Академия вампиров. Охотники и жертвы

— Она в ванной, — сказала я.

Надзирательница ринулась следом за мной, но я остановила ее.

— Она слишком расстроена. Дайте мне сначала одной поговорить с ней.

Дмитрий обдумал мои слова.

— Хорошо. Даем вам минуту.

Я вошла в помещение ванной.

— Лисс?

Изнутри послышался негромкий звук, похожий на рыдание. Я миновала пять кабинок для купания, прежде чем обнаружила одну запертую.

— Впусти меня, — попросила я, стараясь говорить уверенно и спокойно.

Послышалось сопение, и спустя несколько мгновений дверь открылась. К чему, к чему, а к увиденному я совсем не была готова. Лисса стояла передо мной…

…залитая кровью.

Охваченная ужасом, я вскрикнула и чуть не позвала на помощь, но, приглядевшись внимательней, обнаружила, что кровь в основном не ее. Она выглядела так, как будто испачкала в ней руки, а потом, потерев лицо, и его тоже. Она осела на пол, и я рядом с ней, на коленях.

— Как ты? — прошептала я. — Что случилось?

Она лишь покачала головой, но из глаз снова полились слезы и лицо сморщилось. Я взяла ее руки в свои.

— Вставай. Давай я помогу тебе умыться…

Я смолкла. Нет, там все же была и ее кровь. Запястья пересекали ровные линии, не в тех местах, где проходили ключевые вены, но тем не менее по коже бежали красные ручейки. Она не стремилась перерезать вены, не стремилась истечь кровью. Наши взгляды встретились.

— Прости… Я не хотела… Пожалуйста, не говори никому… — Она разрыдалась. — У меня крыша поехала, когда я увидела это. Я была так расстроена, что просто не сумела сдержать себя… — Она кивнула на запястья.

— Ладно, — ответила я чисто автоматически, недоумевая по поводу того, что за «это» она имела в виду. — Вставай. В дверь постучали.

— Роза?

— Еще секундочку! — отозвалась я.

Подвела Лиссу к раковине, смыла кровь с ее запястий. Достала «аптечку» и торопливо наклеила на порезы лейкопластырь. Кровь уже текла еле-еле.

— Мы входим, — заявила надзирательница.

Я сдернула с себя рубашку, отдала Лиссе, и она только-только успела натянуть ее, как вошли Дмитрий и надзирательница. Он мгновенно оказался рядом с нами, и только тут до меня дошло что, стремясь скрыть порезы Лиссы, я забыла про кровь на ее лице.

— Это не моя, — быстро объяснила она, заметив выражение его лица. — Это… Это кролика…

Дмитрий внимательно оглядел ее, и я от всей души надеялась, что он не станет задерживаться взглядом на запястьях. Не заметив никаких зияющих ран, он спросил:

— Какого кролика? Этот вопрос вертелся и у меня на языке

Трясущейся рукой она указала на мусорную урну.

— Я выбросила его. Не хотела, чтобы Наталья увидела.

Мы с Дмитрием одновременно подошли к урне и заглянули в нее. Я тут же отпрянула, с трудом сдержав позыв к рвоте. Непонятно, как Лисса поняла, что это кролик. Я видела только кровь. Кровь и пропитанные кровью бумажные полотенца. Ну, еще кровавые ошметки чего-то, что я не смогла идентифицировать. Запах был ужасающий.

Дмитрий вернулся к Лиссе и наклонился к ней.

— Расскажи, что произошло, — попросил он, протягивая ей бумажные носовые платки.

— Я вернулась примерно час назад. И он был там. Прямо посреди пола. Разодранный на части. Как будто он… взорвался. — Она шмыгнула носом. — Я не хотела, чтобы Наталья нашла его, не хотела ее пугать… ну и… выбросила его. А потом просто не могла… Не могла вернуться туда…

Ее плечи задрожали, и она заплакала.

Остальное — то, о чем она не рассказала Дмитрию, — я вычислила без труда. Она нашла кролика, выбросила его и пришла в такое состояние, что порезала себе запястья, таков был ее дикий способ справляться с горестями.

— Никто не может входить в эти комнаты! — воскликнула надзирательница. — Как такое произошло?

— Тебе известно, кто это сделал? — мягко спросил Дмитрий.

Лисса достала из кармана пижамы скомканный листок бумаги. Он так сильно пропитался кровью, что написанное читалось с трудом, хотя Дмитрий и разгладил его.

«Я знаю, кто ты такая. Здесь тебе не жить, уж поверь мне. Убирайся немедленно Для тебя это единственный способ уцелеть».

Надзирательница пришла в шок, но быстро справилась с собой и ринулась к двери.

— Позову Эллен.

В первый момент я даже не сообразила, что речь идет о Кировой.

— Мы будем в больнице, — сказал Дмитрий и добавил, обращаясь к Лиссе: — Тебе нужно прилечь.

Она не двигалась. Я взяла ее под руку.

— Пошли, Лисс. Лучше уйти отсюда.

Медленно переставляя одну ногу перед другой, она позволила отвести себя в академическую больницу. Обычно там дежурили два доктора, но сейчас, по ночному времени, только медсестра. Она предложила разбудить кого-нибудь из докторов, но Дмитрий отказался.

— Ей просто нужно отдохнуть.

Не успела Лисса вытянуться на узкой постели, как Кирова и еще несколько человек ворвались внутрь и кинулись расспрашивать ее. Я, однако, преградила им путь.

— Оставьте ее в покое! Неужели вы не понимаете, что она не хочет об этом говорить? Дайте ей сначала хоть немного поспать!

— Мисс Хэзевей, — заявила Кирова, — вы, как обычно, переходите границы. Мне даже непонятно, что вы вообще тут делаете.

Дмитрий спросил, можно ли поговорить с ней наедине, и увел ее в коридор. Я слышала, как там она сердито шептала что-то, а он спокойно и жестко отвечал ей, тоже шепотом. Когда они вернулись, она сурово объявила:

— Можете ненадолго остаться с ней. Уборщики наведут порядок и осмотрят все в вашей комнате и ванной, мисс Драгомир, а утром обсудим ситуацию в деталях.

— Не разбудите Наталью, — прошептала Лисса. — А то она испугается. Я уже все убрала в комнате.

Кирова с сомнением посмотрела на нее. Все направились к выходу, но прежде медсестра спросила, не хочет ли Лисса чего-нибудь поесть или выпить. Лисса отказалась. Когда мы остались одни, я легла рядом и обняла ее.

— Не бойся, они не узнают, — сказала я, чувствуя, что она беспокоится из-за запястий. — Однако жаль, что ты прежде не поговорила со мной, а ведь ты обещала мне это.

— У меня ничего подобного и на уме не было, — безучастно ответила она, глядя в пространство. — Клянусь! В смысле, я была расстроена после приема, но думала… думала, что сумею справиться. Я старалась, очень старалась… правда, Роза. Но потом пошла к себе в комнату, и увидела это, и… просто совсем запуталась. И я знала, что должна все убрать. Должна убрать, прежде чем все увидят, все узнают, но там было ужасно много крови… и потом, когда я все сделала, это оказалось слишком для меня… такое чувство, будто я вот-вот… не знаю… взорвусь, что ли, и я должна была выпустить всю мерзость из себя, понимаешь? Я должна была…