Агент силовой разведки

– До встречи.

Он сам прервал связь, в некоторой задумчивости констатировала Молчанова, и не предупредил о том, чтобы она пришла на встречу одна. Впрочем, это из разряда безусловного обстоятельства, пришло к ней странноватое сравнение.

Она поблагодарила секретаря и покинула агентство.

Виктор Лугано положил трубку. После звонка этой Молчановой его домашний и рабочий адреса переходили в разряд засвеченных. Он забрал деньги, документы, оружие и вышел из дома.

«Виктор?»

«Да. А вы?»

«Молчанова. Саша Молчанова (...) Я бы хотела вернуть вам одну вещь».

«Я ничего не терял. Извините».

«Ну как же? В тыловом здании крепости (...)».

«Ах да, вспомнил» (...)

Этот разговор, записанный на жесткий диск компьютера, начальнику службы безопасности «Попутного ветра» показался странным. В обязанности Олега Большакова входил в том числе контроль за неслужебными разговорами сотрудников агентства. И он время от времени записывал все разговоры – но только с одного аппарата, который находился в приемной.

Беседа двух этих людей показалась ему подозрительной. Он не знал, как точно охарактеризовать ее, но скоро нашел определение: сухой обмен фразами. Повторно прослушав запись, он пришел к другому выводу: этот обмен фразами походил на длинный пароль. Это еще и в свете того, что беседа проходила между людьми, только что вернувшимися из-за границы; не будь Олег Большаков выходцем из ФСБ, то, возможно, не обратил бы внимания на эту деталь. И еще один важный момент, подчеркнутый им особо: фраза «я ничего не терял». И вдруг при упоминании места потери, а не самой потерянной вещи он спохватился: «Ах да...» – и назначил собеседнице место встречи.

Олег Большаков вышел в приемную, на ходу надевая пиджак и поправляя лацкан.

– Разрешаешь звонить посетителям по служебному телефону? – начал он с упрека.

– Ну, не с сотового же на городской? – умело выкрутилась секретарша и мастерски распахнула глаза: «А что?»

Большаков давно купался в этих глазах. И только. Тонуть не собирался.

– Да ничего. Что такого тебе сообщила эта Молчанова, что ты разрешила ей снять трубку нашего телефона?

– Разве нужно что-то объяснять?

– Мне – да.

– Ну ладно, слушай. Один человек другому делает подарок. Проходит время, и один человек решает этот подарок вернуть. Другому, – после короткой паузы добавила секретарь.

«Вернуть, – мысленно подчеркнул Большаков, – это она верно заметила». Но она не могла слышать ответа Виктора. А тот вольно или невольно перевел беседу в другое русло, и дальше речь пошла о потерянной вещи. Вот это-то и странно.

Он попросил координаты Виктора Лугано и Александры Молчановой и вернулся к себе в кабинет с распечатанными листами бумаги.

По договоренности с Федеральной службой безопасности Большаков был обязан докладывать на Лубянку обо всех фактах обстоятельств, вызвавших подозрение у него лично или других сотрудников агентства.

После того как он присоединил к своему докладу распечатку разговора (с пометкой о том, что аудиофайл хранится в компьютере агентства) и копии договоров на оказание услуг Виктору Лугано и Александре Молчановой, он положил эти бумаги в конверт. Он не собирался отсылать его или лично доставить на Лубянку. В паре шагов от агентства располагался профильный отдел военной контрразведки ФСБ. Достаточно было передать бумаги дежурному по отделу, как он делал это не раз, и дело сделано.

Большаков прихватил конверт и вышел из агентства.

Валерий Жученко бросил взгляд на наручные часы и качнул головой:

– Засиделся я у тебя.

Он был одет в серый костюм, цвет которого слегка полнил его, и бордовый галстук. Встал, пожал руку однокурснику, которого приказом директора Службы перевели сюда, на Большую Дмитровку; тот получил не только должность начальника профильного отдела, знаменитого своим «независимым» архивом, но и звание полковника.

– Рад был повидаться с тобой.

Полковник вышел из-за стола, чтобы проводить старого товарища до выхода из здания. Он не мог не оценить, что Жученко оказался первым, кто пришел поздравить его лично, а не по телефону.

– Вспомни об этом, когда соберешься на пикник.

Они спустились на первый этаж, где стали свидетелями перепалки между дежурным по отделу и человеком в штатском.

– Это тебе в лом! А мне не в лом было поднять задницу со стула и принести бумаги в твой долбаный отдел.

– Вообще-то, этот долбаный отдел мой, – вмешался в спор полковник. – Кто вы, представьтесь.

– Большаков Олег. Начальник службы безопасности турагентства «Попутный ветер», старший лейтенант ФСБ в отставке. Разрешите доложить, товарищ полковник. Я составил рапорт и приложил к нему все соответствующие бумаги о двух подозрительных лицах, которые вчера вернулись из турпоездки. Я проделывал такое не раз и не два, и дежурный...

– Это надолго, – Жученко улыбнулся полковнику и повторно пожал ему руку. И чуть тише добавил: – Мой тебе совет: пусть топает со своим рапортом на Лубянку. Его «не раз и не два» означает, что он сел вам на шею.

– Скорее это совет дежурному.

– Точно, извини. И пусть тот передаст, как в следующий раз поступить с Большаковым, по сменам.

Дежурный по знаку полковника снял модерновый турникет со стопора, давая возможность Жученко покинуть здание. Валерий Васильевич взялся было за поручень входной двери, как вдруг его остановило одно слово, которое он вырвал из бестолковой, казалось бы, речи настырного Олега Большакова:

– Лугано ответил: «Ах да, вспомнил...» – и назначил место встречи...

Ему пришлось-таки выкладывать факты обстоятельств, чтобы не тащиться на Лубянку.

С улыбкой на рябоватом лице, внешне напоминающий голливудского актера Томми Ли Джонса, Жученко вернулся к турникету.

– Забавная фамилия прозвучала. Не Луганов, не Луганин?

– Как сказал, так и есть, – отрезал Большаков. – Окончания слов перестал глотать в начальных классах.

– Скажи, Олег, а в твоем конверте нет фото Лугано? Погоди, сначала скажи: ему под пятьдесят, да?

– Сорок девять исполнится 17 января.