Агрессор

видео друг другу, распространяя его в сети. От мыслей, что какие-

нибудь пошлые старикашки будут мастурбировать, просматривая эту

запись, или что люди в школе будут смотреть на меня теперь, точно

зная, как я выгляжу без одежды, раскалывался череп и горели глаза.

После очередных двух отвратительных смс, я свернула на обочину,

чтобы вырвать. Мой желудок сжался, избавляясь от последних остатков

завтрака. Откашлявшись, захлопнула дверь и достала салфетки из

бардачка. Вытерев лицо от слез, я просто сидела, глядя через лобовое

стекло. Мне совсем не хотелось возвращаться домой.

Если кто-то решит меня найти, они начнут именно с дома. А я не

могла сейчас никого видеть. Я просто хотела улететь к папе, запрыгнув

на первый же чертов самолет.

Мой папа.

Вздохнув, уронила свою больную голову на руль.

Проклятье.

Папа наверняка обо всем узнает. Видео, скорее всего, уже

разнеслось по всему городу. Учителя, родители других школьников его

увидят, и кто-нибудь позвонит моему отцу.

Как я могла так сглупить?! Забыв на мгновение, что с моей стороны

будет смехотворно поверить Джареду, довериться ему, я переспала с

ним на вечеринке, в чужом доме!

Этот его чертов телефон, который он поставил на комод, чтобы

проиграть музыку, но на самом деле собирался записать, как мы

занимаемся сексом. Наверно, Джаред думал, ему придется меня

уламывать, чтобы согласилась сделать это у Бэкманов, а получилось, что я сама его принудила. То есть, мне так казалось.

Все было ложью. То, как он сблизился со мной на прошлой неделе,

как прикасался, как обнимал. Каждый раз, когда легко целовал меня в

шею или в волосы, думая, что я сплю.

Все. Хренова. Ложь.

Высморкавшись напоследок, снова тронулась с места. В мире был

лишь один человек, рядом с которым я хотела находиться в данный

момент. Единственный человек, который любил меня и не стал бы

смотреть в мою сторону с жалостью или стыдом.

Моя мама.

***

Узких дорог – скорее даже тропинок – кладбища Конкорд Хилл

хватало только на одну линию движения. К счастью, я оказалась тут в

полдень понедельника, так что вокруг было пустынно и тихо. Увидев

мамин памятник издалека, устало вздохнула с облегчением.

Поблизости никого, я побуду одна, по крайней мере, хоть ненадолго, чтобы отвлечься от окружающего мира, от случившегося утром.

Я вылезла из машины, надела флисовую толстовку, защищая себя от

октябрьской прохлады. Хотя ветерок ощущался приятно на лице,

которое до сих пор горело из-за слез. И без зеркала было понятно, что

оно покраснело, а глаза припухли.

Волочась по аккуратно подстриженному газону, я прошла всего

мимо нескольких могил, прежде чем добралась до маминой.

Блестящее черное мраморное надгробие украшали высеченные

вручную розы, обрамлявшие именную табличку. Мы с папой выбрали

его вместе, думая, что три розы будут символизировать нашу семью.

Даже восемь лет назад мне уже нравился черный цвет. Цветы также

напоминали мне о маме. Она любила привносить природу в дом.

Я прочитала надпись.

Лиллиан Джейн Брандт

1 февраля 1972 – 14 апреля 2005

Вчера ушло. Завтра еще не пришло. Мы имеем только сегодня.

Так давайте начнем.

Мать Тереза

Вчера ушло. Любимая цитата мамы. Она бы мне сказала, что ошибок

в течение жизни не избежать. Поэтому мне нужно сделать глубокий

вдох, расправить плечи и двигаться дальше.

Вчера длится вечно. Вспомнилась татуировка Джареда, но я

отбросила мысли о нем, словно горячие угли.

Не хотела думать о нем сейчас. А может, вообще никогда.

Я опустилась на влажную землю, встав на колени, и попыталась

вспомнить о маме все, что могла. Фрагменты того, как мы вместе

проводили время, начали всплывать в памяти, однако за прошедшие

годы они немного поблекли. От нее оставалось все меньше и меньше, и мне вновь захотелось плакать.

Ее волосы. Я сконцентрировалась на образе ее волос. Они были

светло-рыжие, волнистые. Глаза голубые, а на брови маленький шрам, оставшийся после падения на ледовом катке, когда она была

маленькой. Мама любила мороженое с шоколадом и арахисовым

маслом, и играть в теннис. Ее любимый фильм – "Тихий человек". А

еще она пекла самое вкусное печенье с конфетами Поцелуй Херши.

Я сдавленно всхлипнула, вспомнив это печенье. Аромат, стоявший в

нашей кухне во время выпекания сладостей накануне Рождества,

ударил по мне словно кувалдой. Внезапно стало нестерпимо больно. Я

обняла себя, согнулась, припав лбом к земле.

– Мама, – прошептала сквозь сдавленную от грусти гортань. – Я по

тебе скучаю.

Я упала на бок, позволив слезам отчаяния скатываться на траву.

Пролежала так долго, в тишине, пытаясь не думать о том, что со мной

сегодня случилось.

Но это было невозможно. Удар оказался слишком колоссальным.

Я ничего не значила для Джареда. В который раз он вышвырнул

меня, будто мусор, а все что сказал и сделал, чтобы меня завлечь, чтобы заставить его полюбить, было ложью.

Как мне теперь пережить жестокие насмешки изо дня в день? Как