Агний

– Подвезите к городу, - едва шевеля губами попросила я.

– Садись, садись скорее, - он убрал с переднего сидения газеты. Господи, дочка, кто ж тебя так...

Я упала на сидение и захлопнула дверь.

– Давай в больницу тебя отвезу, - сказал мужчина, увеличивая скорость машины.

– Нет, не надо.

– Что ж стряслось, дочка?
– одной рукой он вытряхнул из пачки Яву и закурил.

– Да, вот, - неопределенно ответила я.

– Открой бардачок, там салфетки есть, - он вытащил откуда-то из-под моих ног пластиковую бутылку с водой.
– На, возьми.

– Спасибо, - сделав несколько глотков из бутылки, я смочила салфетку и, глядя в зеркальце, принялась осторожно стирать с лица запекшуюся кровь. Выглядела я не просто ужасно, выглядела я чудовищно.

– Креста на негодяях нет, - пробормотал водитель, стряхивая пепел прямо на пол.
– За что ж тебя так?

– Да ни за что!
– в сердцах ответила я, выбрасывая в окно использованную салфетку и смачивая другую.
– Перепутали с другим человеком!

– Боже ж мой!
– воскликнул мужчина и прикурил вторую сигарету.

– Можно и мне?

– Конечно, конечно, - он протянул мне пачку и коробок спичек. Я прикурила, резкий дым ворвался в легкие и я зашлась надсадным кашлем. Острая боль пронзила правый бок и я подумала, что у меня, должно быть, сломано ребро. Откашлявшись и выпив ещё воды, я стала курить маленькими, короткими затяжками.

– Скажите, - выдавила я, наконец восстановив дыхание, - что это за дорога?

– Ленинградское шоссе.

– Трасса Е-95, - пробормотала я, вспомнив песню Кинчева.

– Она самая. Давай все же в больницу отвезу, а?

– Нет, не надо.

– А куда?

– Знаете метро "Водный стадион"?

– Конечно, туда отвезти?

– Да.

– Живешь там?

– Да, - соврала я.

Согретая включенной на всю катушку печкой, я погрузилась в подобие вязкой дремы и очнулась только тогда, когда мы подъезжали к Водному стадиону.

– Куда здесь?

Я объяснила дорогу, назвала улицу, но не стала говорить номер дома, наоборот, попросила остановить гораздо раньше, чем требовалось.

– Ну, счастливо тебе, дочка, - сказал мой безымянный водитель.

– И вам того же, - я выбралась из машины и зашла в первый попавшийся подъезд. На счастье там никого не было. Когда машина уехала, я вышла на улицу и обняв саму себя за плечи, чтобы хоть немного согреться, быстро, как могла побежала к нужному мне дому. Время было поздним, горело от силы три окна, включая и Вовкино. Володя Колосков был моим старинным другом, можно сказать братом, знакомы мы были больше десяти лет, именно к нему я и приехала. Отдыхая на каждой ступеньке, я вскарабкалась на третий этаж и переведя дух, позвонила в дверь. Долго не открывали, я позвонила ещё и ещё раз. Вовка наверняка был не один, но мне в тот момент не было мучительно стыдно за свое вторжение в личную жизнь Колоскова. Наконец за дверью послышались шаги и недовольный Вовкин голос спросил:

– Кто там?

– Вова, это я, Лера.

Загремели замки, дверь приоткрылась и показалась всклокоченная голова.

– Ле...
– начал он и увидел мое лицо. На симпатичной Вовкиной физиономии отразилась небывалая гамма чувств.

– Можно войти?!
– я держалась за дверной косяк, едва не падая на пол. Володька вышел из состояния ступора, подставил мне свое плечо, обнял за талию и втащил в коридор, потом поднял на руки, отнес в зал и усадил на диван.

– Лерик, я сейчас, - сказал он, продолжая смотреть на меня с такой растерянностью, будто не верил в то, что это я. Потом он вышел и закрыл за собой дверь. Вскоре из спальни раздался его голос:

– Наташ, ты извини, так получилось, ко мне сейчас мама... с папой приехали, так что это...

Что ему ответила Наташа я расслышала, но минут через пять разъяренно хлопнула входная дверь. Вернулся Вовка, он на ходу застегивал мастерку, надетую на голое тело.

– Бог мой, Лера, что случилось?
– он присел передо мной на корточки и взял меня за руки.

– Какие-то уроды перепутали меня с какой-то Ингой и вот - результат, как говориться на лице.

В тепле, в квартире Вовки я почувствовала себя, наконец-то в безопасности и если бы не дергающая боль, можно было бы подумать, что все это мне приснилось. Вовка с ужасом и сочувствием смотрел на меня, потом опомнился и бросился к телефону.

– Куда это ты?

– В скорую.

– Стой, не надо.

– Почему?

– Потому что меня не отпустили, я сбежала и теперь меня будут искать. Боюсь, что в больнице меня найдут быстро. Я поэтому и домой не поехала.

Володя бросил трубку на рычаг. На скулах у него ходили желваки, а синие глаза стали почти серыми - он был в бешенстве.

– Найду скотов, голыми руками передушу!
– сквозь зубы процедил он.

– У тебя есть водка?

– Есть коньяк.

– Водка тоже нужна.

– Сейчас сбегаю. Коньяк тебе налить?

Я кивнула. Володя принес из спальни сервировочный столик на колесиках, на нем стояли полбутылки коньяка и тарелки с почти нетронутой закуской. Пока он ходил за водкой, я выпила три рюмки и съела пару ломтиков красной рыбы. От выпитого боль притупилась, а тошнота и головокружение усилились. Я закурила и услышала, как открывается входная дверь. Вошел Вова с бутылкой водки.

– Как ты, Лер?

– Обалденно. Мне бы теплой воды и полотенце, до ванны боюсь не доползу.

– Сиди не двигайся, я сейчас все сделаю, - он сбросил с ног ботинки, швырнул на кресло куртку. Потом принес свой теплый спортивный костюм, снял с моих ног обувь и помог переодеться. Растревоженная боль усилилась и мне пришлось выпить еще. Сдвинув в сторону тарелки, Володя поставил на столик кастрюлю с теплой водой и протянул мне чистое полотенце.

– И зеркало, - вздохнула я. Не было никакого желания снова смотреть на себя, но пришлось. Смывая теплой водой свежезапекшуюся кровь и протирая водкой ссадины, я подумала, что, скорее всего никогда уже не буду выглядеть так как раньше. Накопившиеся страх, отчаяние и боль прорвались наружу и я разревелась в родных и добрых объятиях Вовки.

Глава четвертая .

Проснувшись утром, я поняла, что без врача все-таки не обойтись, вдобавок ко всему подскочила температура, и чувствовала я себя так, что умереть было бы самым лучшим и простецким выходом. Вовка позвонил на работу, просимулировал страшный внезапный грипп и остался ухаживать за мной.

– Вов, - проскрипела я пребывая в полубессознательном состоянии, может у тебя есть знакомый врач, который не стал бы про меня никому рассказывать?

Вовка глубоко задумался.