Агент Низа

— Принесите зеркало, — сказал он начальственным тоном.

— Вы слышали, что сказал Его Нижайшество, — подогнал Бельфагор.

Все разбежались. Ректор взял Фаусона под руку.

— Думаю, что-нибудь отыщут, — сказал он, — хотя это будет нелегко. Не развешивают зеркала в доме, в котором ничего не отражается. Что я еще могу сделать для Вашего Нижайшества?

— Я хотел бы немного подумать. В одиночестве! — раздраженно ответил Мефф. Лакейская услужливость хозяина действовала ему на нервы. Он чувствовал, что совершенно напрасно ввязывается в самую гущу персональной борьбы и сведения счетов.

«Как люди, совсем как люди», — подумал он с горечью о своих коллегах по профессии.

Поскольку ректор отошел, а от студентов не было даже и следа, Мефф решил прогуляться. Он свернул с главного коридора, направляясь по крутой лестнице, ведущей куда-то вглубь. Прошел, может, несколько десятков шагов, когда уши уловили совершенно новые звуки, шуршание, шум, плеск. Еще несколько метров и искусственные стены уступили место естественным пещерам ледника. Все здесь плыло, по стенам сочились струйки, образуя каскады, потоки… И все стремилось вниз, где темнело зеркало незамерзающего озерка. Так вот как выглядела снизу конструкция якобы замороженного намертво Ледового Замка. То и дело с хрустом оползали подтаявшие столбы.

«И как еще все это держится?» — подумал Мефф, чувствуя над собой миллионы тонн льда…

И именно тогда на него напали. Косматые лапы стиснули ему тело, а шею обожгло горячее дыхание. Напал белки медведь. С огромной силой он потащил Фаусона к озеру. Мефф, хоть и не был готов к борьбе с животным, отчаянным усилием высвободил одну руку и прыснул за спину огнем. Медведь взвыл человеческим голосом и отскочил. При этом он ударил Меффа так, что спасительный баллончик упал на пол и покатился по наклонной плоскости. Однако нападавший не намерен был воспользоваться минутным преимуществом. Теперь было хорошо видно, что в шкуре медведя сидит человек. Он вытащил скрытый в складках пистолет. Фаусону хотелось рассмеяться. Это была детская игрушка. Водяной пистолет, какими пользуются в некоторых странах для обливания во время празднования второго дня Пасхи. Тем не менее, когда коготь «медведя» потянул за спусковой крючок и тонкая струйка достигла Меффа, он почувствовал страшное жжение, а одновременно обессиливающий холод.

«Святая вода! — пронеслось у него в голове. — Я погиб, если он попадет мне в лицо».

Но «медведь» не повторил выстрела. Со стороны лестницы послышались многочисленные голоса. Он опустил оружие и нырнул в темную щель. Все еще дрожа, Фаусон на ватных ногах опустился ниже и отыскал свой баллон. В этот момент загорелись огни и группа отличников сбежала вниз. На некотором расстоянии за ними следовали Гном и Бельфагор.

— К сожалению, Ваше Нижайшество, — старались перекричать они друг друга, — мы не нашли зеркала. Испытание провести невозможно.

— Не беда, — ответил он, — Подойдите к краю воды. По очереди!

Первым сообразил Фантомас. Он замер на полушаге. Тут же поняли и другие. Опустилась тишина, которую нарушал лишь плеск тысяч струй и ручейков.

— Приказываю! Станьте лицом к воде. Все!

Чудища, которые после пяти лет интенсивного обучения должны были вызывать ужас, сейчас вызывали только сочувствие. Напуганные, неуверенные, они робко зыркали друг на друга.

— Ну, давайте! — повторил Представитель Низа.

— Вы слышали, что сказал Его Нижайшество? — заскрипел Мистер Приап. — Подходите к воде поочередно.

Первым двинулся Черный Тигр. Медленно-медленно, но не успев дойти до озерка, расплакался. Идущий за ним Гипермен не плакал, а в неожиданном приступе отваги крикнул:

— Не стану позориться! Я — человек!

— И я, и я! — вдруг закричали Мумия и Женщина-глиста, причем одновременно с отчаянием в их голосах звучало изумление, словно каждая, раскрывая себя, не имела понятия, что остальные тоже не были истинными упырями. Последним подходил Фантомас. Он стоял в тени, но когда взгляд Меффа пал на него, опустил голову, затем сорвал безликое лицо, являя помятую физиономию совершенно обычного человека.

— Внушение и мимика, — буркнул он, словно поясняя свои, казалось бы, сатанинские умения.

Итак, все притворялись, все предавались игре видимостей. Зачем? Даже Гном смотрел на разыгрывающуюся драму с возрастающим беспокойством. Наконец Бельфагор не выдержал.

— Ну, предатели! — принялся он выкрикивать, сбегая вниз. — Ну, обманщики! Ну, оборотни! Как я вам верил! Я вложил в вас столько трудов, усилий, денег… Стервецы!.. Висельники!..

— Но вы же знали с самого начала… — начал Гипермен, однако ректор взглядом заставил его замолчать.

— Молчите, негодники! Страшная вас ждет кара. Люди, люди в моей обители вечного льда! — причитал он, размахивая ректорским беретом над краем озера. На темной поверхности отражались прекрасно и он сам и золотистая цепочка, и перекосившаяся бледная физиономия педагога.

Это заметил Фантомас. Другие, вместе с Меффом, последовали за его взглядом. Спохватился и сам ректор. Проклятия увязли у него в глотке. Он стал маленьким, очень маленьким, каким может быть только неожиданно сброшенный с трона самодержец или разоблаченный обманщик. Он кашлянул, хотел что-то сказать, но ни одно слово не слетело с его губ.

— Изволили шалить с белыми медведицами? — спросил Гном, снимая с плеча принципала едва видимый невооруженным глазом пушок. Только лицо Приапа не отражалось в холодном зеркале озера.

— Что все это значит? — спросил Фаусон, хотя мог догадаться об ответе.

Языки развязались. «Студенты», скинув искусные одежды, подбежали к Меффу и наперебой принялись обвинять своего ректора. Все оказались людьми, разумеется, с вышесредними парапсихическими, актерскими и престидижитаторскими способностями. Выбранные Бельфагором, привлеченные перспективой больших заработков, они согласились обманывать Пекло, которое, как говаривал ректор, представляет собою сплошной декаданс и беспомощность, а посему никогда не догадается, что кто-то делает на нем бизнес. Впрочем, каждый считал, что только он незаконно находится в кругу «истинных» чудищ.

— Мир ощущает потребность в опасности, — сказала Мумия.

— Наша сеть должна была специализироваться на терроре, принуждении, шантаже, — дополнил Черный Тигр.

Бельфагор стоял в сторонке и молчал. Крах мечты изворотливого иллюзиониста и мага, присвоившего имя известного некогда упыря, был совершенно очевиден.

Откуда-то из чрева ледника донесся глухой звук. Это растаял очередной столб.

— Пошли, — сказал Фаусон Гному. — Нам тут делать нечего.

— Мы не накажем их? — удивился карлик.

— Нет, — ответил Мефф, видя, как на угасшей было физиономии Бельфагора появляется слабый огонек надежды. — Наказание и выводы не входят в мои задачи.

— То есть? — поморщился ректор, — так Ваше Нижайшество прибыло сюда не для контроля?

— Чего ради? Я пришел, чтобы привлечь одного из вас к ответственной миссии, — тут он похлопал по плечу Мистера Приапа, который выгнул спину, словно кот в пароксизме удовольствия.

— Значит, все это… все это было недоразумением? — заикался хозяин Ледового института.