Академик

Наконец пискнул последний маячок, и в комнате — прямо в кресле — материализовался незнакомый мне полный мужчина в темном строгом, деловом костюме пошива явно с Севил Роу. [18] Он, немного подумав, взял со столика крошечную чашечку со слегка парящим кофе и сделал аккуратный глоток.

— Ты всех так встречаешь?

— Если изволите позвонить перед визитом, то, возможно, приглашу на ужин.

Гость рассеянно покивал головой.

— Итак, чем обязан?

18

Севил Роу — улица Лондона, где находятся лучшие в мире мужские портные.

Мужчина окинул комнатку скучным и слегка брезгливым взглядом, а затем, слегка улыбнувшись, посмотрел мне в глаза.

— Не хочешь спросить, кто я?

— Мне гораздо интереснее не «кто», а «зачем». Хотя существо такого уровня могло бы проявить чуть больше вежливости. — Я не удержался от шпильки.

— Извольте, — покладисто согласился мой собеседник. — Первый раз вы разорвали ткань мироздания двадцать семь лет тому назад, устроив ядерный взрыв в центре нестабильной аномалии. — Он сделал паузу, но не дождавшись моих комментариев, продолжил: — Я уж было понадеялся, что вы как проблема сошли с моего горизонта. Но нет. Вы снова появляетесь на моей территории и снова учиняете форменное безобразие. — Он допил кофе и, вернув чашку на столик, сомкнул руки на навершии трости. — Впрочем, и это можно было бы отнести к максимализму, свойственному в таком юном возрасте. Но затем вы вдруг начинаете обучать запретным знаниям жителей планеты, собираетесь снабжать инопланетным оружием одну из армий, и судя по всему — этот ваш подарок не последний…

Он замолчал, видимо, ожидая моей реакции.

— А кто определяет этот список запретных знаний?

— Как кто? Я, разумеется.

— Угу. — Я кивнул головой. — И список запрещенного оружия тоже, разумеется, вы… Можете не отвечать. Ну и?

— Что «и»?

— И что из этого всего следует? — вежливо поинтересовался я. — Я как-то и без вас знал, что характер у меня не золото.

— А следует из этого, — размеренно начал незнакомец, — что вам следует немедленно удалиться с планеты туда, откуда вас принесло, и отказаться от посещения Земли впредь.

— Гм… — Я улыбнулся. — А могу ли я узнать последствия своего отказа?

— Ну… — Мой собеседник слегка замялся. — Простите, мне тяжело об этом говорить, но я буду вынужден пресечь линии жизни всех тех, кто вам так или иначе дорог. Например, ваших друзей и родственников.

Я рассмеялся.

— Какие обороты! Могу предложить еще пару сотен подобных эвфемизмов. Отправить в штаб к Духонину, актировать, прислонить к стенке, прогуляться по доске и другие. Но! — Я поднял палец. — Есть у меня один знакомый лингвист, я думаю, вам следует обсудить эти проблемы с ним. — И, не обращая внимания на пятна, покрывшие его аристократическое лицо, тихонько позвал: — Джинни!

Неожиданно даже для меня с резким щелчком нарисовалась моя помощница, одетая на этот раз в какой-то черный мундир с ярко-алыми знаками различия.

— Командир отдельного карательного дивизиона, кроймар Эдденго, — отрапортовала она странным щелкающим голосом и замерла в положении, которое можно было бы приближенно квалифицировать как «смирно».

— Джинни, — начал я, — тут товарищ хотел бы уничтожить всех тех, кто мне дорог. И я предложил ему обсудить это с непосредственными участниками. Для начала с тобой.

— Мне доложили, что у вас личный кроймар, — произнес гость, — но я подумал, что это блеф или наведенная галлюцинация…

Лицо у незнакомца слегка побледнело, но в целом лоска он не потерял. Ну это ничего. Думаю, ненадолго.

— Джинни, у вас были занятия по тактике и технике экспресс-допроса?

— Да.

А вот такого взгляда я у нее никогда не видел. Совершенно черные глаза, расширившиеся до невероятного размера. Казалось, сейчас из них ударит молния, которая просто испепелит наглеца.

— У тебя замечательный шанс повысить свою квалификацию.

Я встал из кресла.

— Не скучайте, голубки…

«Мне убить его?»

«К сожалению, нельзя, Джинни. Или, может быть, Эдденго? Нужна информация».

«Эдденго — это звание. А имени у меня никогда не было. Во всяком случае до встречи с тобой».

Нн-да.

«Ладно. Займись им, я через пару часов подойду».

Рассвета в подземном бункере, естественно, не было. Зато в комнате отдыха были замечательные панорамные экраны, показывающие пробуждение подмосковного леса. В одиночестве я сидел недолго. Сначала подошли ребята из отработавшей смены, потом те, кому надо было заступать вечером.

Я сотворил огромный медный чайник с тремя литрами превосходного мокко и в качестве экзотики — большой поднос с аравайскими ледоло. Что-то вроде слоеных трубочек со сладким, упоительно пахнущим травами прозрачным кремом.

Молодежь сначала осторожно, а потом все с возрастающим энтузиазмом сметала угощение, пока в зал, сверкая лампасами и шитьем погон, не вошел Александр Владимирович.

— Так. И что же мы видим? — укоризненно начал он. — А видим мы безобразный праздник желудка, спонсированный нашим дорогим гостем.

Он подошел к столу и одним движением запихнул пирожное целиком в рот.

— Ухмм. Эммм.

Он все пытался что-то сказать, но с едой во рту это как-то не очень удобно.

— Чудо. Откуда такая вкуснотища? — весело поинтересовался он, вытерев рот платком. — Я вроде сластена и в этом деле разбираюсь, но такое пробовал в первый раз.

— Это с Араваи, — пояснил я. — Звездное скопление Тавиого. Говорят, что блюдо придумал главный повар султана Араваи, чтобы султан мог покорить сердце неприступной Хенем.

— Так… — задумчиво произнес генерал. — Хенем, значит, говоришь… Арваи… — И предложил, ухватив очередное пирожное: — Давай прогуляемся ко мне.

Генеральский кабинет был обставлен с неброской имперской роскошью, даже массивный черный телефон с гербом вместо диска и высокая настольная лампа с матерчатым абажуром.

— Работает?

— А? — Он задумчиво поднял голову и, проследив мой взгляд, внимательно посмотрел на телефон, словно видел его впервые. — А. Этот. Естественно. — Он коротко кивнул головой. — АТС-2.

Немного походив по кабинету, генерал слегка неуверенно присел на краешек тяжелого полу-кресла.

— Я тут имел разговор…

— В Генштабе? — ухмыльнулся я.

— Ну. — Саша кивнул головой.

— Интересовались, когда будут подарки?

— Не только.

— И что же родил пытливый ум комнатных стратегов?

— Если б комнатных, — вздохнул генерал. — Вполне себе боевые офицеры. — Он еще раз вздохнул. — Понимаешь, реально война нам совершенно не нужна. И твое оружие. Оно, конечно, круто, но я предполагаю, что политики сожгут не одну сотню молодых ребят, прежде чем поймут, что оно реально опасно. А мы бы хотели иметь нечто такое, что не убивает и не калечит, но при этом делает агрессию невозможной в принципе.