Академия тишины

Мерзко.

Чуть помедлив, разрываю оранжевые сгустки — мне не нужно долгоиграющее заклинание, да и их структуру не поняла до конца, не тот уровень знаний и умений. Становится немного легче, но только самую малость. Спустя мгновение мне уже кажется, будто жадные серые нити присосались ко мне, как оголодавшие многолапые твари. Клопы, например. Или кто похуже.

Но чтобы клопы смогли свалить с ног — сколько их должно быть? А здесь всего одна нить магического плетения, снять которую было предложено нам, студентам первого курса!

В какой-то момент изображение в глазах начало расплываться, и я разко отшвырнула от себя липкое кровососущее плетение. В этот самый момент дверь распахнулась, я мельком увидела чей-то тёмный силуэт в проёме, перепугалась до жути, и, не успев задуматься, выжгла хищное заклятие дотла прежде, чем оно задело незадачливого визитёра.

Это было единственно правильным решением в тот момент — страшно даже подумать, что было, если бы я не успела — а вдруг я не смогла бы снять наложенное заклятие самостоятельно, и кто-то пострадал бы? И мои эксперименты стали бы известны всей Академии, и…

Но, демоны, какая же слабость.

— Джей! Ты что вытворяешь?!

— Как ты меня нашёл?

Я постаралась сесть и собраться, как будто сидеть вот так в темноте в одиночестве вечером в пятницу — совершенно нормальное явление.

— Ты чего с голыми ногами на холодном полу сидишь? — Ларс уставился на меня сверху вниз, прислонился к столу, тёмные глаза блеснули в полумраке. — И что это сейчас в меня летело?!

— У меня огонь — ведущая стихия, мне не бывает холодно, если я сама того не захочу, — я натянула края рубашки на голые коленки и сама на себя разозлилась на это.

— Вообще, я не тебя искал, просто захотелось… побыть одному. Кажется, мы мыслим с тобой одинаково.

— Кхм, — неопределённо отозвалась я. Захотелось ему. Сейчас бы получил точным ударом в лоб мощненькое такое, не до конца понятное, но сильно болезнетворное магическое плетение, — мигом бы расхотел.

— Скоро каникулы, — без перехода продолжил Ларс. — И…

— Я домой не еду, — торопливо перебиваю я. — Проректор меня не отпустил, говорит, как новичку надо взять дополнительные занятия и всякое такое. Хотя он знает, точно всё знает, зараза.

— Зараза. Я в курсе, — небрежно отозвался приятель, а я удивлённо подняла брови, но от комментариев воздержалась. — В курсе и хотел сказать, что я… тоже останусь.

— Это лишнее, — я протестующе подняла руки, и рубашка предательски поползла по бёдрам вверх, снова провокационно обнажая колени.

Хотя — ну колени и колени, что в них такого. Можно подумать, Ларс моих коленей никогда не видел, сколько мы с ним на речку купаться ходили… Впрочем, наверное, лет семь не видел точно, но…

— Это лишнее, правда. Я остаюсь по необходимости, а ты можешь съездить к родителям, повидать их и…

— Родители… — Ларс поморщился, а я вдруг осеклась, вспомнив ту самую минуту откровенности в доме Андерсонов, которую я бы, признаться, с радостью бы забыла — не все тайны должны становиться явью. — С ними почему-то так сложно в последнее время. Вроде бы живём отдельно, и нет никаких проблем, общаемся только письмами, но в этот последний приезд они были такими… странными. Не знаю, как объяснить. Да ты не заморачивайся, если что — я тебе мешать не стану. И, думаю, Габриэль тоже домой не жаждет. Так что…

Чужая тайна, как и в случае с Джеймсом, обжигала язык. Сказать или не сказать?

— Ну же, Джей, не грузись этим всем, — Ларс широко улыбнулся, а улыбаться от умел так, что… Я хмыкнула и решила отложить откровенный разговор о семейных секретах до лучших времён.

— В общем, я пришёл уединиться и подумать, а ты..?

— Потренироваться.

— Не слишком ли много ты тренируешься, Джей? И эти поездки, о которых ты почти ничего не рассказываешь. И то плетение, которым ты чуть меня не наградило, мне не понравилось, уж прости.

— Нечего рассказывать, — я против воли отвожу взгляд. — Подай одежду, пожалуйста.

— А тренироваться обязательно в таком виде? Нет, я бы понял, если бы ты демонов вызывала, это был бы дополнительный аргумент, но…

Я чувствовала, что на самом деле он хочет поговорить. По-настоящему хочет, впервые за долгое время, пряча за дурашливой интонацией какую-то глубинную тревогу: за меня ли, из-за родителей или по какой-то иной, неведомой мне причине. Чувствовала, как стремительно истекает отпущенное нам время. И что не хотелось его слушать, слишком многое внутри меня было ещё не прожито, не осмысленно. Но…

Я протянула руку за штанами и плащом, а Ларс не отдавал, просто замер на месте, уставившись на меня, и в глазах его была тоска, лютая тоска.

— Ларс…

Он торопливо встряхнулся, подал-таки мне одежду и отвернулся.

Мне стало стыдно, но сказать я ничего не успела. В аудиторию один за другим почти бесшумно просочились два сгорбленных силуэта.

Их движения, неровные, рваные, дёрганые не оставляли сомнения в том, что они мертвы. Давно и бесповоротно.

Глава 29

Ларс судорожно хватает меня за запястье, и я от неожиданности охаю.

Он парень, а я девушка, но — и тут уж ничего не поделаешь — у меня, как у студентки факультета смерти зомби не вызывают такого неконтролируемого инстинктивного отвращения и неприятия. Честно говоря, вообще никакого отвращения и неприятия, разве что неконтролируемую печаль и чувство вины при воспоминании о библиотекарше, которую когда-то я испепелила.

Впрочем, восторга при контакте с умертвиями я тоже не испытываю.

Зомби-уборщики, надо же! Если поразмыслить, то это даже логично — раз уж мёртвая библиотекарша справлялась со своими задачами, почему бы и не применить то же элегантное решение и в других сферах? До этого я ни разу не видела, а как, собственно, происходит в Академии уборка.

Между тем, картина, представшая взорам двух широко распахнувших глаза адептов, была самая что ни на есть мирная. Первый зомби тащил метёлку и швабру — палку с намотанным на конце неё куском ткани. Второй — два ведра с водой. Вода в вёдрах вела себя странно: от дёрганных неровных движений несущего её умертвия так и норовила выскочить из вёдер и расплескаться по полу, но нет — на пол не попадало ни одного брызга, ни единой капельки. Взлетающие то и дело вверх прозрачные струйки моментально послушно возвращались обратно, словно притянутые магнитом иголочки.