Агент сыскной полиции

Тот не сопротивлялся, но, когда ключи перекочевали в руку Алексея, вдруг посмотрел на него вполне осмысленным взглядом и злорадно хихикнул.

– Рано радуешься, уркаган! Полиция все вокруг обложила! Теперь уж вам не смыться!

– Ах ты, сволочь! – яростно взревел Григорий и навел револьвер на сторожа. Но тот в мгновение ока перекатился за кресло, и в следующую секунду, вслед за выстрелом, раздался грозный рык Тартищева:

– Бросай оружие, Мамонт! Магазин окружен!

– Суки! Курвы легавые! – в бешенстве заорал Григорий и выстрелил в сторону окна. Потом повернул голову к Алексею и крикнул: – Живо в заднюю дверь, как хочешь, так и прорывайся, но чтоб деньги были у Александры! Я попробую прикрыть! – Он перекинул саквояж Алексею и вновь выстрелил в сторону окна. Полиция открыла ответный огонь. И последнее, что услышал Алексей, выскакивая в заднюю дверь, это громкий вскрик и отчаянный мат. Вероятно, одна из пуль все-таки достала Григория...

– Давай в экипаж! – рванулся ему навстречу Фейгин. И Алексей на фоне засветлевшего неба увидел прямо перед собой морду лошади. Кто-то, очевидно венгр, рванул его за шиворот, и он мгновенно оказался в пролетке. Еврейчик запрыгнул следом и закричал отчаянно:

– Гони, черт тебя побери, гони!

Со стороны лабазов бежали люди, но венгр направил лошадей прямо на них, и они бросились в разные стороны. Над ухом Алексея оглушительно грохнул выстрел, затем другой. Венгр, яростно ругаясь, гнал лошадей, не разбирая дороги. Пришедшие в себя полицейские принялись палить вслед. Алексею показалось, что не менее десятка пуль прошили верх пролетки и просвистели над его ухом. Он сполз вниз на дно экипажа, продолжая удерживать в руках саквояж. Фейгин на мгновение повернулся к нему.

– Кажется, оторвались! – И перебросил ему плоскую фляжку. – Хлебни чуток, чтоб коленки не тряслись!

Алексей сделал несколько торопливых глотков. В голове и вправду немного прояснилось. Он привстал на ноги и выглянул из пролетки. Улица за ними была пуста... Но вдруг с диким гиканьем вырвались наперерез экипажу несколько всадников, и венгр едва успел завернуть лошадей в узкую боковую улочку.

Пролетку бросало из стороны в сторону. Лошади дико храпели, и дико ругался еврейчик, посылая пулю за пулей в сторону всадников. Алексей успел разглядеть, что они в форме конной полиции, и вновь упал на дно экипажа. Перед глазами у него все поплыло, во рту странным образом пересохло, а язык распух до невероятных размеров. Он хотел сглотнуть и задохнулся от спазмов в горле. Стараясь облегчить дыхание, Алексей поднял руку, чтобы сдвинуть с груди ставший неимоверно тяжелым саквояж, и услышал где-то далеко-далеко голос Фейгина:

– Ну все, патроны кончились...

Затем над Алексеем склонилось чье-то бледное лицо с большим носом и черными пятнами вместо глазниц, из рук его потянули саквояж... И в следующую секунду он почувствовал, что летит в пустоту... Следом – удар! – и темнота, прорвавшаяся на миг ослепительным лучом света...

* * *

– Нет, паря, никак тебя нельзя в одиночку выпускать, – вздохнул Вавилов, завязывая на бантик бинт, который весьма неуклюже накрутил на голову Алексею. – С твоим воспитанием голубей гонять, а не уркаганов. Или у тебя планида такая – рожей землю пахать при всяком удобном случае? – Он захихикал. – Ты что с этим портяночником, который на Завадскую напал, церемонился? Двинул бы раза, он бы и отключился.

Алексей с недоумением посмотрел на него.

– Так то был не агент, что ли?

Вавилов радостно засмеялся.

– Да не поспели мы их выставить. Смотрим, кто-то на тропе за деревом прячется. Пока расчухались, слышим, Завадская уже вверх поднимается. И тут ты выскочил. Решили не вмешиваться, а то весь спектакль насмарку. Но ты его хорошо приложил! – произнес он с восхищением и признался: – Я бы так не сумел.

Алексей растерянно пожал плечами:

– А я-то думал, кто из наших. Смотрю только, чего вдруг за нож хватается? Так ведь не договаривались...

– Ничего, – Вавилов одобрительно хлопнул его по плечу, – по-моему, все гораздо лучше получилось.

Тартищев тем временем отошел от сейфа, в котором прятал свой револьвер, посмотрел на Алексея и покачал удрученно головой.

– Эка тебя опять угораздило! Хорошо еще, головой о камень не навернулся! А ведь рядышком приземлился! – И хитро прищурился. – Теперь убедился, что господа заговорщики совсем не ангелы небесные?

– Убедился, чего уж там! – Алексей потрогал затылок и поморщился. – Что? Поймали их?

Тартищев развел руками.

– Не все получилось, как хотелось, но все-таки... – Он повертел в руках папку, лежавшую до этого на столе, открыл и пробежался быстрым взглядом по бумагам. Потом поднял взгляд на Алексея. – Калош ушел вместе с деньгами и браслетом. Изю пристрелили, а вот Лойса взяли. Правда, раненного. Пришлось поместить его в тюремный лазарет. За ногу к кровати приковали, мерзавца. Он хотя и много крови потерял, но силенка осталась. Казаку из конвойной команды чуть челюсть набок не свернул, когда его пытались на кровать уложить.

– А как же Калошу удалось скрыться? Я ведь помню, нас почти уже настигли?

– Ловкий бес оказался! Сбил одного полицейского с лошади – и деру, через заборы, огородами... Пока наши канителились, его и след простыл! В тайгу ушел, подлец! – Тартищев ожесточенно потер затылок. – Ничего, век ему там не отсидеться, все равно словим!

– Ну а как быть с деньгами? Грека ведь кондрашка хватит, когда узнает, что Калош сбежал от полиции!

Тартищев и Вавилов посмотрели друг на друга и расхохотались.

– Кто ж такими деньгами будет рисковать, Алешка? – покачал головой Тартишев. – Мы этому венгерскому князю хороший сюрприз приготовили. Настоящие кредитки там только сверху и снизу пачек, а внутри – самая обыкновенная бумага. Представляешь, сколько Ваньке пришлось ножниц затупить, пока точь-в-точь все не подогнал, лентой не заклеил. Мы даже на вес их проверили. Бывалый «иван» сразу догадается, что дело нечисто, окажись хоть одна из пачек тоньше или легче обычной. Они в этом деле поднаторели, но и мы ведь тоже не лыком шиты, правда, Ванька? – подмигнул он Вавилову.

– Зачем же лишние сложности? – пробурчал Алексей. – Не проще ль было схватить их в то время, когда они ворвались в магазин?

– Проще не проще, это уж как посмотреть, – прокряхтел досадливо Тартищев. – Я, конечно, понимаю, голова у тебя единственная, случись что, новую не пришьешь, но мне в первую очередь нужен убийца Дильмаца и старух. А Завадскую с ее компанией мы и так бы взяли. Чуть раньше, чуть позже, значения не имеет.

– Но почему тогда вы крикнули, чтобы Мамонт бросал оружие? Вы ж прекрасно знали, что, кроме меня и Лойса, в магазине никого нет?

Тартищев и Вавилов снова быстро переглянулись, и рука Тартищева опять потянулась к затылку.

– Тут дело такое, Алеша, – пояснил он не совсем охотно, – мы ведь с самого начала подозревали, что Лойс и есть тот самый Леонид Мамонтов, по которому петля уже сколько годков плачет, да ввели нас в заблуждение некоторые обстоятельства. Помнится, я тебе рассказывал, что у него на лице шрам через всю щеку и по этой причине нос несколько скособочен. А тут агенты докладывают, нет, по приметам не сходится. Нет тебе шрамов – и все, словно теленок хвостом смахнул.