Агентство «Аргентина»

Ява спрятал пакет в карман куртки.

— Посмотрю. А чем сейчас этот колдун занимается?

— На кладбище лежит. Видно, так увлекся чужими заклинаниями, что перешел дорожку кому-то из могущественных магов, — пояснил Цолери.

Где-то в конце коридора хлопнула дверь, он прислушался.

— Гадальная лавка уже открылась. Видел бы ты, сколько доверчивых дураков является каждый день, чтобы разузнать будущее!

Цолери усмехнулся и снова сменил тему.

— Ну, а как ваша гостья поживает? — небрежно спросил он. — Слышал, из-за Бахрама ей пришлось задержаться еще на день?

— Пришлось, — со вздохом подтвердил Ява. Осведомленность хозяина «Бродяги» его давно уже не удивляла.

— Такая: толстенькая, рыженькая, на носу веснушки?

— Стройная, темноволосая, глаза синие, — нехотя проговорил Ява. — Выглядит, как фотомодель.

Цолери наклонился вперед, поставил на стол локти и впился в собеседника острым внимательным взглядом.

— Вот как? Значит, Деберхем снова что-то перепутал!

Из-за книжного шкафа донесся протестующий писк хорька.

— Заткнись, безмозглое животное, — не оборачиваясь, бросил Цолери.

— А что значит «как фотомодель»? Как они выглядят-то, фотомодели? Ни разу не видел. Они сюда что-то не заходят.

— Это значит, красивая, — выдавил Ява, недоумевая, с какой стати Цолери вдруг заинтересовался гостьей.

— В кои-то веки сюда забросило не гоблина, не пьяного некроманта, и не умертвие, а красивую девушку, — Цолери скупо улыбнулся, но улыбка не затронула волчьи настороженные глаза. — Жалеешь, небось, что она скоро вас покинет?

Ява поморщился.

— Жалею? Да я жду не дождусь, когда она уберется восвояси! Терпеть не могу плачущих девиц, а у этой вечно глаза на мокром месте. На нервы действует своим нытьем…

В глазах Цолери, устремленных на Яву, промелькнуло что-то вроде облегчения.

— Так она сейчас с Алиной? — уточнил он.

— С Ньялсагой. Он ее утешает и чаем поит.

Цолери откинулся на спинку кресла и побарабанил пальцами по поручню кресла.

— Значит, Ньялсага… — еле слышно пробормотал он.

— Что?

— Ничего. Хочешь кофе? Я сварю.

Он поднялся и принялся возиться с кофейной мельничкой.

Ява скользил взглядом по набитым книгами шкафам, столу, плотно закрытому жалюзи окну. Оборотень, рыцарь древнего несуществующего уже Ордена! Какими судьбами занесло его сюда и как оказался он связан с Хэрвеллом? Ответ на это могли дать только Кемен и сам Цолери. Но потомок Хэрвелла, там, на берегу, не ответил на вопрос, а самого Цолери никто расспрашивать не рискнул.

Сразу после сражения с Харгалом он исчез, и Ява не успел даже не поблагодарить за то, что тот заменил его в поединке.

Впрочем, это ведь можно сделать сейчас. Он кашлянул.

— Насчет Своры и Харгала, — начал он нерешительно. — Я…

Цолери поставил перед ним тяжелую глиняную чашку.

— Пей, — приказал он, пресекая ненужные слова. — Хороший кофе — единственное, что примиряет меня с существованием здесь.

Ява покорно взял чашку. Благодарности снова пришлось отложить. Такой уж он есть, оборотень, волк-одиночка, не любитель говорить по душам.

Ява взглянул на древние фолианты, громоздившиеся на полках.

— Спасибо, что помогаешь искать книги о Соранге. Может, удастся отыскать то в них, что нужно. А если нет…

Он умолк. В очередной раз подумалось, что поиски его тщетны, и в очередной раз Ява прогнал эти мысли прочь. Выход обязательно найдется, главное — не сдаваться!

Цолери одобрительно кивнул.

— Рано или поздно каждый найдет то, что ищет, — сказал он. — Уж поверь мне!

…Алина-барракуда чувствовала себя странно: первый раз в жизни ей совершенно нечем было заняться. Ехать в школу не нужно, готовить не хотелось, к уборке не лежало сердце, даже любимые кулинарные книги валились из рук. Алина подумала, походила из угла в угол, потом собралась и поехала в агентство.

В агентстве она застала только Яву. Тот, расположившись в кресле Ньялсаги, изучал потрепанный пергаментный лист, испещренный таинственными знаками. Алине показалось, что вид у приятеля был непривычно озабоченный, точно Ява о чем-то сосредоточенно размышлял.

— У Цолери был? — поинтересовалась она, кивая на пергамент.

Ява аккуратно свернул лист и потянулся за чайной чашкой.

— Да, заглянул по дороге.

— Как он там?

— Сидит в своем логове, воюет с Дэберхемом. Пока что Дэберхем одерживает победу по всем фронтам, — Ява хмыкнул. — А потом вот сюда завернул.

Он сделал глоток и поставил чашку.

— Наблюдаю за развитием событий.

Алина насторожилась и быстро глянула в сторону соседней комнаты.

— Уже есть события? — спросила она, понизив голос.

Ява пожал плечами.

— Вроде нет.

— О чем тогда разговор?

— Предчувствия, — сказал Ява. — Предчувствия у меня очень скверные!

Алина скептически посмотрела на него.

— Предчувствия? В предсказатели решил податься?

Она подошла к столу и поморщилась.

— Посуду после вчерашнего так никто и не помыл? Ясно…

— Мы рассчитывали на тебя, — хладнокровно сообщил Ява, разворачивая очередной пергамент и углубляясь в чтение.

— На меня? Я что — домовой гном, посуду за вами мыть?

Ява не отозвался. Недовольно бормоча что-то себе под нос, Алина собрала со стола бумажные тарелки с остатками еды и выбросила в корзину.

— А где Мерсея?

Не отрывая глаз от пергамента, Ява ткнул пальцем в сторону окна.

— На лавочке сидит. Дышит свежим воздухом.

— В своем наряде?! Гм… народ, наверное, удивляется?

Ява вздохнул, аккуратно свернул пергамент и вложил в пакет.

— Во-первых, Ньялсага разрешил ей накинуть твой плащ.

Алина замерла, держа в одной руке коробку из-под печенья, в другой — скомканные салфетки.

— Что?

— А, во-вторых, с чего бы кто-то удивлялся? Наш дом — на задворках драматического театра. Все давно привыкли, что здесь то короли покурить выходят, то рыцари в латах на троих соображают, то какие-то раскрашенные тетки в париках пирожки трескают. Помнишь прошлогоднего некроманта, который клаустрофобией страдал?