Аккорды сердца

Да, злит, но птичка в полнейшем ахере от происходящего, а тут ещё Веня вдруг рявкает со всей дури, поднимая голос.

Спасибо за поддержку, друг… Я знаю, что хорош.

***

Что я сделала только что?

Нет… Что опять позволила ему со мной сделать?

Смотрю на пальцы и не могу понять, чего во мне больше — отвращения или странного трепета от мысли, что я тоже только что заставила сталкера сойти с ума.

Сердце ещё колотится, в голове полнейший сумбур, а тот, кто был всему этому виной, сидит себе спокойненько и не чешется.

– Ничего противоестественного не случилось, - как обычно лениво тянет, словно мы тут чай пили, а не повторяли сцену из порно.

– Сказать тебе, куда ты можешь идти, придурок?

Ржёт от того, как я брезгливо вытираю свою руку о его же пресс, и не даёт мне отнять мои же пальцы. Его живот горячий и напряжённый. Таким, как был его член в моей руке, и к моему лицу снова приливает кровь от фантомного чувства, будто до сих пор его держу.

– Я с радостью схожу, куда скажешь, но только если мы вместе туда отправимся, - подмигивает.

Хватаю подушку, на которой так удобно лежала и впечатываю со всей дури в наглую морду, но ему всё так же весело.

– Быстро же ты в себя пришёл.

– Секс — лучшее лекарство от всего, ты знала?

– Откуда бы…

Поднимаюсь, стремясь быть как можно дальше, и достаю телефон, вспоминая про енота.

– Куда ты звонишь?
– напрягается, а я не могу сдержать ухмылки.

– В службу отлова диких животных. Собираюсь сказать, что орангутанг сбежал и теперь терроризирует город.

Подрывается с места, как бешеный и тут же спотыкается, чуть не пропахав носом пол.

– Береги голову — там ещё могут быть мозги, - советую, прежде чем связаться с боссом и попросить кого-нибудь забрать внезапного квартиранта. До сих пор не верится…

Василий Михалыч на удивление рад, и ещё больше я удивляюсь, когда он сообщает невероятный новости.

– Ника, девочка, я не знаю, как ты это сделала, но спасибо! Утром пришёл представитель администрации, и теперь наш парк признан достопримечательностью города или культурным наследием — в общем, не понял я толком, но это и неважно, - я слышу подозрительное шмыганье.
– У нас тут теперь ещё и охрана ходит, так что ты просто умница.

Вот это номер…

– С чего Вы взяли, что это я?
– ощущаю, как наглые ладони ложатся на талию, а к спине прижимается тело.

– Можешь не скромничать, - явно улыбается мужчина на том конце связи.
– А за енотом сейчас кого-нибудь отправим.

Прощаюсь и скидываю адрес, пока в ухо шепчут:

– Посмотрим, как ты запоёшь, когда этот орангутанг вылижет тебя до криков.

– Фу, - кривлюсь, но в теле напротив появляется предательская слабость, и там, где только что были его пальцы, дёргает.

Не знаю, как с ним общаться после этого, но поговорить всё же стоит — это, кажется, понимаем оба, поэтому чуть позже садимся за стол переговоров, вернее, просто за стол на просторной кухне. Здесь слишком много места для одного человека, но я не решаюсь это озвучить. У меня другие вопросы.

– Тебе вообще не совестно за то, как заставил за тебя беспокоиться?

– К своему стыду, мне никогда не стыдно, - лыбится, и тут же морщится от головной боли.

– Это карма, - киваю, потягивая чай.
– Объясни своё поведение, будь любезен.

– Бля, я сейчас как с бабушкой разговариваю, - аж содрогается, всё ещё потирая виски.
– Не делай больше такое лицо, птичка.

– А ты не пей.

Молчит. Сверлит взглядом, но на сей раз в нём нет ни капли веселья, и это не внушает ничего хорошего.

– Зачем ты пришла? Я ясно дал понять, что никого не хочу видеть.

– Не знаю, - говорю чистую правду.
– Хотела выяснить, почему ты так со мной обошёлся. Ты ведь был в курсе аукциона?

По-прежнему молчит, и мне опять хочется запустить чем-нибудь в него.

– Я думал, у меня всё под контролем. Облажался, - наливает себе минералки, и пока пузырьки шипят, между нами повисает очередная пауза, после которой всё меняется.
– Так что наша с тобой сделка аннулируется.

Что-то в груди щёлкает, даёт трещину, не желая смиряться с таким исходом.

– Зачем ты помог с животными, если так решил?
– получается как-то жалко, отчего саму себя ненавижу.

Пожимает плечами, а я какое-то время зависаю на его татуировке. Всё правое плечо забито какими-то то ли драконами на волнах, то ли цветами, приходящими в движение всякий раз, когда сталкер напрягает мышцы, и это очень отвлекает. Рисунок ему удивительно подходит — такой же странный, сумбурный, но притягивающий к себе всё внимание.

– Прощальный подарок, - наконец слышу ответ.

Не знаю, что чувствую, но вот радости во мне точно нет. В чём дело, Ника? Ты же мечтала от него избавиться. Так почему сейчас не прыгаешь до потолка?

– И что заставило тебя передумать?
– хочется услышать правдивый ответ, а не отмазку в духе «я наигрался», вот только моё желание оказывается пророческим.

– Это было интересно, но я ошибся. Видишь ли, - смотрит с лёгкой насмешкой, - я вообще непостоянный, склонный к разного рода авантюрам. Если что-то взбредает в голову, меня не остановить, - явно озвучивает чужие слова.

– Я это заметила.

– Вот-вот, - кивает, и его натянутая улыбка дрожит в уголке рта, будто он собирается вовсе не смеяться.
– Так что будь добра, свали по-хорошему — у тебя есть тот, кто утешит… Но за утренний сюрприз спасибо.

Улыбается уже во всю, намекая на то, что произошло на диване, и то, что треснуло у меня внутри, ломается окончательно. Приходится сделать глубокий вдох и так же выдохнуть прежде чем взять себя в руки и не совершить убийство.

– Ладно, - роняю легкомысленно, вызывая лёгкое удивление.
– Я сделаю вид, что поверила, а ты сиди тут и предавайся тоске. Только знаешь, между жалостью к себе и соплежуйством очень тонкая грань, - поднимаюсь, провожаемая тёмными глазами.
– Поверь мне, я знаю, о чём говорю.

После того утра моя жизнь не остановилась, хотя ощущения были именно такими.

Мне отчего-то казалось, что я уже пережила свой самый большой кризис после смерти Полины, но сталкер убедил меня в обратном.

Почему мне не пофиг?

Этот его решительный взгляд, выражение лица… Я не сомневалась, что тут поработала его бабушка, а может, сыграла роль его ревность (серьёзно?) к Константину Евгеньевичу, только мне всё равно было паршиво.

Противно от себя самой…

Прошло несколько дней, а я ещё безуспешно пытаюсь выбросить из головы всё, что связано с Элем, но не выходит. Он реально впитался в мою кровь, а может, просто выпил её, как клещ, и теперь вместо неё какая-то жижа, но это уже реально напоминает болезнь. Разрушительную и неизлечимую.