Академия счастья, или Пирожные всегда в цене!

— Нет у меня таких! И что там про политику?

Он перегнулся через стол и теперь его глаза оказались напротив моих. Слава Богам, у меня хватило выдержки не дернуться назад.

— Помнишь Диммока, предыдущего директора Академии счастья? — дождавшись кивка, он продолжил, — Старикашка выжил из ума, но собрал кучу сторонников. После того, как я стал временно исполнять должность местного короля, высокородные феи выразили недовольство. Они возмутились и подняли бунт, и только применив силу и…некоторый…хммм….шантаж, удалось их приструнить. Но опасность переворота сохраняется. Нужно всегда быть начеку…

— А как же Винсент, он же мог занять престол?

— Завещание, Лика. Нужно понимать, что в нем содержатся не просто слова, а сила. Феи не пойдут в открытую против этого завещания, против мощнейшего заряда королевской силы. И, если ты помнишь, предыдущий король Вейлр заранее знал, что его любимые сыновья погибнут при странных обстоятельствах.

— Вот чего я действительно не понимаю, — отодвинулась я, делая вид, что усиленно размышляю, — Так это, почему прошлый король верил вам и Миранде…Она же тоже с земли. Неужели магические существа, феи, в чем-то уступают нам?…

— Не совсем…Тут немного разная частота вибрации энергии…Она не сильнее, не слабее, она — другая… И не причисляй себя к землянам, ты, кстати, самая чистокровная фея из всех фей, которых я знаю, — заметил Александр, — То, что тебя спрятали на Земле и растили в неведенье, тоже говорит в пользу того, что Вейлр, твой дедушка, тщательно готовился к чему-то страшному…

— Он точно умер?

— Безусловно.

— Жаль, мне кажется, он был хорошим феем, — я задумчиво посмотрела на чашку, — Закажите, пожалуйста, мне еще чаю…

Когда принесли еще одно блюдо эклеров и чай, наместник сказал:

— Они нападут, я чувствую, попытаются захватить власть. Винсент воспротивится, но тьма в нем с каждым днем становится всё сильнее. Мне нужно подстраховаться. Нельзя играть в одиночку, когда есть и другие шахматы.

— Диммок нападет на Академию? — ужаснулась я, — Но как, она же охраняется! Или он прилетит на курконосах?

— Не исключено. Но у меня есть ощущение, что он может действовать, запустив механизм изнутри. Лилиана…

— Да? С ней всё в порядке?

— Не совсем. Она сошла с ума…от злости.

В немом изумлении я рассматривала посерьезневшее лицо. Наместник снова надел маску и теперь сидел с ровной спиной, говорил громко и четко:

— Такое бывает, если неудачно подсадить темного посланника. Мы выясняем, кто это сделал, потому что ее дружка — Криса Ллойда, как ты знаешь, давно посадили в местную тюрьму… Мы не можем сообщить родителям девушки эту ужасную новость, потому что нет подозреваемых. Ни единой зацепки. Только подозрение, что преступник находится внутри…

— Ее можно вылечить? Это невероятно! Как это произошло?! — я прижала руку к сердцу, — Даже врагу не пожелаешь такой участи…

— Джун наткнулся на нее, когда она возвращалась от главных ворот. Как ты знаешь, нельзя выходить в город в будни без разрешения, но у нас нет сведений, что она всё-таки выходила за пределы. Она просто шла от ворот. Джун увидел, как тьма поглощает ее, и вмешался. Разрубил своим серебряным клинком. Но оказалось, поздно. Сейчас она в лечебной комнате, но надежды почти нет…

— В любой момент кто-то может погибнуть, — прошептала я, — это ужасно!

— Да, правильно заметила, — согласился Александр и вдруг сдвинул брови, — Ситуация складывается напряженная. И вместо того, чтобы помочь…ты насильно высылаешь одного из сильнейших феев в Царстве! Винсент не просто добровольный страж, он высокородный фей королевских кровей, а значит, сильный и выносливый воин! И из-за какой-то ерунды он уходит из Академии! Ты понимаешь, какую подножку нам всем подставила?! К ни го ед . нет

С этой стороны я никогда не смотрела на ситуацию и смутилась.

— Простите, — я не знала, куда себя деть, — Не подумала, что вам нужна дополнительная охрана…

— Не охрана, мне нужны мозги! Фей, который не просто будет пускать удары и лучи в разные стороны, а думать, прежде, чем нанести удар…

— Вы не боитесь, что он может потерять управление?

— Я уже давно ничего не боюсь, — грустно ответил наместник, — Ты должна вернуть Винсента. Если его захватит тьма, он должен быть рядом. Я не собираюсь отдавать туза в руки врагу.

— В воздухе пахнет изменениями, горячим, жареным и паленым, — прошептала я после минутного молчания.

В душе поселилось смятение, но никак не хотелось признавать, что я неправильно поступила.

Конечно, дела в Царстве фей творятся неладные, и наместник прежде всего заботится о государственном благополучии, но…неужели никто не подумает обо мне? О моих чувствах и желаниях?

Когда Винсент сказал, что оставит меня, я вздохнула облегченно, когда поняла, что Винсент не будет мне попадаться на глаза энное время. Да, возможно, это некрасиво, но я восприняла эту передышку как возможность еще раз обдумать свои действия и найти выход…

— Марта…Она же не по своему желанию сбежала из королевского дворца? Александр замедленно кивнул, вопросительно приподняв бровь.

— Что же она сказала такого, что вы не дали нам встретиться?

Сейчас лицо наместника не выражало ровным счетом ничего, и я почувствовала себя задетой за живое. Мне так хотелось увидеться с ясновидящей, ведь Вий вселил уверенность, что она сможет ответить на самые заковыристые вопросы и направить мою жизнь в правильное русло, но по какой-то непонятной причине, в мою жизнь вмешался этот человек, сидящий сейчас напротив.

И чем больше я смотрела в эти жесткие стальные глаза, тем яснее понимала — его участие было неслучайным, а действия — тщательно продуманными и взвешенными.

— Ты слишком много уделяешь внимания чувствам, — сказал наместник, — Не спорю, чувства важны для гармоничного состояния и роста личности, но нельзя все время терзать себя вопросом: любит ли он меня, что чувствую я к нему… Ты растрачиваешь свою энергию самым беспардонным способом. Нещадно раскидываешь золотой запас. Какими бы ни были глубокими королевские корни, энергия не бесконечна даже в фее. Посмотри на других студентов…От рождения всем дан хороший потенциал, уж по сравнению с землянами — неисчерпаемый…Но они умудряются истратить его до семнадцати лет больше, чем наполовину.