Агент Низа

— Брависсимо! — воскликнул Гали.

Несколько менее чудесно выглядел процесс разделения фондов. Дублер и черные забрали для расходов на представительство четвертую часть денег дядюшки, что Фаусон воспринял так болезненно, будто у него, по меньшей мере, удалили одну почку. Потом «ситроен» покинул чрево мебелевоза и двинулся в сторону Парижа, увозя с собой дублера и адских чиновников. Лишь добравшись до мотеля вдоль дороги на Лион, Мефф вспомнил, что не спросил, сможет ли он в таком виде попробовать встретиться с Анитой.

Синьор Маттео Дьябло, крупная щука сардинной промышленности, проснулся около десяти. Заказал завтрак в номер. Дежурный администратор вежливо сообщил, что машина синьора совершенно исправна и готова в путь. У псевдосицилийца вертелся на кончике языка вопрос, каким, собственно, автомобилем он владеет, но он вовремя сдержался. Первая встреча с зеркалом была ужасной! Однако после долгого изучения он отметил, что в новой ипостаси он чертовски (хо-хо!!) мужествен и вообще чрезвычайно представителен. Горничная, вертя нижним бюстом, принесла кофе, рогалики, сыры и, естественно, сардины.

Однако она не вызвала в Меффе вожделения, требующего немедленного воплощения в реальность. Впереди у него была слишком серьезная задача.

Полночи он провел, продираясь сквозь частокол фамилий, над здорово поистрепанным «Who is Who?», полным вычеркнутых имен, дописок и дополнений. Альманах «приводили в соответствие» чуть ли не до последнего момента; из нескольких тысяч представителей нечистых сил, зарегистрированных в середине XVIII века, именуемого, как на смех, эпохой Просвещения, сегодня осталось меньше дюжины.

Он принялся выписывать фамилии и адреса, когда в руки ему попался лист, озаглавленный «Дополнения». Здесь были зафиксированы очередные потере.

Нимфа Лорелея, вроде бы дока в земноводных операциях, тяжело раненная во время бомбардировки долины Рейна авиацией союзников, окончательно отдала концы в шестидесятых годах, отравленная водами величайшей сточной канавы Европы.

Творение ребе Бен Бецалеля из Праги, небезызвестный Голем, который вопреки устным преданиям сохранился до XX века у некоего коллекционера в Моравии, был найден гестапо и по приказу Гейдриха перевезен в Берлин (учитывая возможность использования гиганта в качестве очередного секретного оружия), где разделил судьбу других чудищ, погребенных под обломками Имперской канцелярии.

Наиболее туманными были истории йети, как оказалось, далеких родственников европейских оборотней. Последнее стадо, выловленное в 1953 году китайской экспедицией, некоторое время скрывали в специальной резервации в районе Великой Стены. Увы, все снежные люди погибли во время культурной революции, когда оказалось, что они слишком тупы, либо чересчур честолюбивы, чтобы вызубрить Маленькую красную книжицу с мыслями Председателя. Напротив некоторых позиций стояли пометы: «вероятнее всего, пропал без вести», своего же дядюшку («Who is Who?» приводил его псевдоним — «Борута III») Мефф вычеркнул собственноручно.

Осталось пять имен. Справки говорили, что это крупные специалисты в своей области. Но согласятся ли они сотрудничать? Кроме того, в какие операции, собственно, он должен был их вовлечь?

Мефф вытащил из заначки пять оставшихся писем и принялся рассматривать их пожелтевшие конверты, пытаясь угадать тайну содержимого.

До утра, срока вскрытия очередной инструкции, оставалось много времени. Он решил использовать его на установление теперешних адресов своих потенциальных коллег. Первым в списке стоял Дракула. Альманах его титуловал то князем, то графом, а то и бароном. Мефф решил остановиться на «князе», исходя из того, что лучше переборщить, нежели недоборщить. Нашлось еще несколько других имён и псевдонимов вельможи, среди которых чаще всего встречалось «Носферату». [10] Родня вампира, некогда многочисленная, понемногу редела, последний из хозяев Карпатского замка удрал из Румынии в 1944 году. «Who is Who?» упорно сообщала старый адрес, но рядом виднелась приписка от руки: «Адресат неизвестен». Приходилось искать в другом месте. Фаусон подумал об эмигрантской среде, когда вдруг ему вспомнилось громкое дело трехгодичной давности, касающееся рекламы.

10

Киноимя Дракулы в одном из немых фильмов и в звуковом фильме режиссера Херцога.

Одна их фирм выбросила на европейский рынок отличный препарат для очистки зубов от камней, дав ему название «Дракула». Очень скоро начался процесс о злоупотреблении, связанном с названием, причем истцом выступала отнюдь не какая-либо кинофирма, а семейство, носящее эту фамилию. Быть может, в газетах того времени отыщется след?

Уже через час синьор Дьябло сидел в читальном зале и листал старые номера «Пари-матч». Он не ошибся — имело место такое дело, вначале громкое, потом вдруг утихшее. В качестве доверенного лица от имени истца фигурировал адвокат Курт Штайнгаген из Вены. Дело он выиграл, но категорически отказался что-либо сообщить прессе. Синьор Дьябло незамедлительно раздобыл телефонную книгу Вены, где и нашел нужный номер. К сожалению, поднявшая трубку несимпатичная девица (судя по голосу стопятдесятикилограммовая), повторяла, словно испорченная шарманка, что, во-первых, доктора Штайнгагена нет, во-вторых, не будет, в-третьих, он не дает интервью, с адвокатством покончил уже два года назад и клиентов не принимает.

Спустя полчаса оборотистый неосатана уже держал в руках билет на вечерний самолет в Вену.

В оставшееся время он пытался раздобыть информацию о судьбе следующего в списке — бароне Франкенштейне. Здесь перспектива тоже не радовала. Недвижимое аристократа оказалось в другой зоне, нежели он мог бы желать, а сам барон канул, словно камень в воду. Было известно, что это искусственное создание, усыновленное последним из рода Франкенштейнов, в тридцать девятом вступило в элитарную воинскую часть, заработало несколько Железных Крестов, проявив солидную изобретательность и не меньшую жестокость. Близко связанный с Канарисом, после неудачного покушения Штауфенберга, Франкенштейн пропал без вести. Однако, видимо, где-то переждал катастрофу, так как после войны разыскивающие его органы обнаружили денежный перевод в одном их швейцарских банков, перечисленный с его депозита на счет некоей боливийской компании, которая, как оказалось, была чистейшей фикцией. Деньги пропали. Несколькими годами позже серебро с родовыми гербами Франкенштейнов появилось в одном из антикварных магазинов Буэнос-Айреса. Таким образом, след вел в Южную Америку.

«Если с каждым будут такие сложности, то я ни за что не управлюсь за две недели», — подумал Мефф.

V

Доктор права Курт Штайнгаген после выхода на пенсию жил, в принципе, за городом, однако же, несмотря на то, что забросил адвокатскую практику, сохранил контору в одном из переулков Марияхильферштрассе торговой наддунайской столицы. Мефф проник в его тихую обитель скорее силой, нежели уменьем. В дверях представился контролером газовой службы, в прихожей попытался приручить крупногабаритную Труду, а поскольку это оказалось невыполнимым, сунул ей под нос первый попавшийся в руку документ, буркнул «спецслужба» и, не обращая внимания на ее крики, что-де «мы живем в нейтральном государстве», вторгся в кабинет Штайнгагена.

Первое, что бросилось в глаза Меффу, был велотренажер, на котором адвокат в чем мать родила боролся с собственным брюхом, кое уже при первом взгляде не походило на животы, легко слагающие оружие.

— Меня нет! — бросил адвокат, увидев входящего.

— Вам надо бы испробовать вибропояс, — изрек Мефф.

— Вы так думаете? — заинтересовался адвокат.

— И диету «чудо», которую применяют величайшие звезды мира.

Адвокат перестал крутить педали.

— А в чем она состоит?

— Она достаточно проста: надо попросту ничего не есть.

Штайнгаген только вздохнул и проглотил две шоколадки из огромной коробки, стоящей на письменном столе.

— А вы, собственно, что тут делаете? — спросил он Меффа.

— В данный момент стою.

— Ну, так садитесь. Труда, кофе! А может, гантели? — спросил он и схватил штангу, при одном виде которой у Фаусона перехватило дыхание, и, указав гостю на другую, сказал: — Попробуйте. Они вовсе не такие тяжелые. Их изготовили из пенопласта. Знаете, здоровье — самая главная штука. Все остальное — ерунда.