Агония и смерть Адольфа Гитлера

36. Вечером 1 мая планы массового побега всеми обитателями и защитниками канцелярии были приведены в исполнение. Все, за исключением Геббельса, который остался, чтобы покончить самоубийством, собрались в одном из бункеров и пробирались группами сначала к Вильгельмплатц, затем — вниз в метро и вдоль рельс до Фридрихсштрассе, где они выходили. План был прорваться через русские линии позади боевой группы, находившейся под командованием бригаденфюрера СС Монке, но при выходе из метро на Фридрихсштрассе их застал такой сильный огонь, что дальнейшее продвижение было почти невозможным. Только одна группа пересекла Вейн-даммербрюкке, укрылась в пивном погребе и была затем захвачена русскими. В нее входили Ганс Баур — пилот Гитлера, Иоганн Раттенхубер — глава СД (который присоединился к ним позднее), Вальтер Хевель и штурмбан-фюрер Гюнше, два секретаря Гитлера (фрау Кристиан и фрау Юнге), его повар (фрейлейн Марциали) и секретарь Бормана (фрейлейн Крюгер).

Некоторые из них были захвачены русскими, некоторые покончили самоубийством, четыре женщины были отпущены.

Другая группа, состоявшая из Бормана, Штумпфэг-гера, Раттенхубера и Кемпки, пыталась перейти Вейндам-мербрюкке под защитой немецкого танка, но граната, брошенная из окна, попала в танк, и Борман и Штумп-фэггер, которые были с левой стороны, попали под взрыв.

Согласно показаниям Раттенхубера (который сказал об этом группе, к которой он присоединился впоследствии в погребе), оба были убиты.

По показаниям Кемпки, который следовал за танком, Борман был убит, Штумпфэггер серьезно ранен. Оба, Раттенхубер и Кемпка, пострадали от взрыва, Раттенхубер — довольно серьезно, и, возможно, их наблюдения неточны. Ни Раттенхубер, ни Кепка не знали о присутствии один другого.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

37. Вышеуказанные показания не полны, но они положительны, обстоятельны, убедительны и независимы. Нет доказательства для поддержки циркулировавших теорий, предполагающих, что Гитлер еще жив. Все такие ис-

тории, о которых сообщалось, были расследованы, и найдено, что они не имеют оснований. Большинство из них распадалось при первом сопоставлении с фактами, некоторые оказались чистым вымыслом их авторов.

Невозможно опровергнуть существующие доказательства, суммированные выше. Невозможно предположить, что версии различных очевидцев представляют собой заранее сфабрикованную историю. Они все были слишком заняты планами своего собственного спасения, чтобы быть в состоянии или иметь расположение к заучиванию выдуманной шарады, которую они защищали бы в течение пяти месяцев изоляции друг от друга, при детальных и настойчивых перекрестных допросах.

Не является возможным, чтобы свидетели ошиблись в отношении трупа Гитлера (в идентичности трупа Евы Браун сомнения невозможны — она не была завернута в одеяло, и ее легко было опознать).

Была теория, что Гитлер бежал 30 апреля после 14.30, а Ева Браун была подменена трупом дублерши, которую тайно доставили. Но побег после 14.30 был почти невозможен. Если было даже возможно улететь на учебном самолете с Шарлоттенбургер шоссе, не было пилота, так как оба пилота Гитлера, которые были в бункере 30 апреля, участвовали в попытке побега ночью 1 мая. Баур сейчас в русском госпитале, Беетца видели в последний раз с тяжелыми ранениями головы на Фридрихсштрассе. Во всяком случае нет достаточных оснований для построения таких теорий, которые противоречат положительным свидетельствам и не поддерживаются вообще никакими данными.

Бойко

Перевела [с английского]: 6. XI. 1945 года

СООБЩЕНИЕ ЛИЧНОГО СЕКРЕТАРЯ

ГИТЛЕРА

Один из личных секретарей Гитлера Гергезель [фамилия расслышана неточно] заявил в интервью американскому корреспонденту, что 21 апреля Гитлер впервые подтвердил, что германское руководство потеряло всякую веру в победу Германии. В этот день Гитлеру впервые стало ясно, что Германия будет разбита. Гергезель, находившийся в ставке Гитлера до 22 апреля, сообщил:

21 апреля в 10 часов 20 минут утра русские открыли ураганный артиллерийский огонь по центральной улице города — Вильгельмштрассе, где находилась канцелярия Гитлера.

Весь день огонь почти не прекращался, одна за другой объявлялись тревоги. В ставке Гитлера находились кроме него некая Эва Браун, Кейтель, Борман и Йодль. Гитлер никак не мог решить вопрос о том, оставаться ему в Берлине или нет.

В 5 часов 30 минут вечера в ставке состоялось совещание, в котором приняли участие Кейтель, Борман и Йодль. Тогда Гитлер впервые сказал о том, что он потерял надежду на победу Германии. Мы не можем победить, сказал он, это конец Германии. Я уже не верю более в силы армии, авиации и войск СС.

Вслед за этим Гитлер приказал Кейтелю, Йодлю и Борману немедленно покинуть Берлин. Он повторил это приказание по крайней мере 10 раз. Однако Борман и Кейтель отказались выполнить его приказ. Только Йодль заявил, что он не может более находиться здесь, и сейчас же уехал.

Телефон в ставке непрерывно звонил. Позвонил Де-ниц. Гитлер выслушал его и, ответив — спасибо, господин гросс-адмирал, повесил трубку.

Затем позвонил Риббентроп, который сообщил, что в ближайшее время ожидается раскол между западными державами и Востоком. Гитлер также поблагодарил его и прекратил разговор.

Вскоре в ставку явился Геббельс со своими детьми. Он заявил Гитлеру: может быть, мы повернемся спиной к западу и будем продолжать борьбу против русских. В этом нет никакого смысла, ответил Гитлер, мы погибли.

22 апреля в 1 час 45 минут Гергезель покинул Берлин на самолете, в котором находились жены гитлеровских штабных офицеров и лейб-медик Гитлера Морелль. Что произошло в ставке Гитлера после его вылета, он уже не знает.

16 мая 1945 года (ТАСС)

Ф. К-1 ос, оп. 4, д. 17, л. 1

(машинописный экз.)

ПОКАЗАНИЯ СТЕНОГРАФИСТОВ О ПОСЛЕДНИХ ДНЯХ ФЮРЕРА

Специальный корреспондент агентства Рейтер Ок-шотт, находящийся в Берхтесгадене, пишет:

Последние свои часы в Берлине Гитлер был уже совсем больным и разочарованным человеком, с трясущимися руками. Шагая из угла в угол в своем бомбоубежище под зданием имперской канцелярии в Берлине, ночью 22 апреля он кричал: «Я потерял доверие к армии, к авиации. Я остаюсь в Берлине до конца, потому что, убив столько генералов за отступление, я сам не могу отступить. Если я покину Берлин, то он пропал». Он настаивал на этой точке зрения, несмотря на уговоры фельдмаршала Кейтеля, генерала Йодля, Мартина Бормана, Риббентропа и Геббельса. Они пытались убедить его отступить на юг и продолжать борьбу за каждый клочок германской земли.

По словам официальных стенографистов, которые в течение многих лет записывали все разговоры между Гитлером и его генералами и от которых я узнал все это, Гитлер, возможно, убит штурмбанфюрером СС Гюнше, командовавшим обороной имперской канцелярии. Этот Гюнше — мрачная личность, которому была поручена задача обеспечить, чтобы Гитлер действительно умер.

Последняя встреча между Гитлером и генералами произошла в 15 часов и длилась до 19.30. Во время встречи Гитлер то и дело выходил из комнаты, звонил по телефону, читал донесения о положении и консультировался. Шагающий из угла в угол с растрепанными седеющими волосами, он совсем не был похож на Гитлера прежних дней. На нем была серая полевая форма без знаков различия, но с планкой Железного креста, и без знака свастики на рукаве. Он казался морально и физически опустившимся. Левая его рука была заложена за спину и дрожала, а кисть руки казалась парализованной. Его волосы казались гуще, чем раньше, и были зачесаны назад, и на глаза не свисал обычный чуб.