Академия Шепота. Книга 3

– Пытаюсь узнать, хочется ли тебе править, чтобы принять правильное решение. Знаешь ли, Лентист совсем не горит желанием занимать положенный ему трон.

– И я не горю, но приму любое твое решение. Потому что мне нужен ты со всеми твоими тайнами и проблемами. Только скажи мне, ты всегда заменял брата рядом со мной?

– Лишь в последние дни, начиная с заключительного бала. А ты точно с Лентистом не целовалась? – Хитро прищурившись, этот гад уже не мог скрывать широкую счастливую улыбку.

– Лест, я тебя убью... – призналась я, с облегчением выдыхая. – Вот как смогу шевелить пальцами, так сразу убью.

– А я помогу! – поднялась ко мне по ступенькам мама. – Еще немного, и я бы прокляла вас, молодой человек. Мне показалось, что вы сошли с ума!

Мой Копер, забравшийся ко мне на трон, энергично закивал, соглашаясь с каждым маминым словом.

Но лукавая полуулыбка с лица парня так и не сходила. Не сошла она и тогда, когда на месте распластанного на полу Кантиста появился слуга, облаченный в голубую ливрею. Молодой мужчина тихо спал, свернувшись клубочком и подложив себе под голову руки.

Не сошла она и тогда, когда вместо Лентиста передо мной предстал Кантист собственной персоной. Было удивительно видеть на знакомом лице хоть какие-то, а то и вовсе такие родные эмоции, такую привычную улыбку одним уголком губ. Но, к сожалению, не скрылись от меня ни колючая щетина, темными иголочками украсившая щеку, ни черные круги под глазами, что появились там явно не от веселой жизни.

Уставший взгляд, отросшие темные волосы. Он выглядел гораздо старше, чем на портрете, но это и не удивительно. Пройдя через то, через что прошел этот молодой мужчина, трудно остаться собой.

Однако парень продолжал самодовольно улыбаться. И делал он это и в тот момент, когда достал артефакт из-под ворота рубашки, чтобы открыть сияющее портальное кольцо, из которого тут же вышел разъяренный Лентист. И первыми его словами было:

– Я убью тебя, брат! Какого демона ты запер меня в этой антимагической башне?

Сократив расстояние в несколько шагов, Кантист нахлобучил корону на голову наследного принца. Его голос звучал гораздо тверже, чем все голоса придворных, вместе взятые:

– Король умер, да здравствует новый король!

Эпилог

Конец есть у всего.

Начиная свой долгий путь, мы уже заранее знаем, что ожидает нас в самом конце.

Конец есть у всего.

Но чаще всего мы испытываем облегчение, радость и счастье, когда что-то подходит к завершению. Так и должно быть. Ведь, ставя точку, мы берем чистый лист.

И возможно, чтобы отправить письмо.

Мелиссандра Варденгон

Здравствуй, мама!

Мы не виделись с тобой всего месяц, но мне кажется, будто прошла целая жизнь. До сих пор не верится, что я успешно окончила Академию Шепота, пусть и сдала экзамены не на высший бал. Впрочем, мейстер Бифурт никогда бы не поставил мне выше отметки «хорошо» по курсу стихии земли, и ты об этом прекрасно знаешь.

Я вообще удивлена, что вы с этим эльфом нашли общий язык. Кто бы знал, что свадьба-сюрприз, подготовленная Кантистом, станет судьбоносной и для тебя. Я рада за тебя, мама. Очень рада, что ты наконец встретила того, с кем твое сердце поет. И еще больше рада, что мейстер Бифурт больше не мой преподаватель. Еще год на его курсах я бы просто не вытерпела.

Кстати, думаю, ты была права на мой счет. Инициации у меня так и не произошло ни в восемнадцатый, ни в девятнадцатый, ни в двадцатый, ни в двадцать первый день рождения. Скорее всего, ведьмовская сила выросла в тот момент, когда пришло мое становление как мага. И это даже хорошо. Если помнишь, день моего рождения был просто сумасшедшим. Меня чуть не сожгли на костре, а я и вовсе забыла о том, что у меня день рождения. Плохо, что об этом не забыл Лест, хотя его главный подарок мне очень даже понравился – мы проспали без малого двое суток и я наконец-то выспалась.

В прошлом письме ты спрашивала у меня, куда мы отправились после свадьбы. Знаешь, мама, подготовка к экзаменам так сильно вымотала меня, что единственным моим желанием в день собственной свадьбы было сбежать. Увидев всех вас в парке академии, увидев расставленные кресла, свадебную арку и мага–храмовника, я готова была дать деру от нахлынувшей на меня паники. Но потом я заметила Кантиста.

Знаешь, мама. Я так сильно ненавидела его поначалу. Он был таким заносчивым, так сильно раздражал меня одним своим присутствием, но в тот день... Нет, я не увидела его словно впервые, но, встретившись с ним взглядом, вдруг поняла, что, кроме него, мне больше никто не нужен. И уже совсем неважно, как именно он выглядел, как я относилась к нему раньше, кто окружал нас в тот странный день. Я шла по дорожке к свадебной арке к нему, потому что чувствовала, что мы понимаем друг друга, что мы нашли друг друга.

Действительно понимаем, ведь сразу после свадьбы, с дипломом в руках, с сияющими брачными браслетами на запястьях, он перенес меня в охотничий домик, что находится недалеко от зимнего дворца. Там мы и провели этот месяц вдали ото всех.

Ну или почти ото всех.

Наши друзья неизменно заявлялись к нам то на ужин, то на обед, то с приглашением на прогулку по столице. Айрате уже легко дается оборот, а недавно она научилась разговаривать в своей второй ипостаси. Правда, она до сих пор дуется на Джэя, а точнее, на герцога Дарбийла иль Байлси. Мне до сих пор с трудом удается выговаривать их настоящие имена. Хорошо, что бумага все стерпит.

Так вот, обида у нее на него вполне обоснованная. На прошлой неделе Дарбийл оплатил обучение ее сестер в Пансионе Королевских Воспитанниц. Без капли магии, их приняли с распростертыми объятиями, а после у девушек появилась целая очередь из женихов. Ведь Дарбийл назначил им огромное приданое, о чем прознали в высшем свете. Породниться с самым богатейшим герцогом хочется каждой семье, и уважаемых женихов нисколько не волнует, что сама Айрата согласия на брак с герцогом еще не дала.

Весь свет уверен, что это согласие – лишь дело времени.

К счастью, я думаю так же.

Однако все хорошее, как и плохое, имеет свойство заканчиваться. Мы еще не говорим о детях: пока обстановка в королевстве не стабилизировалась должным образом, Кантист не желает подвергать меня и наших будущих детей какой бы то ни было опасности. А я думаю, что он слишком уж меня бережет. Дай ему волю, и он бы запер меня в самой высокой башне, но кто же ему позволит?