Агент. Моя жизнь в трех разведках

Но предоставление убежища в посольстве ФРГ еще далеко не решало все проблемы. В посольстве эта операция не вызвала никакого энтузиазма. Ведь если бы о предоставлении убежища стало бы известно полякам, это очень осложнило бы всю последующую работу дипломатического представительства. Хельгу и ее сына разместили в помещении с походными кроватями, которое не было видно с улицы. Кроме того, ей предстояло в любом случае еще раз ступить на польскую землю, она хотела покинуть страну, и в этот момент ее могли бы там арестовать. Снова началось время ожидания в состоянии неизвестности.

Между тем в Кёльне продолжался анализ доставленных мною сопроводительных списков материалов, который возглавили опытные криминалисты Мар и Кюпперс. Полезными при этом оказались списки партвзносов СЕПГ, которые я тоже привез, так как переселившиеся на запад шпионы или особенно «высококачественные», то есть, действующие по идеологическим мотивам западные агенты ГУР, обязательно являлись одновременно членами СЕПГ в ГДР, даже если они уже в течение долгих лет жили в Федеративной республике. Каждый месяц ответственный офицер — «куратор» должен был уплачивать взнос в партийную кассу СЕПГ за своего соответствующего агента. При этом отмечались псевдоним, номер дела и сумма. В вопросах сбора членских взносов для бюрократии СЕПГ не было шуток. Однако этим псевдонимы снова появлялись в сопроводительных списках материалов, и номер дела указывал, с каких пор упомянутое лицо действовало для МГБ. В нескольких случаях этого было достаточно для идентификации агента. Криминалистам было ясно, что время работало против них, так как параллельно к этому коллеги в МГБ круглые сутки сидели над теми же самыми материалами и анализировали, какие люди находятся под угрозой, кого нужно проинформировать, чтобы они легли на дно или даже вернулись назад в ГДР.

Под вечер 20 января мне нужен был перерыв, многие имена начали уже крутиться у меня в голове. Кроме того, на мне уже больше шестидесяти часов была одна и та же одежда, и она уже в некоторой степени пропахла потом. Мне нужна была свежая одежда. Мой персональный «куратор» привез меня в один кёльнский магазин готового мужского платья, где всего за полчаса меня полностью переодели. Всё из самых тонких ниток. Некоторые вещи из купленных тогда я все еще носил последующие двадцать лет во время моих поездок по всему миру.

Потом вечером в офисе ведомства по охране конституции я смог принять душ и переодеться. Коллеги были весьма удивлены, когда я снова появился как раз своевременно к телевизионному выпуску новостей «Тагесшау». Мой уход был самой важной новостью. «Офицер разведки ГДР перебежал со своей подругой и ее сыном в Федеративную республику. Для федеральных органов власти бегство не было неожиданным. В Федеративной республике вследствие побега некоторые подозреваемые в шпионаже лица были арестованы». Часть сообщения, естественно, была рассчитана на то, чтобы ослабить рвение контрразведки MГБ в поисках Хельги и ее сына, но Мильке разгадал этот трюк и принялся еще больше торопить своих сыщиков. Зато с другой точки зрения публикация новости полностью достигла своей цели. Как рассказывали мне позже бывшие коллеги, несколько агентов ГДР после этого сами прекратили сотрудничество с разведкой Штази, среди них были и те, с которыми разведчики ГДР только начали устанавливать контакт. Отныне было значительно тяжелее вербовать новых шпионов на Западе, так как никто не мог быть уже уверен, не разоблачит ли его когда-нибудь какой-то новый перебежчик. До того момента подобных сенсационных случаев еще не происходило.

Наконец, мы когда-то закончили наш длинный рабочий день, и пошли еще в один кёльнский ресторан на ужин. Там нас настигло забавное сообщение. Мой НС «Клаус», работавший в ядерном научно — исследовательском центре Карлсруэ и шпионивший для ГДР, был во второй половине дня без сопротивления задержан полицейским чиновником. «Клаус», кажется, был готов к сотрудничеству с властями, поэтому полицейский не надел на него наручники и повез в следственную тюрьму. Приехав туда, полицейский вышел из машины, чтобы постучать в ворота тюрьмы. «Клаус» воспользовался моментом, тоже вышел из машины и принялся бежать. Полицейский заметил это и ринулся в погоню, но попал на лед, поскользнулся и упал. Было ли это неспособностью, случайностью или умыслом? На следующий день газеты, во всяком случае, были полны соответствующими карикатурами. Этот случай скорее развеселил меня. «Клаус» шпионил на Штази и с усердием, и со значительным умением, но он не был убежденным приверженцем системы ГДР и тем более не был ослеплен политико — идеологическими мотивами. Он был скорее авантюристом, который искал всплеска адреналина, в этом отношении он был очень похож на меня. Вероятно, это тоже было причиной для моей симпатии. (У его истории было авантюрное продолжение, но об этом позже.)

Все воскресенье продолжалась работа с анализом, опросами и допросами. Одновременно стало известно о первых случаях, в которых моим бывшим коллегам удалось своевременно предостеречь своих агентов, среди прочего, таких как Клаус Шмидт, псевдоним «Шнайдер», который шпионил в фирме «Интератом» в Бенсберге, доктор Вернер Унзельд, псевдоним «Кёлер», начальник отдела фирмы «Дегусса», и доктор Ганс — Зигхарт Петрас, псевдоним «Брокен», начальник производства на фирме «Хёхст».

Вечером 22 января первый раунд персонального анализа был окончен, и ночью мы поехали назад в Мюнхен. В понедельник утром последовал раунд опросов аналитиками БНД, преимущественно интересовавшихся структурными вопросами. Они хотели знать, как выглядит организационная структура МГБ и, в частности, Главного управления разведки, какие там существуют в настоящее время отделы, и кто там за что отвечает.

Но меня больше всего волновало, как продолжится дело с Хельгой и ее сыном. Мне сообщили, успокаивая, что началась решающая фаза операции. Сразу после полудня поступило радостное сообщение, что они оба с западногерманскими паспортами, выписанными на новые имена, находятся на борту самолета авиакомпании «Финнэйр», летящего на Хельсинки. Если все пройдет по плану, они после промежуточной посадки в Гамбурге еще вечером прибудут в Мюнхен. На варшавский аэропорт их доставили в дипломатической машине, где они без проблем прошли выездной контроль. Поздним вечером мы все действительно смогли обнять друг друга. Последующие дни мы вместе провели в отеле «Старый хозяин» в Грюнвальде на другой стороне Изара, точно в поле зрения Пуллаха.

__________________________________________________________________________

Второе главное управление/1

Берлин, 12.02.1979

Информация

польских органов безопасности о лице Михновски, Хельга

1. 26.01.1979 польские органы безопасности сообщили, что вечером 20.01.1979, около 20.00 ч., лицо женского пола и лицо мужского пола пешком вошли в посольство ФРГ в Варшаве.

После предъявления дежурным, находившимся в то время на посту, фотографий, польские товарищи пришли к выводу, что с большой вероятностью данными пешеходами были Хельга Михновски и ее сын ***. Примерно на двадцать пять минут позже советник посольства по политическим вопросам прибыл в посольство на легковом автомобиле. Польские органы безопасности не смогли выяснить, покинули ли оба пешехода посольство ФРГ, когда и как. Также не удалось выяснить, когда советник посольства снова покинул территорию посольства ФРГ. Польские органы безопасности считают, что пребывание советника посольства в этом месте в такое время было совершенно необычным.

Поступило сообщение, что в момент передачи этой информации 26.01.1979 есть надежные сведения, что Михновски и ее сын не пребывают в здании посольства ФРГ.

2. 05.02.1979 тов. полковник Единак сообщил, что последующие проверки показали, что Хельга Михновски и ее сын с 16.1 по 20.01.1979 проживали в отеле «Сирена» в Варшаве. В связи с этим тов. полковник Единак дал следующие разъяснения:

— М. зарегистрировалась в вышеупомянутом отеле под ее девичьей фамилией Кросс, Хельга с паспортом № ***, а ее сын как Михновски, ***.

— Отель «Сирена» является отелем нижней категории. В этом отеле постояльцы не заполняют никаких бланков для регистрации. Учет ведется лишь в соответствующих списках. В списки данные постояльцев вносит как персонал гостиницы, так и сами постояльцы.

— За это время Хельга Михновски один раз звонила в ФРГ на номер с кодом 09563.

— 19. и 20.01.1979 в ходе опроса гостиничного персонала польскими органами безопасности было установлено, что вечером 19.1 и в первой половине дня 20.01.1979 Хельга М. в нетрезвом виде пребывала в ресторане отеля. Кроме того, она привлекла к себе внимание тем, что заплатила слишком высокие чаевые.

— Михновски покинула отель «Сирена» с неизвестной целью 20.01.1979 между 13.00 и 15.00. Сведения о багаже, одежде и контактирующих с нею лицах не смогли быть обработаны польскими органами безопасности.

Подполковник Браун

(BStU, MfS HA II 38 700, Bl. 2f.)

_____________________________________________________________________________

ГОРЬКИЕ ПОТЕРИ ДЛЯ ГУР

Следующим утром снова прибыли господа Мар и Kюпперс из Федерального ведомства уголовной полиции из Кёльна. Они как будто чередовались с Федеральной разведывательной службой. В течение следующих месяцев три дня в неделе принадлежали БКА и два дня — БНД. Досье, которые я привез с собой, и микрофиши, переданные еще раньше по железной дороге, содержали так много конкретных сведений, что их точный анализ потребовал слишком долгого времени. Часто имелись только неопределенные намеки на шпионов, были известны псевдонимы и сферы их деятельности из сопроводительных списков материалов, но не было настоящих имен, мест работы и адресов проживания. Все же аналитикам удавалось разоблачить многочисленных шпионов ГДР. В целом разведка ГДР потеряла впоследствии семьдесят агентов, источников и контактных лиц, которых либо арестовали, либо они сбежали в ГДР, либо сами прекратили сотрудничество, либо даже сдались властям. В нескольких случаях началось следствие против оставшихся на западе людей, хотя состав преступления, достаточный для уголовно — правового преследования не был установлен. Однако вследствие этого они были потеряны для будущих контактов с ГДР.