Академия счастья, или Кофе – не предлагать

В который раз я с горечью подумала, что Академия названа неверно: какое счастье, вы о чем, господа? Мне в ней попадаются одни несчастья и разочарования... А еще подлые феи, плетущие нечеловеческие заговоры и психи, отчаянно притворяющиеся нормальными.

— Но я притащил тебя не за этим, — он обвел рукой помещение. — Ничего не замечаешь?

Я повернула голову. Обычный кабинет директора, обычная обстановка. Единственное, что выглядело странно, и что я не разглядела сразу — вдоль боковой стены шли высокие кулеры с напитками. Каждый из них был наполнен доверху. Светлый, почти прозрачный, наверное, содержал газированную воду. Красный — ягодный сок, рыжий, вполне вероятно, — цитрусовый... А вот последний ... Я замерла, отчаянно пытаясь убедить себя, что это — бредовые мысли. Нет, не может быть, чтобы кулер, наполненный черным кофе...

Сердце сжалось. Я сразу поняла, кто в нем.

— Догадалась, — удовлетворенно заметил директор, — Тогда слушай: я выпускаю твою пару, Джуна — мне он без надобности — если ты сыграешь небольшой спектакль перед Винсентом.

— Что?

— Ты должна порвать с ним и объявить, что любишь Вия.

Я посмотрела на директора, как на спятившего...

— Мне нужно, чтобы после всего случившегося все знали о твоих чувствах к Вию. А Гюрон слишком благороден, чтобы отбивать девушку племянника.

Сердце пропустило удар. Как же этот негодяй все продумал!

— Как вы узнали? — сдавленно спросила я.

— Этот дурак искал тебя всю неделю, — снисходительно сказали мне, — и потом, у меня свои источники...

Неделю! Они выкачивали из меня энергию неделю! Неудивительно, что едва сижу... Но в таком случае, мне нужно подыграть им, вернуть себе энергию, подать знак...

— Я не могу встать. Как я должна охотиться за Вием? — сделала вид, что принимаю игру.

— Тебе так дорог Джун? — в глазах директора блеснули огоньки. — Имей в виду: если напортачишь, я выцежу этот кофе по капельке и вылью из окна. Чтобы ты поняла, объясняю: он не сможет собраться и превратиться обратно в фея.

В этот момент я нашла плюс своего состояния: сил не было до такой степени, что я даже не испугалась. Кивнула и попыталась встать.

— Подожди, — мне налили красный напиток и подали. — Энергетик. Выпей.

Я послушалась, но не без содрогания выпила. Кто знает, обычный ли это напиток или провинившийся ученик? Чувствую себя, по меньшей мере, людоедом. Подняла глаза на черный кулер. Бедный Джун... Чему он подвергается из-за меня!..

— А он будет помнить?

— Вряд ли, — почти утешил меня директор.

Он взял трубку со стола и позвонил мадам Лакрус.

— Она в курсе?

Может, бедная женщина не знает, в каких ужасах замешано ее начальство. Заполняет бумажки, приносит отчеты, заманивает учеников... Обычная фея... Но моим надеждам не суждено было сбыться.

— Конечно. Это же ее курконосы. Она в молодости была отчаянной наездницей и до сих порт трепетно любит птичек, — откровенно издеваясь, сказал директор.

Его заместительница ворвалась без стука и с лихорадочно блестящими глазами показала на меня:

— Согласна?

— Как вы и говорили, ей нравится Джун.

Я хотела возмутиться и сказать, что вовсе он мне не нравится, а я поступаю так из любви к человечеству, то есть феям. И если бы могла, спасла бы и Ариадну, и Эльмиру, и Рефевна, но взглянув в их перекошенные от удовольствия физиономии поняла, что тратить силы на патетическую речь при этих негодяях не хочу. Пусть думают, что им угодно.

— Лучше в столовой или здесь?

— Давайте здесь. Так быстрее и сможем объяснить ее визит жалобой на преследование.

Пока мадам Лакрус пошла за Винсентом, я пыталась понять, чувствую ли я что-то к куратору. Энергетик начал действовать, и я физически ощущала, как наливаются краской щеки, как подрагивают от прилива сил пальцы и начинают работать мозги. Пора браться за ум и спасать свою жизнь. И еще этого белобрысого придурка. Кто он мне — племянничек?

Не сдержала усмешки. Держись, мальчик, тетя идет к тебе на помощь. Вот только если мне раньше не подселят темную сущность...

Куратор вломился в кабинет запыхавшийся, с красными пятнами на лице. Его коротко стриженые волосы успели отрасти, и на лице теперь красовалась недельная щетина. Он действительно очень переживал все это время.

Мне стало стыдно. Столько беспокойства доставила мужчине!

— Лика?

Не решаясь подойти, он встал у моего кресла и положил руку на плечо, проверяя, живая ли я. От его ладони исходило тепло, такое знакомое и приятное, что я с трудом сдержала слезы. Все-таки я буду по нему скучать. Пусть на том свете, но буду...

— Добрый день, — все еще слабым голосом ответила я.

— Где ты была? — меня потрясли за плечо.

Директор напоминающе кашлянул, чтобы я собралась и отыграла обозначенную роль, так что пришлось недовольно сморщиться:

— Что случилось?

— Это что у тебя случилось? — искренне возмутился куратор и вдруг опустился перед креслом на корточки. — Тебе плохо? Что-то болит? Где ты была?

Он так ласково взял меня за руки, что сердце сжала тоска. Простите, Винсент. Мне очень нравится, когда вы на меня так смотрите и когда нежно спрашиваете, я в такие моменты вообще таю... Хотя, это все нервы и расшатанное здоровье. Да. При взгляде на вас мне стало совершенно понятно, что да, вы мне нравитесь, и я буду очень скучать. Простите меня, я не хотела, я...

Из горла вырвался предательский хрип, и директор, видя мои переживания, решил вмешаться:

— Господин Гюрон, — Диммок подошел ближе, — это мне интересно, какие же действия вы совершали, если ваша студентка неделю пряталась у мадам Лакрус?

Я перевела взгляд на мадам. С самым благородным видом та стояла в тени шкафа и молча кивала головой. Змеюка. Все правильно, где же я еще могу быть?!

Куратор не ожидал этого вопроса и опешил. Маленькие капельки пота появились на лбу, и мужчина непроизвольно стер их. Медленно перевел взгляд на меня.

— Неправильная Академия, — пыталась сказать ему взглядом, — здесь готовят неправильных фей. Меня шантажируют, поймите!

Но куратор не умел читать мысли. Он понял все по-своему: что неприятен мне, что я избегала его и даже пожертвовала учебой. И что больше всего на свете я хочу никогда его не видеть. Даже вынесла наши отношения на всеобщее рассмотрение...

Он только встал и каким-то деревянным голосом сказал:

— Простите, вы все неправильно поняли... — он не хотел оправдываться и говорил медленно, аккуратно подбирая слова. — Я только помогал Лике...