Агент Низа

На глаза то и дело попадались высеченные во льду буквы: «СБТ», Бельфагор пояснил, что это аббревиатура принятого здесь девиза: «Страх, Боязнь, Тревога», являющегося для юных адептов ужасизма, вампиризма и духизма указанием и ведущей нитью в будущей самостоятельной деятельности. По мере того как они опускались, все сильнее чувствовался запах серы. В принципе, было неожиданно тепло, что-то около нуля, поэтому Фаусон с приятностию скинул шубу и шапку-ушанку. Внизу болталось несколько полупрозрачных теней, но и те исчезли, видя приближение Его Магнифиценции, то бишь ректора, и незнакомца.

Над входом в главный коридор училища, вероятно, исполняющий роль места для прогулок, здешнего «пятачка», гордо вздымался транспарант: «Да здравствует всевозрастающий ужас и да живут ведьмы и упыри до последней капли крови!» Неподалеку виднелся ледяной глобус, отдельные точки которого были соединены черными щупальцами с местопребыванием училища.

— Это будущие резиденции наших воспитанников, — гордо молвил ректор. — Через несколько лет с нами снова будут считаться, как во времена доктора Фауста! Кстати, простите, вы никак не связаны с европейским резидентом Низа, маэстро Борутой?

Бельфагор познакомился с Борутой около пятидесяти лет назад на одном из последних конгрессов черной магии в Салеме (штат Массачусетс). Сравнительно юный упырь, родом из одного старофранцузского замка, произвел на фаусоновского дядюшку весьма приятное впечатление. Будущий ректор сидел без работы и жилья. Его замок, купленный каким-то американским мультимиллионером, был в свое время по частям перевезен в Америку, но так и не восстановлен заново.

А тут — великий кризис. Миллионер обанкротился. Детали замка пошли с молотка, камень использовали в качестве булыжника при строительстве дорог и «нового порядка». Борута, тронутый судьбой упыря, дает ему несколько бескорыстных советов: получить образование, подрабатывать черной магией и голосовать за Рузвельта. Бельфагор внимательно слушает советы. Спустя сорок пять лет, уже будучи зажиточным бизнесменом, он наносит старику визит в его горной резиденции. Напоминает о замысле возрождения упыриного ремесла, говорит о юных талантах, которых повстречал во время блужданий по миру, подвергает сомнению тезис о погибающих видах и подвидах, классах и подклассах и просит поддержки. Хозяин обещает поднять вопрос Внизу. Адская бюрократия тянет с решением, но наконец выражает согласие и выделяет фонды. Училище приступает к работе. Развивается, щедро субсидируемое всеми кругами Ада. И уже вскоре начнет приносить свои первые плоды…

Мефф выслушал сообщение ректора, но в родстве не признался. Он не доверял типу в берете и не собирался посвящать его в свои семейные связи.

— У меня мало времени, — сказал он, — и я хотел бы приступить к делу. Я ищу кандидатов в сотрудники… — он уже хотел сказать, чтобы Бельфагор сам их выделил, когда ему подумалось, что лучше будет вначале ознакомиться со всеми учениками. Может, там найдется кто-нибудь помоложе, посмекалистее…

Бельфагор словно угадал его мысли.

— Сейчас у нас будет большая перемена. Я ознакомлю вас с нашим «приплодом». Самые лучшие упыри, демоны, страшилы, какие только могут присниться. Ловкие, и, прежде всего, подкованные новейшими достижениями науки. Представьте себе, у меня здесь есть упырь, пишущий кандидатскую по историческому материализму, и вампирка-анестезиолог второго года обучения. — Видя сомнение на лице Меффа, он добавил:

— Вовсе нелегко мне было собрать такое стадо. Меня тоже взяли сомнения, когда я подумал, что все наши кузены и кузины вымерли. Но, в общем, недурно, недурно. А может быть, Ваше Нижайшество желает передохнуть? У нас здесь премиленький гостевой покоик.

— Я охотно сполосну руки.

— Прекрасно, а я тем временем соберу наших удальцов.

Тут Бельфагор хлопнул в ладоши. Словно из-под земли выскочил отвратный карлик с хитрой физиономией, красной, словно закат солнца. Отбивая поклоны, он проводил гостя в небольшую комнату эскимосского стиля, выложенную шкурами белых медведей, заполненную предметами мебели, изготовленными из моржового клыка и рога нарвала. Постель имела вид льдины и убаюкивающе покачивалась, всю же противоположную стену покрывал барельеф, являющийся копией самых ужасных видений с полотен Гойи. Подсвеченный мертвенным светом, он мог лишить сна даже безмерно утомленного путешественника. Неосатана, как многие люди, живущие интенсивно и работающие порывами, решил четверть часика вздремнуть. Этого ему было достаточно, чтобы восстановить силы даже на полдня. Он поискал выключатель и невольно коснулся стены. Какой удар! Ледяная стена, вероятно, как и поразительный барельеф, была выполнена из пенопласта… Агент Низа глубоко задумался.

XIII

Бельфагор с трудом сдерживал ярость, просматривая на экране дисплея персональные данные своих учеников и сотрудников.

— Кто же подложил мне такую свинью? — ворчал он, выдавливая слова, словно капли яда сквозь крупные лопатообразные зубы. — Ревизия за пять дней до финиша! Случайность? — В случайности он не верил. Пять лет Великий Низ давал ему свободу, оставлял в покое или присылал инспекторов более глупых, чем коровий хвост, готовых за самую мизерную взятку написать в выводах все, что он хотел, и к тому же стихами. — Если Мистер Приап [36] , он будет жалеть об этом до конца дней своих.

36

Приап — малоазиатский бог плодовитости. Его символом был фаллос.

Прозвищем «Мистер Приап», учитывая его чрезвычайно мужские параметры, наделили Старшего Гнома, заместителя Бельфагора по административной части. Это был прыткий полудьявол, которого в приступе фантазии вырастил некий эксцентричный ученый из университета в Уппсала, оплодотворив естественное человеческое яйцо сперматозоидом сатаны, хранившимся в одном из монастырей, который, как гласила легенда, в XVI веке посещали дьяволы. Уродец из пробирки дебютировал в возрасте шести лет, удушив своего добродея, что даже в мягкосердной Швеции вызвало всеобщее порицание. Гнома отдали в исправительный детский сад неподалеку от Гетеборга, откуда его выкрал Бельфагор, уже тогда строивший далеко идущие планы.

— Меня кто-нибудь вызывал? — проквакал карлик, неожиданно появляясь перед столом шефа.

— У меня и без тебя полно неприятностей, — буркнул ректор.

— Может я мог бы помочь, Ваша Магнифиценция? — Гном пытался придать своему хриплому голосу мягкость тепла и покоя.

— Ты подготовил курсантов к смотру?

— Конечно. Они знают, что следует говорить, никто не выскочит без разрешения, и вообще, можете на них положиться.

— Положиться я могу только на себя, — горько вздохнул ректор, и ему очень хотелось добавить: «да и то не всегда». — Если бы еще знать, начерта дьяволы прислали этого сатану?

— Быть может, он сам скажет. К тому же вы говорили, что все покупаются…

— Попадаются служаки! — Бельфагор хотел добавить что-то еще, но на мониторе № 22 увидел, как почтенный гость отворил дверь гостеприимного иглу.

Он тут же нажал кнопку звонка, дав сигнал на перемену, затем выбежал в коридор так быстро, будто опасался, что может опоздать к началу Судного дня. Гном пожал горбом. Всю жизнь будучи низшим чином Зла по грязной работе, он мог только издали обозревать действия своего шефа, стремящегося любой ценой удержаться на занимаемом месте. Однако сегодня его взяли сомнения. Пожизненны ли почести и льготы? Не слишком ли ретиво он проявлял верность и послушание? Разве любому, даже самому задрипанному гному не может выпасть счастливый билетик? Ведь если бы Посланник Низа знал пусть только одно из подозрений, которые давно мучили Мистера Приапа, разве остался бы ректор на своей должности хотя бы час? Может его даже в порядке наказания ускоренно отправили бы в рай?

Да, они прожили вместе несколько тысяч дней, исключая краткий период, когда семь лет назад Бельфагор влез в такие скандальные долги, что вынужден был заложить Гнома в ломбард. Следующие три сезона следует признать наиболее интересным периодом в жизни Мистера Приапа. Из ломбарда его выкупил шарманщик и возил по провинциальным ярмаркам, пока уродец не потерял терпение. Проявилось нетерпение в том, что он перерезал горло своему хозяину, обесчестил его дочь и украл значительную сумму наличными. Сбежав, он пристал к шайке бандитов, где, используя свои таланты, ловкость, силу и рост ребенка, прослыл тем, что участвовал в нескольких дерзких ограблениях, из которых самыми громкими были кража британской короны и черного чемоданчика президента США, воспользовавшись которым можно было при желании взорвать всю Солнечную Систему. А потом Приап влип. Женщина, на которую он положил глаз, оказалась агенткой Интерпола, так что он даже не заметил, когда чемоданчик вернули президенту, корону королеве, а сам он оказался в достойной сожаления ситуации. Одиннадцать государств домогались его выдачи, правда, в десяти смертная казнь была отменена, но все говорило за то, что Интерпол (в конце концов, чего хорошего можно ожидать от полиции?) выдаст его именно этому одиннадцатому. К счастью, о Гноме вспомнил Бельфагор, который неожиданно «вылез из грязи в князи» и, получив кредиты на организацию Школы упырей, вновь твердо встал на копытца. Вначале он умело подотравил карлика, а когда тот попал в тюремный лазарет, организовал ему бегство в машине с грязным бельем. Эта операция стоила карьеры двум вице-министрам полиции, а Гном вместо камеры смертников получил приятную ямку в Ледяном Замке, куда раз в месяц ему приводили девочек из лучших агентств по торговле живым товаром, дабы он мог вволю удовлетворять свои вырожденческие страсти и оправдывать свое прозвище.

«Факт, Бельфагор — мой благодетель!» — теплая слеза стекла по щеке Мистера Приапа. Он поудобнее уселся у монитора. Одной рукой поправил контрастность, другой потянулся за бумагой и ручкой.

Отличники Центральной Школы упырей составляли череду наиболее паскудных отбросов нашей цивилизации. На их фоне Дракула действительно мог сойти за благородного аристократа, Франкенштейн — за боевого офицера, а Русалка — за американскую леди. Всю компанию выстроили в коридоре между кабинетом пыток и музеем ужасов, где, в частности, экспонировались палец Каина, пятка Ахиллеса и отдельные детали наиболее знаменитых убийц-сладострастников — от Ландрю до вампира из Шленска (как все это Бельфагор раздобыл — дело темное).