Агония и смерть Адольфа Гитлера

Убедившись в бесполезности дальнейшего нахождения на нелегальном положении, я решил передать себя в распоряжение американских военных властей.

17 мая 1945 года я явился в штаб 1 германской армии и просил генерала Ферча позвонить в ближайший высший американский штаб, чтобы прислали представителей для взятия меня в плен. В этот же день в штаб явились два американских офицера, которые и доставили меня в штаб 7-й американской дивизии, располагавшейся в окрестностях курорта Китцбюхель. На следующий день, т.е. 18 мая 1945 года командование американской дивизии направило меня в лагерь для военнопленных в районе города Аугсбург, где незадолго до моего прихода находились Геринг, Лей, Кессельринг, министры, послы и другие военные, политические и дипломатические деятели Германии, а также крупные немецкие научные работники, в том числе специалисты атомного оружия и др.

В этом лагере я содержался до 26 мая 1945 года, затем на демаркационной линии в районе Энс был передан советскому командованию.

Вопрос: Вы допрашивались американскими властями?

Ответ: Да, допрашивался, как в штабе 7-й американской дивизии в Китцбюхеле, так и в лагере возле Аугсбурга.

Вопрос: Кем конкретно вы допрашивались и какие дали показания американцам?

Ответ: В штабе 7-й дивизии меня допрашивал американский подполковник или полковник, фамилия и служебное положение мне неизвестны, который требовал моего признания в том, что я якобы являюсь участником немецкого подпольного движения сопротивления в Австрии, организованного для борьбы против оккупационных войск. Этот полковник или подполковник заявил мне, что в Тироле ими раскрыта подпольная немецкая организация доктора Шефера, которая проводила борьбу против американских оккупационных войск, и что я в этот район явился не для того, чтобы сдаться американцам в плен, а для установления связи с Шефером по подпольной работе. Он заявил далее, что Шефер и другие участники этой организации арестованы американцами.

Я категорически отверг обвинения американского офицера и никаких показаний по данному вопросу ему не дал, других вопросов он мне не ставил. Через полтора-два часа после допроса этот же офицер вновь вызвал меня в кабинет. При этом заявил, что его обвинения по моему адресу не следует принимать всерьез, и извинился передо мной.

В лагере Аугсбург меня почти ежедневно допрашивало одно и то же лицо в звании старшего лейтенанта американской армии, которое, как я узнал, принадлежит к крупным промышленникам Нью-Йорка, фамилию его не знаю.

На каждом допросе он спрашивал меня только в отношении Красной Армии, о ее силе, мощи и наступательном порыве. В частности, задавал вопросы — какими средствами можно лучше поразить русскую артиллерию, танки и противотанковые средства, а также как возможно преодолеть наступающую русскую пехоту. Много он спрашивал о стратегии и тактике советского командования, о взаимодействии родов войск и т.п. Задавал вопросы, как я расцениваю роль русских в общей победе союзников, возможна ли, по моему мнению, война между Америкой и Россией и т.д.

По ряду вопросов например, о тактике русского наступления, о русской артиллерии, противотанковых средствах, я дал американскому офицеру письменные показания.

Вопрос: Расскажите о вашей роли в формировании подпольных организаций для борьбы против союзных оккупационных войск.

Ответ: Я не занимался формированием подпольных организаций для борьбы против союзных оккупационных войск и не имел связи с такими организациями.

Я допускаю, что подпольная организация, о которой мне сообщил американский офицер, действительно имелась в Австрии и доктор Шефер играл в ней какую-то роль. Но я заявляю, что как к этой, так и к другим немецким подпольным организациям я не причастен.

Вопрос: Вы знакомы с доктором Шефером?

Ответ: Я знаю военного врача Шефера, служившего в период балканского похода в моем полку врачом. Этот же Шефер последнее время служил в германской горно-медицинской школе в городе Санкт-Иоганн в Тироле и, по-видимому, является тем лицом, о котором, как об участнике подпольной организации, мне сообщил на допросе американский офицер. Я лично его в эти дни не видел в Австрии.

Вопрос: Вы являетесь одним из организаторов и руководителей «Вервольфа» в Германии.

Почему об этом скрываете?

Ответ: Прошу поверить мне, что к «Вервольфу» я также не причастен.

Насколько я помню, эта организация основана еще в 1944 или начале 1945 года Борманом и являлась она чисто партийным делом. Как высшее, так и низшее руководство в ней осуществлялось только партийными людьми.

В районе моей группы армий организации «Вервольф» не было, и соответствующих приказов или сообщений мне никогда не поступало.

Совершенно исключается, чтобы без моего ведома в районе моей группы войск проводилась какая-либо деятельность «Вервольфа». Деятельность его не могла проходить без связи с армейским командованием, так как, например, какие-либо диверсионные действия или даже небольшие боевые операции не могли бы производиться без вмешательства военного командования.

Я лично к «Вервольфу» относился отрицательно по причинам несвоевременности этого движения, неудовлетворительного сохранения тайны о нем, а также недостаточного обеспечения его вооружением и т.п.

Вопрос: Уходя последний раз из армейской группы «Центр», вы давали сотрудникам своего штаба задание о подпольной деятельности?

Ответ: 7 мая 1945 года, перед тем как уехать из ставки армейской группы в 4 танковую армию, я дал задание работнику моего штаба капитану доктору Тоденгеферу собрать частные адреса ближайших сотрудников штаба армейской группы и дать каждому из них мой адрес для поддержания связи с этими людьми.

Этим я имел в виду объединить товарищей-едино-мышленников и продолжать с ними работу в национал-социалистском духе в будущем. До тех пор пока могла существовать в Альпах зона сопротивления, я считал еще возможным военное сотрудничество со своими коллегами. О каком-либо движении сопротивления, саботаже и т.п. не было сказано ничего ни Тоденгеферу, ни другим сотрудникам штаба. Также ничего не говорилось о планах на будущее.

По этому поводу у меня существовало мнение, что только завещание фюрера может дать правильную линию поведения в этом направлении.

Как выполнил Тоденгефер мое задание, мне неизвестно, так как после этого я с ним не встречался.

Вопрос: Кто такой Тоденгефер, почему вы так доверительно относились к нему?

Ответ:Тоденгефер был моим доверенным лицом. Он является фанатичным национал-социалистом. Я познакомился с ним летом 1942 года на Мурманском фронте, когда он служил в 14 пулеметном батальоне моего 19 горнострелкового корпуса.

По окончании юридического факультета Тоденгефер работал у Риббентропа, затем был переведен сотрудником к государственному секретарю Нейману. Некоторое время он был вице-консулом в Петсамо.

Тоденгефер превосходил своих товарищей по умственному развитию, своими знаниями в различных областях науки, а также своими военными достижениями.

Когда я был назначен командующим Никопольской группой войск, я взял с собой Тоденгефера в качестве личного офицера связи. С этого времени он принадлежал к узкому кругу моего рабочего штаба. В августе 1944 года он был тяжело ранен и вернулся обратно на фронт только в феврале 1945 года. В моем штабе он занимался вопросами политико-воспитательного и, по мере надобности, хозяйственного характера.