Академия под ударом
Шрифт:
— Сегодня вечером мы с тобой пойдем в горы. Я тут подготовился к одной вещи.
Вечерняя прогулка в горах — не самое приятное занятие на свете, если у тебя нет для этого ни нормальной обуви, ни особенного желания, но сегодня, после дождя, здесь было на удивление хорошо, и даже камни, которые так и старались подвернуться под ногу, не мешали. Воздух стал таким сладким, что его хотелось вдыхать полной грудью, и, стоя на тропинке рядом с Обероном, Элиза смотрела на замок, который сейчас казался игрушечным, и думала, что мир, лежащий перед ней, похож на открытку. У отца были такие —
— Нравится? — с улыбкой осведомился Оберон, и Элиза кивнула.
— Да. Очень красиво.
Гулял ли он здесь со своей первой женой? Наверняка гулял, почему бы и нет? Элиза подумала, что это не должно ее задевать. Да, у Оберона была жизнь, он любил и был любим, и в том, что все тогда кончилось настолько темно и страшно, точно нет его вины.
И это не означает, что их жизнь и отношения тоже должны завершиться чем-то страшным. Белый призрак Женевьев Ренар, Паучьей ведьмы, давно растаял и больше не вернется.
Пайпер с веселым лаем бегал по камням. Вот он нырнул в какую-то расщелину и появился с важным видом, держа в зубах полевку. Мышь пищала и вырывалась, но Пайпер держал ее крепко и, поднеся к ногам хозяйки, положил свое подношение и прижал его лапой. Элиза ахнула и удивленно воскликнула:
— Пайпер, какой ты умница! — квиссоле гавкнул, и его довольная улыбка растянулась чуть ли не до ушей. — Настоящий охотник! Но давай отпустим мышку, пусть бежит домой. Ее детки ждут.
Пайпер фыркнул. «Тоже мне, мышиные детки! — так и говорил весь его горделивый вид. — Я их тоже поймаю. И съем, да-да!»
— Пайпер, они же плачут. Знаешь, как плохо без мамы? — уже серьезнее сказала Элиза и, присев, погладила щенка по голове. — Отпусти мышку, великий охотник. Пусть бежит к мышатам..
Оберон тоже улыбнулся, словно ожидал именно этого. Пайпер снисходительно убрал лапу, полевка стрелой полетела по тропинке, и Элиза вдруг услышала:
— Вот спасибо тебе, добрая девочка, да наградит тебя Крысиный король!
Элиза обернулась и увидела, что из-за камней выглянула крыса. Огромная, ростом с домашнюю откормленную кошку, покрытая седой шерстью с проплешинами, открывшая в ухмылке рот с иззубренными редкими зубами, она испугала Элизу чуть ли не до икоты. Вцепившись в руку Оберона, Элиза скользнула было по тропе, но Оберон придержал ее и весело сказал:
— Привет, Гнюк, старина! Что нового?
Крыса выбралась из своего укрытия и села на камень с такой чинностью, словно была владыческих кровей, не меньше. Выглянув из-за Оберона, Элиза увидела в правом ухе крысы золотое колечко серьги. Левое было наполовину отгрызено. Крыса выглядела, как настоящий боец, который вышел победителем из сотни битв, не меньше.
— Мы следим, — важно ответил Гнюк. — Мы смотрим. Ты был прав! К вам идет гость с той стороны горы, хорошо вооружен, но без артефактов.
От удивления Элиза даже рот открыла. Мало того, что крыса говорит, она еще и знает о том, что такое артефакты!
Потом ей стало холодно, а в голове зазвенела боль, наполняя виски. Гость идет к ним, его наверняка послали те, кто нанял Фила Два Стакана! Однако Оберон держался спокойно, и Элиза тоже успокоилась. Оберон подготовился к встрече, значит, ей нечего бояться.
— Сюрприз готов? — спросил Оберон. Гнюк важно кивнул и принялся рыть шерсть
на брюхе, словно пытался поймать блоху.— Отменный! — заявил он. — Сам король приложил лапу. Идите прямо и вверх.
В следующий миг крыса исчезла: вроде бы только что сидела на камне — и уже растворилась в воздухе. Но ощущение чужого оценивающего взгляда осталось: Элиза чувствовала затылком, что за ней наблюдают внимательные глаза — и теперь, после того, как она попросила Пайпера освободить мышку, они смотрят на нее по-доброму.
Здесь было много крыс. Очень много.
— Пойдем, — негромко позвал Оберон, и Элиза послушно подалась за ним вверх по тропе. В тихом прохладном вечере отчетливо звенела угроза. Огоньки в окнах замка так и манили: вернись сюда, в тепло, в уют! Здесь безопасно, здесь тебя никто не тронет!
— Сюда идет убийца? — шепотом спросила Элиза. Оберон кивнул.
— Разумеется. Заказчик отправил Два Стакана в твой дом. Он потратил слишком много денег, чтобы просто махнуть на все рукой. Знаешь, сколько стоит такой сгибельник? А тот артефакт, который был на пистолете?
Элиза не знала, но предполагала, что сумма в обоих случаях весьма крупная.
— Они не отказались нас убивать. Они просто затаились на время, — произнес Оберон. — Что ж, у нас тоже есть кое-что в запасе. Если они думают, что мы будем просто сидеть и ждать, когда нас убьют…
Он остановился. Элиза тоже замерла, и в вечерней тишине вдруг послышалось насвистывание. Кто-то шел по тропе, не скрывался, беспечно насвистывал песенку — Элиза даже разобрала, что это были «Деньки веселые», отец, бывало, напевал ее, когда у него было хорошее настроение. Вскоре из-за уступа появился долговязый парень в костюме бродячего мастерового, с рюкзаком за плечами. В рюкзаке что-то позвякивало, шапка была лихо сдвинута на макушку.
Просто человек, который ходил по этим неласковым северным краям, искал работу. В таком огромном замке наверняка найдется какое-нибудь дело для того, кто может сделать все, что потребуется, починить все, что нуждается в починке, и не боится никаких трудностей.
Элиза смотрела на его руки и не могла отвести взгляд. Очень аккуратные, очень ухоженные — руки джентльмена, а не мастерового. Ни единой царапины, ни единой мозоли. Даже ногти модной овальной формы.
Голову словно сжали ледяные пальцы. Незнакомец остановился, увидев Оберона и Элизу, поправил лямку рюкзака и звонко произнес с легким восточным оканьем, которое так не вязалось со свежим маникюром:
— Доброго вечерочка, м’лорд и м’леди! Вы не из замка ли будете?
«Забалтывает, — подумала Элиза. В животе заворочался холодный ком, ладони вспотели. — А вдруг он действительно просто идет мимо? И его никто сюда не отправлял?»
Лицо незнакомца было спокойным и улыбчивым — Элизе не хотелось верить, что на свете бывают мерзавцы с такими лицами. Может, крысы ошиблись?
— Из замка, — кивнул Оберон, и в следующую секунду произошло сразу несколько вещей.
Незнакомец в одежде мастерового странно дернул левой рукой, Элиза услышала тонкий свист над головой, и под незваным гостем дрогнула земля, распахиваясь черной грохочущей пастью. Он с воплем рухнул в провал, и Оберон протянул к Элизе что-то металлическое, похожее на изогнутый коготь. От предмета веяло смертью; Элиза устало прикрыла глаза и спросила: