Агония и смерть Адольфа Гитлера

Но даже в этот трагический день Гитлер, будучи по натуре мистиком и суеверным человеком, разыграл очередной фарс, обвенчавшись с Евой Браун.

Двенадцать лет Гитлер был связан с Евой Браун, однако долгое время в Германии не было известно имя его «подруги».

Ева Браун являлась дочерью преподавателя мюнхенской школы художественного ремесла, и в момент знакомства с Гитлером она работала в фотоателье Гофмана, впоследствии ставшего личным фотографом Гитлера.

Вначале в качестве «подруги» Гитлера она была экономкой в его резиденции в Берхтесгадене, где являлась полной хозяйкой. Затем Ева Браун жила в предместье Мюнхена — Богенхаузене на вилле, которую ей купил и роскошно обставил Гитлер.

Когда Гитлер проживал в Мюнхене, где им содержалась для себя квартира в частном доме, он тайно от своего ближайшего окружения посещал Еву Браун.

Надо сказать, что Браун играла значительную роль в личной жизни Гитлера и оказывала на него большое влияние. Многие приближенные опасались ее, в том числе даже Мартин Борман, которого все боялись и ненавидели.

В политику Браун не вмешивалась и в общественной жизни никогда ничем не проявляла себя: она была пустой женщиной, занимавшейся нарядами и уходом за собой.

Судьбы германского народа ее нисколько не трогали. «Наш фюрер, — говорила она, — истинный страдалец. Все ему изменили, все покинули. Пусть лучше погибнут десятки тысяч немцев, но бесценная жизнь Гитлера должна быть сохранена».

Наступило 29 апреля. Весь район новой имперской канцелярии в этот день подвергался ожесточенным обстрелам и бомбардировкам со стороны русских.

От прямого попадания сгорел личный гараж Гитлера, вместе с находившимися там автомашинами.

Русские войска продвигались в район Потсдамского вокзала, а ставка продолжала жить своей лихорадочной жизнью.

Всех охватила растерянность. Каждый думал лишь о спасении своей собственной шкуры.

У меня до сих пор в памяти сохранилось предательство одного из ближайших к Гитлеру лиц — его родственника Фегеляйна, группенфюрера и представителя СС при Гитлере. Он был женат на сестре Евы Браун.

В этот день стало известно, что Фегеляйн ушел к себе на квартиру, где переоделся в штатское и ждал прихода русских, чтобы незаметно скрыться из Берлина.

По указанию Гитлера он был найден и расстрелян на территории имперской канцелярии.

Поступали данные об измене и других лиц, но иначе и не могло быть, ибо предательство и лицемерие были культивированы в окружении Гитлера задолго до описываемого мною времени,

В эти критические для германского народа дни вскрылась вся гнилость и продажность правящей верхушки, ибо она состояла из людей, потерявших всякий человеческий облик. Богачи, нажившие себе крупные капиталы за счет грабежа германского народа, а позже грабившие оккупированные страны, они проводили время в пьяных оргиях, купались в роскоши и богатстве, используя свою близость к Гитлеру только в интересах собственного благополучия.

Гитлер прекрасно знал о разнузданном поведении своих приспешников, ибо ему об этом неоднократно докладывали, в частности я.

Но будучи одержим манией величия, он смотрел на все это сквозь пальцы, так как эти люди лицемерно пели ему дифирамбы и создавали славу, за которой он гнался.

За время моей длительной службы у Гитлера мне довелось хорошо познать натуру многих его приближенных из числа высокопоставленных лиц.

Профессор Гофман, личный фотограф Гитлера, был, пожалуй, его лучшим другом.

Получив монопольное положение в качестве личного фотографа Гитлера, Гофман награбил столько денег, что стал одним из наиболее богатых людей в Германии.

Гофман был алкоголиком и в пьяном виде устраивал скандалы, становившиеся известными широкой публике. Гитлер об этом знал, но продолжал относиться к нему как к своему другу.

Наиболее доверенным лицом у Гитлера был его личный адъютант обергруппенфюрер Шауб. В 1923 году они вместе сидели в тюрьме в городе Ландсберге.

Пьяные оргии Шауба с балеринами ни для кого не являлись секретом. Известно также, что свое положение при Гитлере он использовал исключительно в корыстных целях.

С 1938 года одним из наиболее близких к Гитлеру людей стал рейхсляйтер Мартин Борман — один из немногих, под чьим влиянием находился Гитлер. Это был исключительно жестокий, хитрый, черствый и эгоистичный человек. Его попойки с Фегеляйном, адмиралом Путткамером и другими носили затяжной характер и не поддавались описанию.

Не лучше вели себя и другие приближенные Гитлера, такие как нюрнбергский гауляйтер Штрайхер, президент мюнхенского окружного управления Вебер, наместник Гитлера в Норвегии Тербовен, гауляйтер Кубе, впоследствии ставший имперским наместником в Белоруссии, и другие.

О ночных попойках Кубе с проститутками говорил весь Берлин.

Находясь в Норвегии, Тербовен каждую ночь напивался до безобразия и устраивал дебоши.

До войны весь Мюнхен говорил о «ночах амазонок», которые устраивал Вебер. В своем парке он катался на лошадях с голыми женщинами в сопровождении голых эсэсовцев.

Гитлер обо всем этом хорошо знал.

В конце дня 29 апреля, в присутствии генерала Кребса, Геббельса и Бормана Гитлер спросил командующего ударной группой по обороне правительственного квартала генерала Монке, сколько времени он сможет продержаться. Монке ответил, что при имеющемся вооружении и наличии боеприпасов сможет продержаться 2—3 дня. Гитлер ничего не сказал и ушел в свою комнату.

Вечером у всех собравшихся на очередное совещание настроение было подавленное. Осунувшийся еще больше, чем до сих пор, Гитлер тупо смотрел на лежавшую перед ним оперативную карту.

Командующий обороной Берлина генерал Вейдлинг настойчиво просил Гитлера разрешить начать прорыв из Берлинского кольца окружения.

С горькой иронией в голосе Гитлер заявил: «Посмотрите на мою оперативную карту. Все здесь нанесено не на основании собственных сведений верховного командования, а на основе сообщений иностранных радиостанций. Никто нам ничего не докладывает. Я могу приказывать что угодно, но ни один мой приказ больше не выполняется».