Академия вампиров. Охотники и жертвы

Увидев меня, они смолкли.

Нахмурившись, я пересекала двор. «Еще жива. Еще жива».

Я отказывалась обсуждать с Лиссой схожесть истории с лисой и того, что произошло два года назад. Отказывалась верить, что тут есть какая-то связь, и не хотела, чтобы Лисса так думала.

И все же не могла перестать думать об этом инциденте не только из-за того, что при одном воспоминании о нем мурашки бежали по коже, но и потому, что он снова и снова возвращал меня к тому, что совсем недавно произошло в ее комнате.

Как-то вечером мы удрали с последнего урока и отправились в лес рядом с кампусом. За изящные, украшенные фальшивыми бриллиантами сандалии я выменяла у Эбби Бадики бутылку персикового шнапса — безрассудно, да, но, если вы живете в Монтане, особого выбора у вас нет, — которая досталась ей неизвестным образом. Лисса неодобрительно покачала головой, когда я предложила сбежать с урока, чтобы распить бутылку где-нибудь подальше от людских глаз, но в итоге согласилась. Как всегда.

Мы уселись на бревне рядом с топким, заросшим травой болотом. Серебряный месяц отбрасывал совсем мало света, но для вампира и наполовину вампира его хватало. Мы передавали бутылку туда и обратно, и я расспрашивала Лиссу об Аароне. По ее словам, в прошлый уик-энд у них был секс, и меня терзала зависть из-за того, что она первой познала его.

— На что это похоже?

Она пожала плечами и отпила глоток.

— Не знаю Ничего особенного.

— Что значит — ничего особенного? В смыслe, земля не разверзлась, планеты не выстроились в ряд и прочее в том же духе?

— Нет. — Она с трудом сдержала смех. — Конечно нет.

Я не понимала, что ее развеселило, но чувствовала: она не хочет говорить об этом. В то время наша связь уже начала возникать, и время от времени ее эмоции просачивались в меня. Я сердито уставилась на бутылку.

— По-моему, эта штука совсем не действует. Алкоголя там почти…

Послышался такой звук, будто в ближайших кустах что-то движется. Я молниеносно вскочила и защитила Лиссу своим телом.

— Просто животное, — сказала она, когда в полной тишине прошла минута. Это вовсе не означало, что нам ничто не угрожает. Школа защищала нас от стригоев, но в окрестностях кампуса часто бродили дикие животные, опасные сами по себе. Медведи. Пумы.

— Пошли, — сказала я — Нам лучше вернуться.

Мы отошли совсем недалеко, когда я снова услышала шелест и кто-то преградил нам путь. Госпожа Карп. Мы замерли; я неловким движением спрятала бутылку за спину. Легкая улыбка скользнула по ее лицу, и она протянула ко мне руку. Я робко отдала ей бутылку, и она сунула ее под мышку. Развернулась без единого слова и зашагала. Мы двинулись следом, прекрасно понимая, с какими последствиями придется иметь дело.

— Думаете, никто не заметит, когда полкласса отсутствуют? — спросила она спустя какое-то время.

— Полкласса?

— По-видимому, не вы одни решили сегодня сбежать. Погода действует, надо полагать. Весенняя лихорадка.

Мы с Лиссой тащились за госпожой Карп. Я всегда чувствовала себя с ней неловко с тех пор, как она исцелила мне руки. Ее необъяснимое, параноидальное поведение приобрело в моих глазах некий странный оттенок — гораздо более странный, чем прежде. Даже пугающий. И в последнее время я не могла смотреть на нее, незамечая странных царапин на лбу. Обычно темно-рыжие волосы прикрывали их, но не всегда. Иногда появлялись новые, а старые, наоборот, исчезали. Справа раздался странный трепещущий звук. Мы все остановились.

— Кто-то из ваших одноклассников, надо полагать, — пробормотала госпожа Карп, повернув в сторону звука.

Однако, добравшись до места, мы обнаружили лежащую на земле большую черную птицу. Птицы — как и большинство животных — мало значат для меня, но даже я не могла не восхититься ее блестящими перьями и сильным клювом. Она могла без труда выклевать кому-нибудь из нас глаз — если бы со всей очевидностью не умирала. Еле заметно содрогнувшись в последний раз, птица затихла.

— Кто это? Ворон? — спросила я.

— Да, — ответила госпожа Карп.

— Он мертв? — спросила Лисса.

Я пригляделась к птице.

— Да. Определенно мертв. Не дотрагивайся до него.

— Видимо, на него напала другая птица, — заметила госпожа Карп. — Иногда они сражаются за территорию и ресурсы.

Лисса, с выражением сочувствия на лице опустилась на колени. Меня это не удивило — она всегда питала слабость к животным. После того как я подстроила знаменитое сражение между хомяком и раком-отшельником, она не один день выговаривала мне. Лично я рассматривала сражение как проверку, кто из двух достойных соперников сильнее, а она — как жестокое обращение с животными.

Исполненная сочувствия, она протянула к ворону руку.

— Лисс! — в ужасе воскликнула я. — Он наверняка заразный.

Однако ее рука продолжила движение, будто Лисса не слышала меня. Госпожа Карп замерла, точно статуя, ее белое лицо в темноте напоминало лицо призрака. Пальцы Лиссы погладили крылья ворона.

— Лисс! — повторила я и рванулась вперед, чтобы оттащить ее.

Внезапно на меня нахлынуло странное ощущение — спокойствия, исполненного красоты и жизни. Ощущение было настолько сильно, что я остановилась. Потом ворон задвигался. Лисса негромко вскрикнула и отдернула руку. Мы обе смотрели на птицу, широко распахнув глаза.

Ворон медленно захлопал крыльями, пытаясь подняться. Когда это ему удалось, он повернулся к нам и уставился на Лиссу взглядом, казавшимся слишком умным для птицы. Я не сумела через нашу связь понять ее реакцию. Это продолжалось, казалось, целую вечность, затем ворон оторвал от нее взгляд, поднялся в воздух, и сильные крылья унесли его прочь.

Осталось лишь затихающее вдали шуршание листьев.

— О господи! — прошептала Лисса. — Что сейчас произошло?

— Черт его знает, — ответила я, стараясь скрыть свой ужас.

Госпожа Карп подошла к Лиссе, схватила ее за руку и с силой развернула к себе. Я мгновенно оказалась рядом, готовая действовать, если Психованная Карп попытается сделать что-нибудь не то, хотя даже меня подташнивало от мысли нанести вред учительнице.

— Ничего не произошло, — с диким выражением в глазах, тоном убеждения произнесла госпожа Карп. — Слышите? Ничего. И вы не расскажете никому никому — о том, что видели. Обещайте мне. Обещайте, что никогда даже не будете снова обсуждать это.

Мы с Лиссой обменялись смущенными взглядами.

— Хорошо, — прокаркала госпожа Карт и слегка ослабила хватку. — И никогда не делай этого снова. Если сделаешь, они узнают. И постараются найти тебя. — Она повернулась ко мне. — Не позволяй ей делать это. Никогда больше.

Во дворе, неподалеку от спального корпуса, кто-то произнес мое имя.

— Эй, Роза? Я, наверно, сто раз окликнул тебя.

Забыв о госпоже Карп и вороне, я посмотрела на Мейсона, который, надо полагать, шагал рядом со мной к спальному корпусу, пока я пребывала в стране воспоминаний.