Агентство "Иллюзия". Возлюбленная для бастарда

– Вы недооцениваете настойчивость журналистов. Предложение пари в силе.

Я любила спорить. Может, потому, что выигрывала куда чаще, чем проигрывала. Хотя что скрывать, и проигрыши случались.

– По рукам. Если ваш снимок, сделанный завтра на рассвете, не появится в газетах – вы мне должны одно желание. Если все же появится – тогда желание должен буду я.

О как! Обычно спорят на деньги или какую-то ценность. Но Бенджамин Стейн был не из таких. Нужды в деньгах у него не было. А желание… это было немного странно, страшно и непривычно. Но куда уже отступать?

– Отлично, – изображая безмерную радость, пожала я руку заказчика.

Он задержал мою ладонь чуть дольше, чем следовало. Отчего мне стало как-то неловко. Что весьма странно – неловкости я не испытывала практически никогда.

– Вы сказали, что ночевать планируете у меня? Или я ослышался?

– Не ослышались, мистер Стейн! Именно так я и сказала.

– Это… неожиданно, – обронил Бенджамин. – Я не был готов встречать гостей.

– Ничего страшного. Мне плевать на беспорядки в доме. И… Ничего лишнего вы от меня не дождетесь. Все в пределах контракта. И да. Вы ознакомились с тем пунктом, где любые попытки залезть мне под юбку будут считаться нарушением контракта заказчиком и приведут к расторжению. С огромной неустойкой.

Хорек втайне спал и видел, как кого-то из девушек домогается богатый клиент. Это могло его просто озолотить. Но заказчики тоже дураками не были. Может, потому что люди они были деловые и знали цену деньгам.

– И чем мы будем заниматься? Играть в кретс всю ночь? – несколько раздраженно поинтересовался Стейн.

– Простите, но мне совершенно все равно, чем вы будете заниматься, – я прикрыла глаза, сцепила пальцы в замок, и мой идеальный образ сполз с меня, как змеиная кожа. А спустя несколько секунд рядом со мной сидела – я. Точнее, мой образ. – Этот фантом продержится до утра, после выйдет из вашего дома, сядет в карету и… растает. Лучше пока сохранить личность возлюбленной в секрете. Подогреть интерес до наивысшего градуса, чтобы после он просто взорвался на всю столицу.

Единственное, что нехорошо, когда иллюзия сползает, превращаясь в фантом – я остаюсь настоящей. Слава Многоликому, что в карете было достаточно темно и заказчик вряд ли мог разглядеть мою внешность. Но… все равно я чувствовала себя будто голой.

– Хм, – прокомментировал мою тираду заказчик. Как-то скупо. Даже обидно, что за все мои старания я получила всего лишь это “хм”. – Я впечатлен, – а вот это уже куда лучше.

– В таком случае не могли бы вы озаботиться моим удобством и попросить возницу отправиться на улицу Бумажных цветов? Не хочу менять экипаж на полдороге.

И будет время надеть новую иллюзию прежде, чем выйти из экипажа.

– Как вам будет угодно, мисс Уи… Дерсон, – быстро исправился Стейн. Карета замедлилась, а после остановилась вовсе рядом с коваными воротами роскошной усадьбы Бенджамина Стейна. Он выпрыгнул из кареты, и мой фантом грациозно последовал за ним, взяв кавалера под руку. – Да уж. Вы разбили мне сердце, мисс, – вздохнул он и, не дожидаясь ответа, дал указания вознице. – Доброй ночи.

Сердце я ему разбила. Пф! Камень разбить не так легко. Но вступать в перепалку желания не было. Меньше всего хотелось привлекать ненужное внимание журналистов.

– И вам, – едва слышно ответила я, прежде чем окончательно раствориться в темноте экипажа.

Глава 5

– Это трагедия! О, это трагедия мирового масштаба! – театрально срывала голос Лика, не забывая при этом запивать свою трагедию утренним горьким кофе.

– Трагедия мирового масштаба – это пьеса мастера Бромью, – заключила я, вспомнив специально скандальную постановку известного писателя. – А у тебя небольшая неприятность! К слову, что стряслось?

Лика, наградив меня полным негодования взглядом, но не получив должного отклика, кивнула на манекен в самом центре комнаты:

– Платье! Эта чертовка Кларенс прислала мне платье на три размера больше. Здесь даже иллюзией не исправишь.

– Ты права, – заключила я, скептически оглядывая корабельный парус на худеньком манекене. – Здесь никакая иллюзия не поможет.

– Вот! Вот я вам говорила, что это трагедия, – новый виток стенаний Лики заставил разбежаться по кабинетам даже самых стойких сотрудников. – И эта… требует, чтобы я надела традиционное платье невесты. Это платье! – ткнула она пальцем в свой наряд, проглотив просившийся на язык неприличный эпитет и едва не разрыдавшись. – Свадьба будет сорвана, я просто убьюсь, пока дойду до алтаря. Мне придется платить неустойку за невыполненный заказ. Эта Кларенс меня разорит.

Кларенсы были очень богатым семейством. И неудивительно, что привечать подозрительно прилипчивую невестку не спешили. К тому же совсем еще юный, но горящий желанием взять бразды правления в свои руки мистер Кларенс в случае заключения брака станет полноправным наследником покойного отца. А его мать, самоотверженно управляющая делом любимого супруга последние пять или шесть лет, не в восторге оттого, что место главы придется уступить. Пусть даже сыну. Правду говорила миссис Фьюри – сложнее всего отказаться от богатства, власти и свободы. А кабинет директора давал миссис Кларенс и первое, и второе, и третье.

Несложно догадаться, что, расставшись по вине матери уже с восьмой невестой, мистер Кларенс пришел к нам. Но мать смогла довести до истерики даже профессионала. Полагаю, результат такого состояния Лики был накопительным.

– Успокойся. Все решаемо, – уверенно сказала я, приблизившись к манекену. Легко не будет. – Сью, милая, – позвала я в полголоса, и моя помощница буквально материализовалась в помещении. – Неси нитки и иголки. Будем творить иллюзию. Спасибо миссис Фьюри, что научила нас элементарному.

Лика перестала всхлипывать и театрально терять сознание, падая уже в третий раз на обитый бежевым бархатом диванчик. Но преисполняться оптимизмом все еще не спешила.

– О! На это без слез смотреть невозможно, – копируя строгий тон и лёгкую гнусавость миссис Фьюри, заговорила Сью, протягивая мне иглу с уже продетой в ушко ниткой. – Старайтесь лучше, юные мисс. Ваши стежки похожи на следы пропойцы после получки.

– Неужели вы не хозяйки своим же рукам, – легко подхватила я игру. – Даже слепая сестра Мартина шьет ровнее и аккуратней.

И мы засмеялись.

– Не буду вам мешать, девочки. Мне еще нужно подготовиться. Подправить иллюзию… – ретировалась Лика, не самая яростная любительница труда. Особенно если нужно что-либо делать руками.

Не у всех получалось вспоминать приют с теплом и смехом. Для некоторых он стал кошмаром. Но даже сейчас мы со Сью вспоминали его с теплом. Вероятно, причина была в нас самих. В приюте сироты находили друзей, а мы с ней нашли семью – друг друга.

– Расскажешь, как прошел ужин? – принявшись за дело, спросила Сьюзан.