Академия счастья, или Пирожные всегда в цене!

— Не больше, чем мы с тобой, — Ларри начала терять терпение, — Короче, стой тут, я приведу Джуна. И не смей сбегать! Подумаешь, поссорились…

Я обомлела.

— Откуда ты знаешь?

— У тебя глаза бегают. Да и потом…Джун всегда ругается, а ты барышня нежная, так что…

— Всё-то ты знаешь, — криво усмехнулась я и снова всхлипнула, — Ты у меня самый настоящий, самый верный друг… Не то, что некоторые…

— Так, хватит реветь…Сентиментальная прям ваще! — подруга ловко взбежала на лестницу и оттуда пригрозила: — Чтобы улыбалась, когда вернемся!

Я кисло улыбнулась и спустилась чуть ниже — на площадку между холлом и лестницей в мужское общежитие, где располагалось высокое створчатое окно с красивой мозаикой. Рисунки все были выполнены в нежно-голубых тонах и прекрасно гармонировали с прозрачными стенами замка.

Выглянула в окно и с удовольствием окунулась в красивый лесной пейзаж, который убегал зеленым морем прямо до горизонта. Как же красиво вокруг, и как же необыкновенно устроено все в этом мире. Один прозрачный из голубого камня дворец — чего только стоит! Только никогда бы не подумала, что существа здешние

— феи такие же примитивные и злобные, как и некоторые люди, и что их нужно действительно изолировать и выселять в отдельное измерение, чтобы никому не навредили. А еще, получается, к этим полным неадекватам отношусь и я, ведь не подумав и не взвесив все последствия, напала на эту девушку, подружку Лилианы. И как ее, кстати, звали?

А еще я подумала, что неплохо было бы когда-нибудь прогуляться до города, ведь я так и не успела нормально осмотреть его — неудачный поход на дискотеку- не в счет. А ведь я люблю путешествовать и то, что меня, можно сказать, заперли в этой Академии…Только добавляет нервозности и желания вырваться отсюда.

А еще Винсент…

Впрочем, лучше о нем не думать. Мне кажется, я так сильно запуталась, что лучше всего — уехать отсюда куда-нибудь и заняться чем-нибудь абсолютно другим, чтобы и мысли, и чувства привезти в норму…

— И снова рядом с мужским отделением…И снова двусмысленная ситуация…

Я резко обернулась и столкнулась почти нос к носу с наместником. Его глаза были совсем рядом, пронзительные и жесткие, и мне стало не по себе. Зачем он так? Играет со мной, как кошка с мышкой.

— Вы специально послали меня в сад?

Он стоял так близко, что я могла услышать его дыхание, и, если податься вперед, докоснуться до могучей, накаченной груди. От этой мысли стало мучительно жарко, и я отодвинулась назад. Подоконник больно уперся мне в ноги.

— Возможно, — ответил он, внимательно следя за моей реакцией.

Красивый и бархатистый, его голос обволакивал не хуже теплого одеяла в непогожий день, но… было очень неуютно стоять вот так рядом и задавать важные для меня вопросы.

— Вы можете отойти? — я бросила взгляд на лестницу, но там никто не появился.

Где же Джун? Почему они с Ларри не спускаются? Всегда можно предъявить в качестве оправдания напарника — мол, я его ждала, чтобы выполнить вместе домашку. А так, получается, двусмысленная ситуация — я стою, где не положено, и делаю…хм…вроде пока ничего запрещенного…

— Ай — одернула я себя, — Вот чего заморачиваюсь? Естественно, наместник не дурак, и может сам догадаться, кого я тут поджидаю. Скорее, его могут неправильно понять, ведь он, не моргая, смотрит на меня и находится…ну очень близко.

Наместник сделал вид, что не понял причину моей сконфуженности, и, вместо того, чтобы отойти — наклонился вперед.

16

— Я не пила, — быстро проговорила, все еще надеясь, что он проверяет мое дыхание.

Не собирается же он меня целовать? Это уму непостижимо и вообще не укладывается ни в какие нормы, ни в моральные, ни в общественные…

Но серые стальные глаза замерли в паре сантиметров от меня и напряженно ждали. Чего? Что из моих глаз вырвутся искры или что я сама брошусь к нему на шею?

— Зачем вы делаете это? — подавленно просипела я.

Только и оставалось, что не сдаваться до последнего. Нет, я не легкомысленная дурочка, которая будет одурманивать себя ложными надеждами. Мечтать и влюбляться в первого попавшегося мужчину, благосклонно посмотревшего на нее…

Пусть обломается!

— Что именно? — невозмутимо спросил он в ответ, и не предпринял даже попытки отодвинуться.

Близко, слишком близко и очень чувственно…Мелькнула мысль, что я через чур много пересмотрела в свое время романтических фильмов. Да, лет в тринадцать очень любила киноленты с Одри Хепберн, а еще некоторые наши, советские, где герои трогательно и невинно целуются в конце фильма, а потом живут долго и счастливо. Да, все мои странные жаркие ощущения — именно из-за них, потому что мозг подбрасывает картинки дальнейших событий одну красочнее другой — то наместник нежно касается моих губ, углубляя поцелуй, то берет на руки и страстно прижимает к себе, то мы переносимся в совершенно далекое отсюда место, где нас никто-никто и никогда не побеспокоит… Картинки становятся все эротичнее и тяжелее в моем сознании, и когда я начинаю понимать, что вот сейчас, спустя пять минут со мной произойдет что-то необыкновенное, мои фантазии прерывает спокойный и рассудительный голос:

— Какое удовольствие видеть твое смущение…сложно оторваться. Не бойся. Я обручен и верен своей невесте. Тебе тоже не мешало бы придерживаться целомудрия. А то молодежь слишком легкомысленно относится к браку.

— Не поняла… Он издевается, что ли? — панически выдохнуло самоуважение.

— Кажется, я слегка увлеклась, — ответила фантазия.

Мне стало так стыдно, что я мечтала умереть на этом самом месте или заснуть и поверить, что это все был сон.

Он отошел, а я чуть не упала от вдруг накатившей слабости. В ушах зашумело, сознание сделало мне ручкой. Вокруг вместо наместника и стен плавали разводы, где черная одежда мужчины выделялось чернильным пятном…

— Лика! — голос подруги доносился как из-под толщи воды, — Что с тобой?

— Как вы посмели? Вы не должны были делать так!…

Джун говорил отрывисто и агрессивно и мне подумалось, что нельзя так разговаривать с власть имущими. Ох, огребет за это мой напарник! Но спокойный голос отвечал ему без лишних эмоций, и это давало надежду, что дерзость сойдет Джуну с рук…

— Случайно… Не злись.

Дальше слух отключился, и в моих ушах вовсю гремел шум океана. Сколько это продолжалось — не знаю, но возвращение было постепенным.

— Это запрещено! Как вы могли?! Незаконно!… В стенах Академии!!! — кричала Ларри, и я чувствовала, как подруга обнимает за плечи.

Возмущение и ярость, долетевшие через прикосновение, очень удивили, а от Ларри они шли такими густыми волнами, что я быстро пришла в себя. Очертания лестницы вернулись, и в полном непонимании произошедшего я уставилась на напарника.

Он стоял весь красный, как рак, и с пальцев капала серебристая жидкость. С трудом сдерживается? Вот кого можно отправлять к темным посланникам просто из-за огромных эманаций злости. Да что его так возмутило? Наше близкое соприкосновение с наместником?