Академия

— Простите, господин Коровин, а могу я спросить насчёт турнира, который проводится ежегодно для Витязей всех четырёх курсов? Я знаю, что по правилам та группа, которая займёт одно из трёх призовых мест на турнире, точно может рассчитывать на положительную оценку на экзамене.

Я чуть не поперхнулся, как и сам Коровин.

Наша группа, состоящая не пойми из кого, точно на такое может не рассчитывать. Платон и его свита рассмеялись, как и Тарас с Яковом, как и три девушки-подружки.

Исидору же совсем не смутила их реакция. Она больше ничего не сказала, но почему-то посмотрела на меня, будто интересуясь: «Ну и как тебе моя идея, выскочка?»...

Книга 2. Эпизод 12.

Идея-то была неплохая.

Взять одно призовое место на турнире Витязей и получить положительную оценку на экзамене.

Только было слишком много «но».

Коровин не удержался и скептически поджал губы, как бы говоря, что у нашей группы нет шансов, и даже мысль о победе выглядит идиотской.

— Так уж повелось, что низко-слабые студенты всегда отказывались от турнира заранее, — произнёс он не без снисходительности. — Ну давайте подсчитаем, дорогие зрители... то есть ученики. На каждом из четырёх курсов Линии Витязей есть по четыре группы разной силы: низко-слабая с активным числом резерва «до двухсот», средне-слабая с числом «до трёхсот», средне-сильная с числом «до пятисот» и высоко-сильная с числом «до тысячи». С каждым курсом это число увеличивается ещё на тысячу. И в итоге получается, что всего в турнире будут участвовать шестнадцать групп с совершенно разной силой. Думаете, у вас есть шансы?

Наступила тишина.

И снова Исидора вытянула руку.

— Простите, учитель, но ведь в правилах турнира написано, что для каждого курса предусмотрено одно призовое место. Если так, то получается, что первокурсники будут соревноваться только с первокурсниками разной силы. Поэтому у нас есть шанс. Один к четырём.

— Да, формально призовых мест четыре, но именно три первых места гарантируют положительную оценку на экзамене. Понимаете? Вы должны обойти в мастерстве не только первый курс, но и второй, то есть семь групп с числами резерва от двухсот до двух тысяч. Как вам такое?

— Даже в таком соотношении третье место достижимо, — отчеканила Исидора.

Коровин вздохнул.

— Думайте, как хотите... э-э... как вас...

— Исидора Гран.

— Так вот. Можете помечтать, госпожа Гран. Никто вам не запрещает. У вас впереди более трёх месяцев до турнира.

Он зачесал пятернёй каштановые волосы, и без того идеально лежащие, после чего решил, что нужно всё же сделать перекличку. Раскрыв папку с красной бархатной обложкой, что оставила ему замученная работой секретарь Лиза, Коровин зачитал две первых фамилии по алфавиту:

— Аверьянова Нора и Аверьянова Римма. Сто шестьдесят и сто пятьдесят единиц активного резерва.

Две девушки подняли руки.

Значит, они были сёстрами. Нора — посильнее, а Римма — послабее.

Только странно, что они друг на друга даже не походили. Нора была шатенкой с тяжёлым взглядом и крупным подбородком, а Римма — остроносой блондинкой с точёными скулами. Хотя в манерах они действительно имели сходство: частенько лыбились невпопад или брезгливо морщили носы. К тому же, обе не переносили Исидору Гран.

— Бородинская Рада, — продолжил читать фамилии Коровин. — Сто шестьдесят единиц.

На этот раз руку подняла подружка сестёр Аверьяновых, девушка с пышными русыми кудрями, быстрая в движениях и очень даже симпатичная. Кажется, она была заводилой в этой троице и первой придумала невзлюбить зубрилу Исидору.

— Волков Кирилл, сто... э-э... просто сто. — Учитель не сдержал сочувственного театрального вздоха, глянув на меня, будто уже прощался.

Затем он назвал Якова Вьюгина с его ста пятьюдесятью единицами, а за ним — Горина Егора. У него насчитывалось сто семьдесят. Это и был тот самый Егор-Глыба, которому я успел всадить кулак в живот при первом знакомстве. Здоровяк-блондин из четвёрки отморозков.

— Гран Исидора, сто семьдесят. — Коровин отыскал глазами девушку и снова не удержался от вздоха. — Что ж, могу лишь пожелать вам удачи. И не отчаивайтесь, если ничего не получится.

На лице Исидоры отразился праведный гнев, но Коровин на неё уже не смотрел, продолжая зачитывать:

— Зверев Лев, сто двадцать.

Лёва закивал, только не удостоился от учителя ни взгляда, ни вздоха.

— Коховский Эдуард и Котов Андрей, по сто пятьдесят, — продолжил Коровин.

А это были два парня из свиты Платона, два невзрачных блондина. Так себе воины, но в паре могли представлять угрозу. Эд и Кот — так их называл Платон, когда с ними разговаривал.

Последними Коровин назвал Платона Саблина и Тараса... тоже Саблина.

А вот это было неожиданно.

Главный отморозок и главный шутник группы оказались родными братьями. А ведь внешне они, и правда, были похожи, просто у меня и мысли не возникало их сравнивать — они не общались, даже когда находились рядом. Оба брюнеты, оба худые и высокие. Только у Тараса ещё кудри имелись. Ну и чувство юмора, хоть и сомнительное.

Коровин бросил папку на пол и начал урок.

— Итак, ученики. Влияние на оружие. Вот, с чего начинается наш курс для Линии Витязей.

Он сделал таинственный вид, подошёл к одной из каменных перил площадки и нажал ладонью на белый выступ.

Тут же сработал механизм: раздвинулись перила, и из-под них вверх поднялась стена с оружием. Причём все мечи — а их было штук тридцать — крепились к стене светящимися крючками. Скорее всего, это была защита, чтобы оружием нельзя было воспользоваться вне урока.

Коровин выставил раскрытую ладонь вбок и замер в театральной позе, будто чего-то ожидая.

В тот же момент на дорожке со стороны Башен снова показалась секретарь Лиза. Она неслась со всех ног, а в руках держала меч в узорчатых ножнах.

Через несколько секунд запыхавшаяся девушка вложила оружие в раскрытую ладонь Коровина. Тот помощницу даже не заметил, будто меч лёг в его руку сам по себе, спустившись с неба.

— Итак, сегодня мы начнём овладевать техникой влияния на оружие. Вы должны уметь выбирать и покорять себе меч. Это база. Это основа всего обучения Витязя.

Лиза подобрала с пола брошенную Коровиным папку и замерла рядом, ожидая распоряжений.

Учитель тем временем вынул меч из ножен и всмотрелся в блики клинка, любуясь своим отражением. Ножны он отбросил в сторону, и Лиза умудрилась поймать их прямо на лету. Сказывалась долгая практика.