Акимуды
Шрифт:
Когда Зяблику исполнилось двадцать три года, Денис подарил ей маленькую квартиру на Студенческой улице и расстался с ней, потому что он физиологически не мог спать с девушками старше двадцати трех лет. Они сохранили дружеские отношения, и, когда в Москве объявился Акимуд, Денис пригласил нас съездить к своему знакомцу Степе Махрову.
– А что, верно ли говорят, что человек произошел от обезьяны?
Подмосковный богач, Степа Махров, озвучил вопрос, пожирая глазами Посла. Денис сидел на отдельной лавке
Мы сидели и парились: Посол, Зяблик, Денис и я. Степа вызвался быть нашим банщиком. Даже голое тело Зяблика не вызывало у него привычного интереса. Телок у него перебывало немало, а сейчас он мог решить для себя последние вопросы бытия.
– Смотря какой человек, – задумчиво сказал Посол.
– Точно! – вскричал Степа. – Не знаю, как другие народы, но мы, русские, происходим отнюдь не от обезьян!
Мы по облику и подобию, верно?
– Русский человек, – сказал Посол, – когда задает вопрос, уже знает на него ответ. И если твой ответ не совпадает с его ответом, он тебе не верит, кем бы ты ни был, начальником, отцом, самим Господом Богом. Он ждет подтверждения своим мыслям, а не нового знания.
– Те, кто думает, что происходит от обезьян, от них и происходят. А те, кто так не думает, рождены в райском саду, – объявил Степа. – Ваше превосходительство! Значит, мы не от обезьян? Я верно вас понял?
– А чем тебе не нравятся обезьяны? – Посол ласково перешел на «ты». – Хороший, мирный народ.
– Но они ведут себя неприлично! У меня здесь тоже были обезьяны! Но они смущали мою дочь Варю. Попы голые, красные – ужас!
– У вас тоже голая, красная попа, – сказала Зяблик.
– Так я же в бане! – обиделся Махров. – А они на природе.
Он сверкнул глазами на Зяблика и вышел из парилки.
– Я не понимаю природы вашего спора, – сказал Денис. – Какая разница, от кого произошел человек. Да хоть от черта лысого!
Акимуд обратился к Денису:
– Рождается новый человек – ему нужен новый бог. Новый человек против старого человека. Новый опирается на костыли техники, он сам может стать продолжением костылей. Старый теряет, злится, его мир агонизирует, он с ним не расстается. Россия – полигон для столкновения миров.
– Верно, – обрадовался я.
– Что-то я ничего не понял, – признался Денис.
– Так вы и есть тот самый новый человек, – тихо сказал Посол.
– А вы тогда кто? – спросил Денис.
Если сложить все представления, которые сегодня живут на земле, о боге в одну кучу и перемешать, чтобы создать среднеарифметического бога, что за чудовище бы вышло!
Это было бы надмирное существо, постоянно вступающее в конфликт со своими первоначальными обязательствами, не выполняющее их, перепутавшее понятия страха и любви, существо коварное, уклончивое, равнодушное к страданиям и молитвам. Вялый монстр, который, скучая, сидит в болоте, а порой, оживляясь, устраивает цирковые номера.
Взять хотя бы историю поляков в Катыни. Такое впечатление, что не бог
сидит в небе, а Сталин, или, по крайней мере, замещает его, когда бог вышел. Видит Сталин, что летят поляки к Катыни, весь генералитет во главе с главнокомандующим, и думает, а что, если…Напускает утреннего тумана, и самолет разбивается на подлете к русскому военному аэродрому, все гибнут по второму кругу, и оторванные ноги и руки собирают, как грибы, в этих грибных местах Смоленщины. И только венок, который везли поляки в Катынь, остается нетронутым, как будто нарочно.
Ну, допустим, поляки летели очень гордые, летели гордые поляки, и сам этот полет, с точки зрения морали, выглядит немножко сомнительным, но, с другой стороны, разве так можно наказывать за гордость?
Или взять, к примеру, Венеру Мытищинскую. Она готова на философские обобщения, а спроси ее: «Как называется столица Польши?» – она начнет крутиться на сковородке.
Зяблик отмахнулась от вопроса:
– Я помнила, но забыла. Катынь, что ли?
Совместными усилиями человек создал сомнительного бога – подвело его религиозное воображение, – но ведь и сам Бог допустил создание такого имиджа, не воспротивился ему.
– А столица Австрии?
Жил-был Фрейд непонятно где, в безымянном городе, в условной стране… А Сталин не зря напустил тумана. Отомстил второй раз за свое унижение под Варшавой. Значит, бог на стороне русских?
– Вам нужен бог, – уклонился Посол от ответа, – который бы не мешал науке, без пафоса! Прикольный бог. А те, старые, отыграли свои роли, спасибо им! Вам нужен, прости Господи, бог-дипломат, который бы искал компромиссы, а не гневался по пустякам и не грозил апокалипсисом. Вам нужен верный друг, бог-сиделка, который вытирал бы вам слезы и сопли, который понимал бы все ваши слабости, а не кричал, что он принес в мир не мир, а меч.
Тогда это нужно было. И я это понимал. И я готов был играть эту роль. Но все – время ушло вперед. И те, кто будет сопротивляться новым заветам – служат против бога и против людей, – те либо глупы, как пробка, либо держатся за свою власть. Я пришел сюда, чтобы сказать новое слово – спокойное слово. Было сделано много ошибок – от того что затянули ремни, человек совсем потерял всякую веру. Я пришел сказать: все будет по-другому. А вы знаете… Все это не так! Я – мошенник. Вы – мошенники, потому что созданы по образу и подобию. Вас надо держать в строгости! Вы и так совсем распустились!
Бог не есть только любовь. Выдумки попов! Ну, чего, головастики! Христос и Антихрист – одно лицо, бог и черт – две половины одного создателя. Бог не может быть либералом! Я пришел сказать, что все прошлые договоры между богом и людьми были ложью. Слишком немощен был человек, слишком недальновиден! Приходилось подстраиваться!
Спасибо Христу. Он был велик в своем желании исправить старые нормы. Но ведь и он постепенно состарился – а ошибки прошлой веры привели к трагедиям. Я заменяю ад чистилищем. Это звучит как предвыборная кампания – но я буду честен до конца. Пора кончать с вечными муками. Есть подонки – с ними я не буду церемониться. Но я сам создал человека несовершенным и несу за это всю ответственность. Я не собираюсь распространять религию политкорректности. Но некоторые правила надо усвоить. Нет неверных. Есть просто глупые, тупые, упрямые люди. Не надо крайностей. Крайности нужны были для невежественных людей – чтобы они услышали! Я – не против чудес. Но почему я должен воскрешать ослов?! Я хочу, чтобы вы были не рабы божьи, а нормальные люди…