жилин! Мозги своим фанатикам подвинул, но и сам рехнулся. Ведь он пытался заполучить суперслег лично для себя, и пределом его мечтаний было вовсе не мое служебное кресло…
Я вбил кристалл Оскару в рот. Какие мечты пожирают несостоявшихся владык мира, меня тем более не интересовало. Насчет «владык мира» – это и про самого мистера Пеблбриджа, разумеется. Оба они хотели получить суперслег, и оба – чужими руками. Но вот кому предназначалось очередное творение фирмы «Масс-турбо», дремавшее до поры в специальном контейнере? Не мне ли? Пока замолчавший на полуслове босс оплакивал свои зубы, я снял с него ботинок, затем отобрал порнокомиксы, положил эту мерзость на пол и с наслаждением расколотил чужим каблуком.
Дверь ломали.
Следовало поторопиться. Вслед за ботинком, я содрал с мистера Пеблбриджа штаны вместе с бельем, а его самого – бросил на четвереньки. Голову приговоренного я зажал между своими коленями и взялся за дело. Задницы – ваши лучшие подружки, обязательно утешил бы я его, если б мог себе позволить сказать хоть одно слово. Я порол его тем, что под рукою нашлось – кабелем от их же следящей системы. Прыщавый зад сразу закровил. Исполнение приговора проходило под нарастающий аккомпанемент: снаружи орали и били в дверь чем-то тяжелым. Животное в моих руках выло на всю гостиницу. Один я молчал, ибо нечего мне было сказать мертвой сеньорите Вардас…
Преступная комбинация была сложнее, чем казалась, хоть длинноухие зверьки и принимали решение в явной спешке. Они исходили из того, что маньяк-одиночка предпочтительнее наемника, у которого обязательно есть заказчик. Но где раздобыть маньяка? Все в этом мире приходится делать самому, таково кредо людей, добившихся в жизни успеха, не так ли, мистер Пеблбридж? Пишите рецепт: берем хорошо оболваненного психопата, нажимаем на спуск… Эх, Бромберг, наивная душа, знаешь ли ты, чем заляпаны твои психоволновые игрушки? Я знал. Воздушный шланг, развязавший бармену язык, помог увидеть краешек и этой картины… Кристалл с кинокомиксами – всего лишь медиум, посредник. Обычно паранойя развивается медленно, в течение нескольких лет, но есть средство, позволяющее сжать этот страшный процесс до минут. Волновой психодислептик. Человек вставляет кристалл в гнездо, включает стереовизор, и готово, невидимый станок начинает сверлить его мозг, формируя очаги острого психоза. Наденешь наушнички – еще лучше. Бредовые «озарения» параноиков всегда с чем-то связаны, как правило, с чем-то случайным, и есть люди, которые берутся управлять такими случайностями. Это программисты человеческих душ – буквально. Не вздрагивайте, товарищ Луначарский, сами себя они называют эстетическими психопрограммистами. Эстетическое, значит чувственное. Семена, скрытые в видеоряде и музыке, в бессмысленных междометиях и жестах, высеиваются в почву, которую предварительно рыхлит волновой психодислептик. Человека заставляют посмотреть кинокомикс, а следующий кристалл он возьмет уже сам. Потому что теперь он болен, но сознание болезни у него отсутствует. А новый кристалл – это новая порция «озарений». Вот примерная схема.
Почему в качестве основы выбрали именно порно, к тому же фальсифицированное под русский вариант? Причин две. Во-первых, ничтожная художественная ценность
не требует профессиональной проработки сюжета и персонажей, а в Советском Союзе, как известно, эта продукция вообще изготавливается только кустарным способом. Во-вторых, механическое повторение какого-либо движения уже само по себе способно ввести в гипнотический транс. Обилие однообразных движений, перетекающих из кадра в кадр, характерно для произведений этого жанра, что сильно облегчает дело психопрограммистов. Более того, признался мне бармен, ни в каком другом жанре, кроме порно, не удалось пока добиться результатов.Сначала «командированного» выводили на меня, чтобы в случае нужды быстро и без скандала избавиться от путающегося под ногами писателя. Такой случай мог бы наступить, например, когда артефакты внеземного происхождения заняли бы свое место в бледных руках мистера Пеблбриджа. Человек-Другого-Полушария тупо торчал в холле гостиницы, демонстрируя себя многочисленным свидетелям, и смотрел на писателя Жилина, мило беседующего с цветочницей. Он не слышал наш разговор, зато слышали те, кто подвесил его мозги на ниточки. Таким образом, появилась новая мишень. Они нажали на спуск, и безумие выстрелило… Или ваш параноик – это не случайная «кукла», а, наоборот, кадровый офицер? Понимаю, в работе всякое бывает. Не большая разница, кем жертвовать, если жертвуешь не собой.
Убивая молодую женщину, кукловоды поражали две мишени сразу: избавлялись от свидетеля плюс мотивировали следующее нападение. В самом деле, что может быть понятнее? Психически больной человек, блуждая в лабиринте своего бреда, сначала жестоко наказал женщину, которая якобы пинадлежала ему, а потом отомстил ее воображаемому любовнику, то есть мне. Нападение на холме, в людном месте – это напоказ, скандально, нагло. Иначе говоря, безумно. Убьет маньяк Жилина – хорошо; не убьет – тоже неплохо. Главное, что психа нужно прикончить тут же, прямо на теле известного писателя. И концы в воду, жертва принесена. В гостиничном номере обезвреженного преступника нашлись бы все необходимые улики, и дело было бы тихо закрыто.
Маньяка должны были прикончить… Бэла, Бэла! Товарищ мой боевой… Как же вовремя ты появился возле холма, с каким остервенением схватился за оружие! Но что привело тебя, начальника полиции, в это тихое местечко? И почему ты был один? И почему так быстро исчез с территории Университета – словно знал о надвигающемся штурме? Ненавижу случайности, из-за них мысли склеиваются в ленту Мебиуса. Как мне теперь относиться к тебе, несгибаемый комиссар?
Перед тем, как дверь пала, я повесил мистера Пеблбриджа на вешалку, насадив его пиджаком на крючок. Из такого положения можно выбраться только если пиджак вдруг лопнет или вешалка рухнет. Ноги до пола у него не доставали, а вернуть его штаны на прежнее место у меня уже не было времени. Рыжий стратег дико задергался, пытаясь освободиться. Потом я поднял с пола свои консервы, превратив их в снаряды, и приготовился к бою. А потом дверь влетела в прихожую, движимая реактивным воплем: «Опс-ёпс!».
Что было дальше – не запомнил…
Много позже, вороша в памяти эти неприглядные страницы, я испытывал досаду – за то, что поддался первому порыву души, не справился со внезапно вернувшейся молодостью. Не стоило мне избивать и, тем более, пороть ничтожную тварь по имени Оскар Пеблбридж, опустившись до уровня его же подлости. Дурной это вкус, товарищи. Я даже чувствовал некоторое подобие стыда, но лишь до тех пор, пока не вспоминал, что не сказал ему во время нашей последней встречи ни одного слова. Ведь он пытался со мной объясниться, понимая, что страдает по заслугам, он хотел увидеть во мне сорвавшегося профессионала, которого можно переиграть, но я так и не сказал ему ни одного слова. Ни одного слова. Ни одного.
Очнулся я на пневмотележке.
Было время, я специально приучал себя к импульсам, пущенным из разрядника, это входило в мою профподготовку, поэтому беды не случилось. К счастью, меня успокоили все-таки разрядником, а не пистолетом. Тележку с моим телом как раз выкатывали из лифта в холл, по правую руку вышагивал сумрачный Бэла Барабаш, по левую – подернутый мглой лейтенант Сикорски, и никакой иной охраны не было.
– С добрым утром, – съязвил Барабаш. – Кошмары не мучили?