Агрессия. Хроники Третьей Мировой. Трилогия
Шрифт:
— Первый этап подготовки, вы прошли. Завтра будут командные испытания, вашему подразделению будет присвоено кодовое имя, каждый боец получит боевой псевдоним и будет назначен командир группы. На выход, бегом-марш!..
Следующий класс, был по рукопашному и ножевому бою. Нет, никаких схваток с пленными амерами, никакого боевого оружия. Видимо, подсознательно каждый из нас ожидал чего-то подобного, однако инструкторам удалось нас удивить. В пустом ангаре вообще ничего не было, кроме собственно инструктора и обычного офисного стола. Ярко горели лампы, отопления тут не было и было прилично холодно. Инструктором оказался давешний «лётчик», поэтому я и обозвал его так, для лёгкой памяти. Он встал перед строем и сказал:
— Товарищи бойцы! В бою может возникнуть ситуация, когда возможен тесный контакт
Лётчик сдёрнул материю со стола. Там лежало несколько видов армейских штык-ножей, пара кинжалов, две малых сапёрных лопатки и два автомата, наш и американский, тоже с примкнутыми штык-ножами. Инструктор приглашающим жестом указал на всё это:
— Это муляжи, боевого оружия не будет. Выбирайте, кто к какому привык, а потом короткий спарринг со мной. Будет три раунда по одной минуте…
Видимо от того, что ожидания не оправдались, все парни немного растерялись. Двое вообще стояли несколько мгновений, они в нерешительности топтались перед столом, пока хлёсткий окрик инструктора не заставил их схватить первое, что попалось на глаза.
— Быстрее!..
Мой же выбор не был спонтанным, решение быстро оформилось в конкретное действие и я взял муляж АКМ. Штука оказалась вполне похожа на боевой аналог, а клинок штык-ножа был выполнен из какой-то плотной, но хорошо поддающейся на изгиб, резины. Я рассуждал так: ножом и лопаткой, Лётчик точно владеет лучше меня. Кроме того, он выше ростом, следовательно выиграет из-за длинных рук, более широкого шага. С автоматом это его преимущество можно немного сократить. Лицо инструктора осталось так же бесстрастно, как и в начале нашего знакомства, но во взгляде промелькнула тень интереса. Когда он увидел, что я выбрал, «лётчик» как будто слегка кивнул в такт своим мыслям.
Нельзя сказать, что поединки выглядели зрелищно. Обычно всё заканчивалось обменом двумя-тремя ударами и противник инструктора оказывался либо убит, либо серьёзно ранен. И я не особо удивился такому раскладу, тут всё решал навык. Как бы умело не бился каждый из нас в реальном бою, там это было по большей части везение. Никто из моих товарищей раньше военным ремеслом не занимался. В нарушение инструкций, мы перебрасывались репликами в перерывах между занятиями и судя по разговорам, никто кроме положенных по срочной службе двух-полутора лет, в армии не служил. Так что выходило, что я и здесь выделился, пускай и не намеренно. Ребята просто оказались более везучими, нежели многие кого нынешняя война перемалывала своими жерновами в кровавую кашу. Так что профи, вроде «лётчика», им не противники. Вскоре, очередь дошла до Вадима. Мой напарник выбрал малую сапёрную лопатку и с первых мгновений боя показал, что неплохо ею владеет. Он уверенно отбил скоростную атаку инструктора и контратаковал. С резким свистом, его лопатка крестила воздух в ладони от лица инструктора. Однако, Вадим увлёкся и после очередного финта слишком подался вперёд, чем противник тут же воспользовался. Лётчик увёл руку с оружием влево и продолжив движение прикончил Вадима, резко выбросив свою лопатку вперёд, «перерезав» правой боковой кромкой лопатки горло противника. Тот резко выдохнул, крякнув от ощутимого тычка в кадык. Но инструктор уже опустил оружие и сказал:
— Хорошо, очень хорошо!.. Следующий!..
Я поудобнее перехватил АКМ, мысленно повторяя набор приёмов, вспоминая свой крайний бой с амером в лесу. В тот раз, противник попался хоть и опытный, но с нашей техникой фехтования не знакомый. А здесь всё иначе: «лётчик» читал личное дело на каждого из нас, наверняка готовился и занимался своими железками не два дня. Слегка покачивая автомат в руках, инструктор встал передо мной в нарочито расслабленной позе и спросил:
— Готов?..
Отвечать я не стал и с ходу сделал прямой выпад, чтобы одним ударом пробить противнику горло. Лётчик явно опешил, но профи есть профи — удар отбил правильно, с отшагом влево и в сторону. Не давая противнику опомниться, я перехватил автомат за основание приклада и рукоять, так, что радиус поражения стал больше и ударил по ногам справа налево. Удар почти получился: лезвие муляжа чиркнуло
по правому бедру инструктора и не отскочи тот вовремя, то непременно проиграл бы бой.— Ха!..
Крикнув на выдохе, эффектно уйдя в боковой перекат, «лётчик» разорвал дистанцию, а потом быстро парировал мой очередной выпад направленный ему в живот. Американский штык-нож имеет два преимущества перед нашей стандартной «хлеборезкой». Он немного длиннее и имеет более продолжительную верхнюю режущую кромку. Этим инструктор пользовался не стесняясь, мне едва удавалось уходить от возвратных атак, следовавших с поразительной точностью и быстротой.
Реальность окружающего мира исчезает, когда идёт бой. Ты просто концентрируешься на противнике, стараясь сбить его с ритма, угадать слабое место и ударить. Всегда важна дистанция. Если это огневой контакт, там многое слишком обезличено: нет глаз, часто нет голоса и практически всегда отсутствует запах, а вместе с ним какой-то особенный личностный отпечаток. Пуля бьёт, ты её только отправляешь в цель. Рукопашная схватка, как и бой с холодным оружием совсем иное дело. Всегда есть связь с противником, всегда ты чувствуешь и видишь всё, почти срастаясь с ним душами…
— А-а-ах!..
Штык инструктора сделал обманный финт влево, обозначая удар в бедро. Но потому как он не дослал ногу, я понял, что сейчас последует удар в горло. Блок, нырок в сторону и приклад моего автомата впечатался в затылок противника. Обозначив двойной укол в область печени и почек, я отступил на два шага в сторону.
Стараясь сдержать сбившееся дыхание и не спуская глаз с медленно поднимающегося на ноги инструктора, я негромко, но чётко произнёс:
— Убит.
Лётчик поднялся, сразу же подобрав отлетевший в сторону муляж автомата. Рукой он непроизвольно потянулся потереть ушибленное место, но тут же отдёрнув руку сказал:
— Отличный бой, курсант. В вашем личном деле не было указано, что вы владеете боевым фехтованием на таком уровне. Но мы обыгрываем боевую ситуацию и на противнике могут быть средства защиты. Ваш штык сломался, а я снова жив. В реальном бою, учтите этот момент…
Он сделал паузу, но я промолчал. Сюрприз удался и это немного улучшило настроение, как моё, так и стоящих в строю ребят. На их лицах читалось удивление, смешанное с небольшой толикой злорадства. Оно и понятно, крутой спец оказался на полу, растеряв ореол неуязвимости. И даже его последние слова не испортили общего настроя, это было заметно по тем мимолётным ухмылкам, которые промелькнули прежде, чем нас снова погнали вперёд. Инструктор изменил правила, но реальности это не изменило. Любой их ребят знает, что учения и реальный бой это далеко не одно и тоже. Главное в реале — быстро сообразить как поступить в конкретный отрезок времени. Принял верное решение и ты жив, сделал ошибку и в лучшем случае ты лишь ранен. Никаких обид или сожалений не было, время вновь бежало очень и очень быстро.
Потом снова была короткая пробежка, новый ангар и снова испытание. Тут заправлял совсем уже старый дед, перед которым было разложено несколько пустых болванок. Я так называю оболочки мин, из которых вынули взрывчатку и поражающие элементы. Занятие вышло скучным, всё свелось к азам минно-взрывного дела, основным типам мин и свойствам взрывчатки. Я больше люблю подлянки мастерить, нежели о них рассказывать, поэтому просто отвечал на вопросы, показывал, если инструктор просил, что и как нужно сделать в том или ином случае. Дед своё дело знал отлично, но интересно рассказать у него не получалось. Наконец, снова забег до санчасти, снова укол. Потом ужин и снова отбой с провалом в короткий, словно обморок, сон.
Весь следующий день, мы изучали новый комплекс связи, больше похожий на те, что я видел у офицеров. Он назывался «Рубеж-18М» и весил значительно меньше нашей обычной «Звёздочки». Главным отличием была дальнобойная, компактная радиостанция, способная обеспечивать связь даже под землёй, а на поверхности бившая на расстояние в сорок пять километров. Обычного планшета и контроллера с дисплеем тоже не было, вместо этого, вся информация разворачивалась на объёмном дисплее, создаваемом пучком каких-то лучей, реагирующих на движение пальцев оператора. Изображение проецировалось в визор висящий на удобной наголовной повязке, которую можно отрегулировать по себе.