Академия Крылатых, или В пекло тебя, дракон!

Ссориться мне с ним было нельзя, а уж нарушать наш уговор, который был выгоден мне со всех сторон – тем более. Поэтому пришлось допустить эльфа до зеркальца.

Оно продолжало показывать наши нетерпеливые физиономии, отчего Павиан откровенно заскучал и принялся корчить рожи. Ну, вернее, как рожи ­– сам-то он думал, что это различные одухотворенные и возвышенные выражения его прекрасного лица.

– Свет мой, зеркальце, скажи, да всю правду доложи… – почему-то пришло мне на ум, пока я любовалась на представителя высшей расы.

Эти слова стали словно сигналом. Или заклинанием.

Потому что гладь маленького ручного зеркальца зарябила, а затем подернулась фиолетовым туманом.

А затем, уже из этого фиолетового тумана проступило лицо Сурии.

Мы с Павианом как по команде отпрянули, но затем стали смотреть еще внимательнее, ожидая какого-то глобального… зрелища.

Боевая драконесса, замотанная в розовое полотенце и с тюрбаном на волосах, стояла перед зеркалом в купальне нашего покоя и, что-то напевая, наносила себе на лицо крем из баночки.

Тот самый, который она презентовала мне, и которым я подменила ее крем.

Мне действительно было интересно, что она мне уготовила. Поэтому я ждала с нетерпением.

– Джерла-а-ас, любо-о-вь моя, – нещадно фальшивя, заливалась соловьем драконесса. – Джерла-а-ас, к страсти твоей готова я-а-а…

Затем она склонилась над раковиной, чтобы нанести на буковую палочку зубной гель, опять-таки, не ее, а презентованный ей мне в наборе. Очень хороший, отбеливающий гель. Освежающий такой…

Наверное, именно с геля она поняла, что что-то не в порядке.

И подняла голову к зеркалу.

Мы с Павианом дружно ахнули: резцы Сурии весьма заметно удлинились, отчего драконесса стала неуловимо смахивать на бобриху. Но этим дело не ограничилось ­– прямо у нас на глазах они покрылись лоснящимся мехом, отчего возникло очень странное, но не скажу, что приятное ощущение, что у Сурии во рту завелся какой-то пушной зверек.

Но это были не все метаморфозы. В силу вступил чудодейственный крем. Правда, почему-то подействовал он не на само лицо, а на брови Сурии, которые зазеленели и заколосились необычайно длинным и пышным образом.

Фурия молча отступила назад, расширившимися от ужаса глазами пялясь в зеркало. Она явно пришла в состояние шока, поэтому не до конца осознала все произошедшие с ней изменения.

На мой взгляд, пушистых зубов и кустистых бровей в качестве мести ей было более чем достаточно. Но тут подоспела тяжелая артиллерия – шампунь…

Сурия сорвала с головы полотенце, и…

И весь пятый корпус студенческого общежития потряс до основания удивительный звук, сочетающий в себе истошный визг и злобный гротанный драконий рык.

Потому что светлые локоны Фурии, мало того, что обрели сочные морковные, огуречные и жвачные оттенки, так еще и представляли собой торчащие в разные стороны свалявшиеся колбаски.

Распутать которые вряд ли будет легким делом…

В следующую секунду Сурия широко открыла свой зубастый пушистый рот, а в следующую секунду изображение пропало.

Похоже, не в силах любоваться своим отражением, она применила свой коронный плевок и начисто сожгла поверхность зеркала купальни.

– Повелитель Природы… – прошептал Павиан. – Это было божественно!

И царапнул со стола большой лист бумаги.

– Вдохновение посетило?

– Да, Сурия Рендал – лучшая из муз, – ответствовал эльф, водя по листу карандашом. – Как думаешь, успеет она привести себя в порядок? Клубная вечеринка через час. Вот бы не успела, а?

– Если она не успеет, вечеринка просто не состоится, – пожала плечами я.

И, между прочим, была права.

Потому что боевая драконесса ни в жизнь не допустила б, чтоб событие, к которому она готовилась с таким тщанием, не состоялось.

– Говорят, она вызывала королевского целителя, – шепнул Павиан, низко склонившись к моему уху. – Потратив на это уйму бабушкиных денег, естественно.

Эльф в парадном мундире торжественно вышагивал рядом, не забывая трогательно поддерживать меня за руку.

Когда проходили мимо статуи Ольфозы и Аригуна, я с интересом отметила, что яйцо дракона гордо красуется на прежнем месте – то есть у него в ладонях. Радостью от счастливого возвращения яйца я не замедлила поделиться со своим спутником.

– Как же, нашлось яичко, держи карман шире! – ухмыльнулся эльф. – Они просто сделали новое, ректоресса лично распоряжение отдала. Тональ с кафедрой метаморфологии ответственными были. Между прочим, его при мне сюда водружали. Ругались почище пьяных орков.

– Зато получилось красиво, – оценила я. – Не отличишь от старого.

– Метаморфологи у нас сильные, – кивнул эльф. – И не скажешь, что они это яйцо не из мрамора, а из индрюшачьего навоза слепили и иллюзорной оболочкой покрыто.

От такой информации я сморщила нос и принялась обходить статую за километр.

– Да ладно тебе, дриада, – пихнул меня в бок комендант общежития. – Он уже застыл, так что теперь это мрамор практически в чистом виде.

Так мы и поднялись по лестнице, ведущей прямиком к заветной двери в заветной башенке, к которой я примеривалась уже давно.

– Фэсс Павиан Лейр… – полувздохнула-полупростонала Браниса, которая доблестно стояла на страже входа в башню. – Ваше приглашение…

Павиан с самым незамутненным видом протянул вампирессе целую стопку черных конвертов с кружавчиками.

Поклонницы его баловали, это без сомнений.

– А ваша спутница? – выдохнула сподвижница Сурии, не отрывая взгляда от эльфа, который действительно был чудо как хорош. – Совет клуба принял решение, что Хэллия Сенфрид…

– Ну, милая вампиресса, по этикету… Я же могу пригласить на данное мероприятие в качестве своей спутницы кого пожелаю, – ослепительно улыбнулся комендант общежития. – Вот я и выбрал на эту роль милую Хэллию Сенфрид. Пропустите нас?

Браниса хмурится и заглядывает в зал. Явно высматривает Сурию. Браниса колеблется.