Агентство "Миф"

Послушники медленно приблизились к спуску, и Илламэль увидела винтообразную каменную лестницу, залитую лучами света. Она сияла искорками золота, вкрапленного в породу, что делало ее необыкновенно красивой и таинственной.

– Куда ведет эта лестница? Там глубоко?

Илламэль задавала вопросы в надежде, что это поможет Шангу и Хизу найти ее.

– Это лестница, по которой ходили тысячи лет назад только избранные жрицы. Ты возродишь эту традицию.

– Так здесь жили жрицы Светлой богини?

– Невинные весталки. Одна из них становилась верховной жрицей и воплощением богини Иш-Чи на земле. Ей поклонялись тысячи паломников. Она одаривала прихожан любовью, здоровьем, счастьем семейной жизни. Давала женщинам возможность иметь детей. Разве это не стоит того, чтобы вернуть Свету былое могущество? А что дали этому миру выходцы из Хаоса? Смерть и порабощение.

– Не имеет значения, к какой религии или культу относится то или иное учение, если оно несет страдания и рабство. И при прежней жизни люди не были свободны, - возразила Илламэль.
– Жрецы Баала держали людей не в меньшем повиновении, чем Темные. Человеческие жертвоприношения, кровавые обряды, которые проводились в его храмах. А Темные разве так делают? Нет. Закон, мир и свобода - вот главные правила, которыми руководствуются Темные лорды. А при желании и сейчас можно найти тех, кто поможет в семейной жизни и деторождении не хуже, чем при культе Иш-Чи и Баала. При вашей же власти люди были приравнены к пыли у ног правителей. Десятки богов, которым приходилось приносить жертвы. А все ваши молитвы и воззвания основаны на унижении и смиренной покорности личности.

– Власть и сила лежат в основе правления темных выходцев из Хаоса. Люди подчинены им полностью.

– Не в меньшей степени, чем при вас. Хаос - прародина всего мироздания. Не стоит приписывать Темным только отрицательные черты. И в сумерках порой рождается истина. У них есть то, чего никогда не было у вас - уважение к простому человеку. Но хватит пустой философии. Я хотела бы знать другое: вы были уверены, что я сама сюда приду?

– Много раз я пыталась выкрасть тебя, но у меня ничего не получалось. Тогда я решила подбросить тебе идею и, зная, как ты любопытна и настырна, подумала, что ты сама придешь сюда, чтобы во всем разобраться. Я оказалась права - ты заглотила наживку.

Лестница окончилась в большом подземном храме. Через отверстия в своде на алтарь, выточенный из единого янтарного кристалла, падали косые солнечные лучи, отчего он просвечивался насквозь.

К своему удивлению и ужасу, Илламэль увидела на алтаре маленькую, не больше двух-трех месяцев, девочку. Несмотря на то что было холодно, она была полностью раздета. Ребенок спал и улыбался во сне. Казалось, холод девочку совершенно не тревожил. Вокруг ее розового пухлого тельца в лучах солнца сверкали гранями четыре драгоценных камня: темно-красный гранат, насыщенно-синий сапфир, желто-золотой циркон и ярко-зеленый изумруд. От камней лучами, излучающими цвета камней, поднимались тонкие светящиеся всполохами нити. Они сходились над ребенком подобием шатра.

– Ты убьешь ребенка?!
– возмутилась Илламэль.

Резкий хохот разнесся по пустынному залу, прокатился гулким эхом по многочисленным проходам, отходящими от него темными змеями-ходами.

– Нет, Илламэль Ивитт. Сегодня умрет только твое тело, а душа переселится в ту, которая возродит Иш-Чи. Неужели ты думала, что я стану возиться с тобой, такой неуправляемой и дерзкой, что даже темные лорды не могут найти на тебя управу? Нет, нет и нет! Это дитя станет носителем твоей бессмертной души. Она примет в себя всю твою силу и знания. Я воспитаю ее, и она будет послушна мне, как кроткий агнец.

В этот миг посвященные ринулись на не ожидавшую нападения Илламэль. В один миг с нее была сорвана вся одежда, а ее вдруг подхватил поток магического вихря. Через секунду Илламэль была пригвождена к круглому щиту, на котором было изображено солнце с отходящими от него лучами. Щит медленно поднялся над алтарем, опрокинулся, и Илла нависла над спящим ребенком.

"Тинн, если хочешь застать меня живой, тебе стоит поторопиться", - мысленно взмолилась Илламэль.

И словно отвечая ее мыслям, наверху раздались звуки какой-то борьбы. Стоны и всхлипы. Звуки падающих тел и злобное шипение. А еще яростное рычание и визг пробивающегося к ней Лира.

– Илламэль, ты там как?
– голос Тиннара был напряженным, но звенящим каким-то необъяснимым восторгом.

– В порядке ... пока, - проговорила Илламэль, - но не думаю, что у меня много времени.

– Эй ты, некромант шелудивый, девушка не принесет пользы, если убьешь ее! Камень на помолвочном перстне признал ее. Тебе, надеюсь, известно, что это значит?

Теперь голос Тиннара звучал уже гораздо ближе.

– Мне-то известно, - проскрипел голос невидимой жрицы, - а тебе, похоже, нет. Перстень лично для нее ничего не значит - ее признал бы любой помолвочный перстень. Она жрица богини любви. Любовь к мужчине для нее не столько истинна, сколько высшая истина. Это заложено в ней от природы. Много веков я изучала ее путь, пока не поняла это.

И в этот момент с лестницы скатился Тиннар Шанг. За ним по пятам неслась целая свора каких-то немыслимых существ. Но он словно не замечал этого. Охватив одним взглядом картину в целом, Гуррэн задержался на секунду на лице Илламэль. Она не могла пошевелиться, лишь слегка повернула голову и увидела его тревогу, скрываемую за внешним спокойствием.

– Потерпи, милая,- пообещал он, и в тот же миг легкое, сотканное из туманной дымки покрывало, окутало ее тело, скрывая от взоров мужчин.

Все это не отняло у Шанга и четверти минуты.

– Хиз?
– спросила Илламэль.

– Он в порядке ... пока мы не выбрались отсюда. Потом он будет иметь дело со мной лично, - пообещал Шанг и обернулся к своим преследователям. Его мечи ураганом обрушились на головы и уродливые тела чудовищ, которые приблизились слишком близко.
– Не волнуйся: сейчас все кончится.

Илламэль никогда не видела столь ужасных и внушительно-опасных созданий, которые уже окружили Шанга. Она даже представить себе не могла, что на земле водятся такие уродливые и страшные животные. Они рвались к лорду, не замечая убитых собратьев, свалившихся к ногам Темного после его первой атаки. Их как будто подстегивала чья-то злая воля. Звери снова и снова бросались на Тиннара с неистовой яростью, с рыком, воем и кровавой пеной на оскаленных клыках.

... Их было четверо, тех, кто еще остался в живых и подбирался к Шангу через рассеченные тела убитых. Через миг их стало двое. Илла даже не заметила, как мечи пронзили их огромные тела - только яркий росчерк двух клинков, и все. Противный и резкий запах разрубленных тел, заросших вонючим мехом и смешанный с их кровью, расползался по всему храму.

Два других зверя, получив простор для действий, медленно двинулись на лорда с обеих сторон. Илламэль задержала дыхание, следя за битвой. Храмовники по-прежнему стояли не шелохнувшись, опустив головы и вложив руки в широкие рукава белых хламид.

Лорд слегка отклонился вправо и тут же, не глядя, ударил мечом. Зверь упал, пытаясь лапами зажать распоротый живот. Но на Шанга тут же бросился второй. Лорд вскинул ему навстречу другой меч - зверь напоролся на него сам.

– Вот видишь, моя хорошая, ничего страшного, а ты боялась!
– весело воскликнул Шанг, но Илла видела, что он по-прежнему встревожен. Сверху доносились звуки сражения: там тоже кто-то бился с неизвестным ей противником.
– Потерпи еще минутку, и будем выбираться отсюда.