Агентство "Лилит". Сказка об обречённой царевне

Пока мы ехали в Арсланбад, я узнала, что древний город-крепость, где мы недавно были с Дианой, назывался Хату-Септ. Диану выбросило оттуда чуть пораньше, чем меня, и ощущения у неё были примерно такие же — словно подхватило непонятно откуда налетевшим ветром, скрутило и затянуло в тёмный тоннель. Выбросило её дальше от города, чем меня, но добралась она до него быстро.

— Я ещё была в состоянии существовать без своей хронотопошкуры, поэтому через секунду уже стояла перед его воротами и удивлялась, что мираж оказался реальностью. И тут мне стало плохо. Мне повезло, что меня сразу доставили во дворец господина Салмана, и он тут же распорядился, чтобы связались с Филом. Я объяснила Филу, где то, без чего я не могу оставаться слишком долго. У самой-то у меня уже не хватило бы сил добраться до дома. Через несколько часов Фил уже был здесь. Вместе с моей шкурой и Джонни Тревисом. Господин Салман оплатил им переход через портал — мне ведь уже совсем худо было. Когда я… пришла в норму, я узнала много интересного. Оказывается, картина с моим… Ка, как его как назвали мои знакомые из прошлого, была уже не в моём замке, а в сейфе частного детектива Терри Лайен, с которой Фил познакомился, когда пытался решать мои проблемы. Он сказал, что свяжется с ней… — Диана с улыбкой повернулась ко мне — так неожиданно, что я чуть не свалилась с лошади. — То есть с ва… с тобой, Терри… Сказал, что свяжется с тобой, как только ты объявишься, а когда это будет, он не знал. Джонни тоже. Я не знала, как ты выглядишь, потому и решила, что ты одна из этих… Урмианских якобы аристократов, которые возомнили, что им можно всё. В том числе переписывать историю. Они охотятся на меня. Я знала, что они там, в Хату-Септе… Ты следила за мной в городе. Когда я увидела тебя на берегу, среди приятелей Доры, я не поняла, что ты не с ними, а против них… Сожалею, что сделала поспешные выводы. А потом меня выбросило оттуда. Не знаю, почему… То есть я, конечно, уже устала без своего двойника и вскоре собиралась вернуться домой, но до сих пор меня ещё вот так не выбрасывало в другое время. Анхе не зря говорила, что возле этого старого святилища может произойти всё, что угодно. Сегодня может стать вчерашним днём… Или прошлым веком. Или будущим. Причём врата открываются не только во времени, но и в пространстве… Вообще-то две эти вещи так связаны, что теперь уже кажутся мне чем-то неразделимым. С тобой Тефнут и её братец пошутили так же, только отправили не скорым поездом, а обычным, потому ты и оказалась тут позже на пару дней.

— Анхе — это та девушка в лодке?

— Да. Царевна Анхесептамон. Она племянница Уаджи и в придачу должна стать его супругой, но она не хочет.

— Значит, Уаджи ей не отец?

— Нет. Но будь он её отцом, не факт, что её не заставляли бы выходить за него замуж. У них там родственные браки — обычное дело. Хотят сохранить чистоту своей солнечной крови. Анхе своего дядюшку терпеть не может и предпочла бы, чтобы за него вышла её кузина Паамон, но Уаджи выбрал Анхесептамон. Анхе хочет бежать оттуда, а я хочу ей помочь. Но прежде всего надо спасти её от этих урмианских гнид. Теперь вот меня выкинуло сюда, а силы для следующего прыжка я восстановлю не раньше послезавтрашнего дня… Как она там? Хорошо, что я успела протрубить в рог. Воины должны были оказаться на берегу с минуту на минуту, и всё же…

Диана вздохнула и нахмурилась. Чувствовалось, что она не на шутку обеспокоена судьбой египетской царевны. Похоже, они подружились. Дети говорили "любимая сестра царевны", "новая сестра"… Я почувствовала невольную зависть к этой древнеегипетской царевне, которая умерла не то в шестнадцать, не то в семьдесят… Сейчас ей примерно шестнадцать, и ей грозит опасность.

— Что им от неё надо? — спросила я. — Урмианам.

— Им надо, чтобы она умерла. Чтобы сказка об обречённой царевне закончилась её смертью. Это подтвердит версию Эрики Хоббер, ведь на этом основано её открытие.

Издёвательский акцент на словах "версия" и "открытие" говорили о том, как Диана оценивает исследовательский талант своей приятельницы.

— Так это из-за неё они так стараются?

— Ну уж нет, — усмехнулась девушка. — Только из-за неё они бы не развернули такую бурную деятельность. Даже учитывая то, что для аристея убить человека — раз плюнуть. Они охотятся за какой-то ценной вещью, только вот непонятно, что она из себя представляет. Вопросов тут больше, чем ответов…

— Обсудите всё, когда отдохнёте, — вмешалась Талифа. — И перестань психовать, иначе не восстановишь силы.

— Но она там в опасности…

— Она там не одна. Есть ещё два человека, которые могут её защитить. Один в неё влюблён, а второй мудрец. Ты действительно считаешь, что ты или те, кто покушается на жизнь царевны, способны изменить историю? Я думаю, друзья царевны играют на стороне одних сил, враги — на стороне других. От вас зависит многое, но не всё.

— Я не такая фаталистка, как ты.

— Я просто считаю, что всё идёт согласно некоему замыслу, который нам никогда до конца не постигнуть…

— То есть мы всего лишь марионетки?

— Нет. Актёры. От актёров многое зависит, но режиссёр важней. Даже если он держится в тени. Не знаю, почему, но я верю, что с твоей царевной всё утрясётся. По-моему, когда ты там, ты рискуешь больше, чем она.

— Я всё равно должна туда вернуться, — упрямо сказала Диана.

Почти всю оставшуюся часть пути она молчала, лишь односложно отвечая на вопросы. Причём с наименьшей охотой отвечала на мои. Диана признала, что спровоцировала конфликт, и держалась со мной лояльно, но мне казалось, что её раздражает моё присутствие.

Арсланбад действительно был миражом. Прекрасной мечтой усталого путника, который упросил какое-то божество сделать этот мираж материальным. Вообще-то любой мираж материален, но тут пришлось преобразовать тонкую материю в плотную. И всё равно большинство зданий казались конструкциями из застывшего света — белого, голубоватого и золотисто-розового. Талифа сказала, что это луминит, камень с планеты Несса. Он славится не только красотой и прочностью, но и весьма ценным для жаркого климата свойством — почти не нагревается на солнце. Едва ли не единственным сооружением из обычного камня здесь был сфинкс, гордо возлежащий на главной площади города — напротив мечети. Маххады исповедуют ислам, но в весьма необычном его варианте. Женщины у них пользуются такой же свободой, как и мужчины. У маххадов вообще в обычае свободная любовь, а мужья и жёны требуют друг от друга не верности, а честности. Если кто-то из них заводит любовника или любовницу, то следует представить его (её) всем взрослым членам семьи. Семья должна удостовериться, что этот человек не настроен по отношению к ней враждебно. Развод у маххадов не проблема, при этом разводятся они редко.

Однако родители Самандара и Талифы были в разводе, и их мать уже два года как жила на Каллипсо. Салман-Али-Керим встретил нас в просторном внутреннем дворе своего дома. Правитель города оказался приветливым и очень красивым мужчиной. Сперва я решила, что это старший брат Самандара и Талифы. Выглядел он лет на тридцать пять, а не на свои сорок шесть.

Проворные, улыбчивые слуги тут же проводили нас в гостевые комнаты, которых в богатых маххадских домах обычно не один десяток. Моя оказалась рядом с покоями Джонни, и он тут же явился меня навестить.

— Я так рад, что с тобой всё в порядке! Мы с Филом уж не знали, что и думать… Ты же пока никуда не собиралась. Порой ты так же нелогична, как любая обыкновенная женщина…

— Как вы открыли мой сейф?

— Очень просто. Твоя губка для мытья… На ней же всегда есть частицы отмирающей кожи. Достаточно было приложить её к стене… Извини, но ты же знаешь, что мы должны были добыть эту картину для Дианы. А найти в твоём жилище что-нибудь с твоим ДНК не так уж и сложно…

— Да, но там был ещё довольно сложный код…

— Сложный, но…

— Но только не для Джонни Тревиса. Всё понятно. Надо продумать систему защиты получше.

— Разумеется. Предоставь это мне. Я…

— А ты, пожалуйста, предоставь мне возможность привести себя в порядок.

— Да, конечно. Хотя так тебе идёт. Выглядишь весьма сексуально…

Джонни хотел ещё что-то сказать, но, встретившись со мной взглядом, поспешил покинуть комнату.

У меня было такое чувство, что я попала в восточную сказку. Комнаты, устланные прекраснейшими коврами, дворики с фонтанами, цветниками и горделиво разгуливающими павлинами… В обеденный зал слуги вели меня через сад-павильон, который с обеих сторон плавно переходил в сад, окружающий дворец. Слева я видела пасущихся вдали газелей, а справа большой пруд, где плескались утки и лебеди. А ещё я заметила, с каким любопытством на меня поглядывают проходящие мимо слуги. Новые люди всегда вызывают интерес, но сомневаюсь, чтобы слуги в этом доме так пялились на каждого гостя. Они что-то обо мне знают? Вообще-то я не скрываю своих предпочтений, хотя и не демонстрирую, но, возможно, к некоторым вещам тут относятся так же, как в Саммертауне. Да ещё Диана со своей неприязнью к "похотливым суперсукам". Поди-ка смотрят на меня и думают: "Вот эта тоже домогается девушки с золотыми волосами"…

Обеденный зал утопал в зелени — сплошь суккуленты, не источающие никаких запахов, кроме запаха свежести. Как мне потом объяснили, аромат цветов не должен перебивать запахи пищи.

Обед ещё не подали. Диана, Джонни, Фил и дети правителя о чём-то увлечённо беседовали. Диана явно была тут центром компании. Платье в виде туники с расшитым поясом свободно облегало её изящную фигурку, золотые волосы, прихваченные ободком в виде маленькой диадемы, спускались на плечи. Она сидела на бортике фонтана, Теофил и Самандар расположились по обе стороны от неё и буквально глаз с неё не сводили. Кажется, тут назревало нешуточное соперничество. Похожий на сказочного принца сын правителя и похожий на древнегреческого полубога молодой учёный… Любая девушка была бы польщена вниманием столь блистательных кавалеров, и Диана вроде как выглядела довольной, но только слепой не заметил бы на её лице тень тревоги. Она явно думала о своей египетской подруге. Внимание Джонни Тревиса было сосредоточено главным образом на Талифе, которая сменила одеяние, скрывавшее всё, кроме бровей и глаз, на свободный брючный костюм. Юная маххадка оказалась настоящей красавицей.