Агентурная сеть

Лариса о чем-то переговаривалась с Ковалевой, и обе они не ведали, что их связывает неудачная попытка стать моими любовницами. Вот уж никогда не думал, что став резидентом, превращусь в объект чьих-то сексуальных притязаний!

29

Я давно заметил, что все приятные и неприятные события в моей жизни начинаются, как правило, со звонка в дверь квартиры.

Сидишь себе дома и не ведаешь, что в этот самый момент к двери подходит некто, протягивает руку к кнопке звонка — еще секунда, и ты оказываешься втянутым в какое-то событие, которое может кардинальным образом изменить твою жизнь или по меньшей мере внести в нее какое-то разнообразие.

Так произошло и в это воскресное утро, когда я собирался на подводную охоту. Это было старое мое увлечение, к которому я пристрастился еще во время первой африканской командировки.

По воле судьбы, а точнее, в соответствии с межправительственным соглашением группа советских специалистов разработала проект реконструкции столичного морского порта. И вот в составе этой группы оказалось несколько водолазов, обследовавших подводные сооружения. Они-то и приобщили меня к подводной охоте и научили обращаться с аквалангом.

В цивилизованных странах подводная охота с аквалангом считается браконьерством и потому запрещена, но большинство африканских стран к числу цивилизованных не относились, никаких законов на этот счет там не существовало, и поэтому не было никаких ограничений на разбойный промысел. Впрочем, ни я, ни другие любители подводной охоты за рамки разумного не выходили, ограничиваясь добычей рыбы исключительно в целях личного пропитания, и наносимый нами ущерб фауне океана не шел ни в какое сравнение с последствиями, которые имело, например, использование динамита и некоторых других запрещенных орудий лова на внутрисоюзных реках и водоемах.

В этой стране у нас сложилась дружная интернациональная компания, в которую входили представитель чехословацких авиалиний Иржи Хорначек, несколько западных дипломатов, два эксперта ООН и один банкир.

До знакомства с ними я промышлял в одиночку, выезжая на берег океана с кем-нибудь из соотечественников, которые охраняли мое снаряжение, пока я находился под водой. Глубина для меня не имела особого значения, поскольку акваланг — не дыхательная трубка, и я никогда не подстраивался под график приливов и отливов, как это делали другие охотники.

И вот однажды приехал я на свое излюбленное место охоты возле маяка и застал там такую картину: на берегу суетятся уже упомянутые мной люди, из-за козней природы попавшие весьма в затруднительное положение. Оказалось, что во время отлива, когда глубина не превышала пяти-шести метров, один из них подстрелил морского окуня весом килограммов на шестьдесят. Но их радость от этой охотничьей удачи была омрачена тем, что то ли окунь оказался очень живучим, то ли гарпун попал не туда, куда нужно, а только пришлось стрелять в него еще несколько раз, после чего окунь забился под большой валун, зацепился там гарпунами и застрял намертво.

Все попытки извлечь его оттуда ни к чему не привели. Вскоре начался прилив, глубина с каждой минутой стала увеличиваться и нырять становилось все труднее и труднее.

В конце концов охотники окончательно выбились из сил, были вынуждены отрезать гарпуны и выбраться на берег, где я их и застал в довольно удрученном состоянии. Ждать отлив им пришлось бы долго, да и не было никаких гарантий, что окунь вместе с гарпунами к тому времени все еще будет на месте.

Увидев, как я выгружаю из машины акваланг, Хорначек бросился ко мне с просьбой оказать им посильную помощь.

Я, конечно, без всяких колебаний согласился, надел акваланг и погрузился в океан. Разыскав злополучного окуня, я освободил его вместе с гарпунами из-под валуна и вытащил на берег.

Радости охотников и их стремлению отблагодарить меня не было предела. Мы сфотографировались рядом с окунем группой и каждый в отдельности и договорились в тот же вечер собраться на вилле одного из экспертов ООН, чтобы полакомиться заливным. Ну, а где заливное, там и все прочее, что полагается в таких случаях!

Так я стал полноправным членом интернационального охотничьего коллектива, страхуя рыболовов в открытом океане и периодически выручая их из различных затруднительных ситуаций. Делал я это, как, впрочем, и все остальное в своей профессиональной жизни, не бескорыстно, но корысть моя заключалась в том, чтобы расширить круг своих знакомств в европейской колонии и организовать «охоту» на какого-нибудь носителя интересующей меня информации.

Вот и в это воскресенье мы договорились встретиться в одной океанской бухточке и поохотиться на мурен, из которых Хорначек умел готовить изысканные блюда. А когда на столе изысканные блюда, то и компания собирается им под стать!

Я уже проверил акваланг, накачал пневматическое охотничье ружье и заканчивал другие приготовления, как раздался звонок в дверь. В чем был — в шортах и голый до пояса — я пошел открывать.

В прихожей стоял подтянутый мужчина средних лет в костюме модели «три кармана» из блестящей ткани «тропикаль» темно синею цвета, которые так любят носить европейцы, работающие в Африке.

— Доброе утро, месье Вдовин, — сказал он. — Меня зовут Франсуа Сервэн. Я сотрудник ДСТ, работаю советником в госсекретариате внутренних дел и безопасности. Вот мое служебное удостоверение.

Он мог ничего мне не показывать. Я поверил бы ему на слово, тем более что отлично знал Сервэна в лицо. Но чтобы не выдать нашего заочного знакомства, я проявил нескрываемый интерес к протянутому им удостоверению. Когда я вдоволь им налюбовался, Сервэн сказал:

— Мне нужно с вами поговорить по личному делу.

Как ни странно, но если опустить ряд сугубо индивидуальных деталей, он почти слово в слово повторил то, что несколько дней назад ему сказал Саша Усалев, когда стоял на пороге его квартиры.

И как тогда Сервэн, я на какое-то время онемел от неожиданности, соображая, как мне поступить: идти с ним на этот разговор или нет? И меня, как и его тогда, тоже можно было понять: не каждый день к дипломату приходят сотрудники контрразведки, да еще без предварительного уведомления!

Но как и мы при планировании визита к Сервэну, он, видимо, тоже рассчитывал, что профессиональное любопытство обязательно возьмет верх, хотя, в отличие от него, я рисковал значительно больше: я находился на чужой территории, и малейшая ошибка с моей стороны неизбежно закончилась бы выдворением из страны!