Агентство "ЭКЗОРЦИСТ": CRYPTIDIS

— Не совсем, — мистер Лэсли смущённо кашлянул. — Я слышал, будто они умеют оживлять мёртвых. Мы вот болтали вчера в пабе, и пара человек уверяла, будто цыгане откопали после похорон одного из своих мертвецов, а потом его видели в паре миль отсюда. Он шёл через лес с мешком на плече.

— Господи, что за невежественная чушь! — вздохнула Глория. — И вы в это верите?

— Не знаю, лейтенант. Мало ли что может с пьяных глаз примерещиться. Да только слухи такие ходят уже давно.

— Вы помните, кто именно вам вчера об этом рассказывал?

Водитель кивнул.

— Только имён не знаю. А показать могу.

— Брось, Глория, — сказал я. — Всё это нелепые байки. Надеюсь, ты не веришь в воскрешение мертвых?

— Вообще-то, как христианка, должна.

— До Страшного Суда ещё далеко.

— Раз есть показания свидетелей, нужно проверить.

— Показания! Люди, которые вам рассказали о мертвеце, тащившем мешок, сами его видели? — обратился я к таксисту.

— Неа. Им кто-то рассказал.

— Кто?

— Откуда мне знать?

— Конечно, ничего такого быть не могло, — сказала Глория. — Но вдруг в этом что-то кроется? Я должна выяснить всё до конца. Тебе ли не знать, что колдовство существует, Крис?

Чёрт! Укол пришёлся в цель. На это мне возразить было нечего.

Глава 52

В Доркинге мы решили, что пришло время расспросить графа Генбаха об убийстве супруги. Меня занимал вопрос: есть ли у немецкого аристократа коллекция оружия или хотя бы место, где она могла находиться — например, завешенная ковром стена или что-нибудь в этом роде.

Путь до поместья не занял много времени. Дом Генбахов располагался на восточной окраине города. Припарковавшись возле ограды, мы с минуту разглядывали его двускатные крыши, маленькие башенки с зарешёченными окнами и длинный навес над террасой. Вокруг росли деревья, в основном буки и вязы, а также постриженные кусты шиповника.

Около ворот никого не было, и мы вошли. Но не успели сделать по дорожке и десятка шагов, как услышали, что справа кто-то подходит. Из зарослей вынырнул человек средних лет, одетый в непромокаемый плащ с капюшоном. Он воззрился на нас, не скрывая подозрительности.

— Кто вы?! — спросил он высоким звонким голосом. — Это частные владения! Вы что, не видели ограду?

— Лейтенант Глостер, — представилась Глория. — Следователь полиции. А это господин Кристофер Блаунт, он со мной. Я расследую убийство графини.

— Вы не репортёры?! — подозрительно прищурился незнакомец.

— Нет, я ведь вам только что сказала, кто мы.

— У нас были полицейские, — слуга не торопился пропускать нас дальше, — и всё выяснили.

— Я — следователь из Лондона, — терпеливо объяснила Глория. — Мне поручили вести это дело.

— Вот как, — слуга вдруг присвистнул. — Столичная шишка, значит? Ну-ну!

Интересно, кто он сам — сторож, привратник или просто лакей, оказавшийся поблизости?

— Ладно, идите за мной, — сказал слуга, подкрепляя приглашение жестом. — Я доложу о вас хозяину.

Мы двинулись по дорожке, стараясь не вставать в лужи. Деревья в парке, разбитом вокруг дома, мало чем отличались от прочих растений Доркинга. В спутанных ветвях копошились чёрные птицы, похожие на грачей.

Я не заметил никаких признаков охраны. Ни телохранителей, ни роботов, ни турелей. Похоже, Генбах за свою жизнь не опасался. Счастливый человек, видать. Если не считать смерти жены, конечно.

— Кем вы служите у графа? — поинтересовалась по дороге Глория.

— Дворецким. Вышел вот прогуляться, заодно осмотреть сад. Услышал вас. Меня Питом звать.

Судя по манере речи, дворецкий бы нанят не из элитной школы слуг. Я впервые слышал, чтобы человек на такой должности разговаривал подобным образом.

Пит провёл нас к дому и, распахнув дверь, пропустил вперёд.

— Позвольте пальто и куртку, — сказал он, откидывая капюшон.

У него оказались коротко стриженные светлые волосы с проседью. От них пахло цветочным одеколоном. Глаза были голубые, слегка выцветшие. Тонкие губы плотно сжимались, стоило слуге их сомкнуть хотя бы на секунду.

Когда мы с Глорией отдали ему верхнюю одежду, он указал на удобные кресла, обитые синим плюшем.

— Подождите здесь. Я схожу доложу, что вы пришли.

С этими словами Пит исчез за ближайшей дверью. Несколько секунд было слышно, как стучат по паркету его ботинки.

Я осмотрелся. Обстановка была богатая, но несовременная: мебель и картины — всё говорило о пристрастии хозяина дома к старине. Возможно, даже к антиквариату.

— Наверное, молодой хозяйке было не слишком-то весело здесь жить, — заметила Глория. — Слишком мрачно. Похоже на большую лавку со старьём или музей. А балов Генбахи, как я поняла, не давали. И к другим не ездили. Вообще, довольно странно для молодой пары, переехавшей на новое место. Куда логичней было бы поближе сойтись с соседями. Обычно поступают именно так.

— У немцев, конечно, была причина для нелюдимости. Ты, кстати, по-прежнему считаешь, что графиня была вампиршей? Смотри, не проговорись об этом графу.

— Смейся, смейся, — хмуро отозвалась Глория. — Посмотрим, кто…

В этот момент за дверью раздались шаги, и ей пришлось замолчать.

Вошёл граф. Он был высокого роста, худощав, с прекрасной осанкой и широкими плечами. Лицо его, аристократически-утончённое, печальное и немного бледное, выражало долю любезности. Должно быть, Генбах надеялся, что мы уйдём как можно быстрее, но старался этого не показывать.

Одетый в тёмный костюм, более всего походивший на траурный наряд, граф выслушал наши приветствия и соболезнования, а затем поздоровался с каждым из нас за руку и предложил пройти в кабинет. Голос у него был негромкий и хорошо поставленный. Мы последовали за ним, причём я осматривал комнаты, по которым мы проходили, в надежде увидеть коллекцию оружия, но напрасно.

Несмотря на то, что обстановка отличалась вкусом и изяществом, она не была роскошной в полном смысле этого слова. Кроме того, походила на любую другую — те же диваны, стулья, столы, светильники и прочее, что можно встретить в каждом богатом доме. Я решил, что семейство Генбахов, вероятнее всего, весьма состоятельно, однако предпочитает не сорить деньгами.

Граф отпер дверь кабинета и посторонился, пропуская нас. Мы оказались в просторной квадратной комнате, по стенам которой располагались книжные полки и шкафы, а в центре стоял дубовый, покрытый зелёным сукном письменный стол. Бронзовая лампа в виде вставшего на задние лапы льва освещала его и лежавшие на нём листки — видимо, граф что-то писал, когда дворецкий сообщил о нашем приходе. И счёл необходимым запереть кабинет, выходя на несколько минут. Интересно, кому он не доверял в собственном доме? Слугам?