Акрополь

— Хотел Ниву сначала, — посмотрел он на меня, словно оправдываясь. — Но оказалось, что коробка-автомат на Ниве непростая даже для богов задача. Можно конечно было найти слесаря-волшебника, но я заморачиваться не стал и взял этого старичка. Восемьдесят седьмой год, делали же раньше технику с душой, — постучал по рулю Саргон.

Наклонившись, он взял из бардачка небольшой пластиковый кейс, достал из него кассету и воткнул ее в приемник на приборной панели. Короткое жужжание, а потом из динамиков раздалась песня про сладкие мечты, которая в моем мире совсем недавно в чарты ворвалась. Неожиданно было ее здесь услышать, тем более на таком носителе.

— Это Sweet Dreams, песня из одна тысяча девятьсот восемьдесят третьего года, а у вас в чартах ремейки, — вдруг улыбнулся Саргон, продолжая напевать про то, что «кто-то хочет тебя использовать, кто-то хочет быть использованным тобой».

Ехать оказалось недалеко — километра три вдоль берега, после чего дорога привела нас к расположенному на склоне холма немаленькому дому в японо-скандинавском архитектурном стиле, как я бы назвал эту роскошную ненавязчивую сдержанность.

Саргон с трудом припарковал машину на подъездной дорожке, втиснув ее между двумя яркими внедорожниками совершенно футуристического вида, ругаясь сквозь зубы насчет не умеющих нормально парковаться прекрасных дам, после повел меня в дом. Прошли мимо огромного бассейна, где на большом надутом розовом фламинго плавала, загорая, невероятно красивая женщина, из одежды на которой были только солнечные очки.

— Я дома! — сообщил ей Саргон.

Приподняв голову грациозным жестом, обнаженная женщина сняла очки, и я вдруг узнал Афину. Она приветливо мне улыбнулась и помахала рукой, потом вновь откинулась назад на надувное розовое ложе, наслаждаясь мягким утренним солнцем.

Двигаясь за Саргоном я поднялся на открытую террасу, где нас встретила Афродита — в отличие от Афины в белой длинной тунике. Афродита, потому что лицо у нее было точь-в-точь как у Люции, когда она обворожила меня на Арене Доблести.

— Максим, привет, много о тебе слышала, — улыбнулась Афродита. — Я Юлия.

— Из рода ведущего свою историю от союза Клеопатры и Цезаря? — вспомнил я вдруг рассказ Владимира.

— Все верно.

— А в бассейне — Кайсара, прямой потомок Птоломеев?

— Именно так, — кивнул Саргон. — Кайсара из александрийских патрициев, а у них несколько иное отношение к наготе чем у нас с тобой. Культ красивого тела, обнаженным показаться вовсе не зазорно и все такое.

— Эй, я тоже из александрийских патрициев, — тронула его за плечо Юлия.

— Да-да, один я здесь терранская лимита.

— Ой все, — махнула рукой Юлия и повернулась ко мне, объясняя: — Просто я еще и нимфа. Если сниму одежду, у тебя не будет достаточно разума для ведения полноценной беседы из-за моей ауры. Помнишь, как у тебя произошло с Люцией на Арене? Только она тебя направленно пыталась обворожить, а у меня даже пассивная аура тебе мысли серьезно смешает. Ладно, что вам принести?

— Апельсинового сока и лимонад, — попросил Саргон, после чего показал мне на столик в тени под навесом. Чувствуя себя не в своей тарелке — что-то очень странное здесь происходит, я присел. Столь простой быт сущностей, имеющих божественные возможности, озадачивал.

— Я мог бы обитать на каноничном Олимпе, или во дворце среди лавовых рек Инферно, или в небесном городе, или в любом другом месте, на какое хватит фантазии, — явно почувствовал мое настроение Саргон. — Вот только зачем, если мне комфортно в таком окружении?

— Ясно. Почему ты его убил?

— Ты же знаешь, что Слай, он же Станислав Крамер, не был хорошим человеком. Во время допроса, когда мы чуть-чуть обманули ваших дознавателей, ему явилась Кайсара и предложила присоединиться к тебе, с правом выбора в конце пути. Если бы он выбрал отдать тебе кинжал, хоть на Альбионе — оставшись с Мариной, которая ему понравилась, хоть здесь, ориентируясь на чувство долга или самосохранения, сидел бы сейчас рядом с нами. Но он сделал свой выбор, и я не мог допустить, чтобы Крамер отправился на один из ключевых Осколков, где мог натворить дел. В шахматы играешь?

На столе вдруг появилась шахматная доска с расставленными фигурами. Причем странно появилась — совсем недавно ее здесь не было, я категорически в этом уверен, вот только при взгляде на нее возникает ощущение, как будто она здесь с самого начала стояла.

— Правила знаю немного, — окинул я взглядом фигуры.

— Немного, но районную олимпиаду выиграть хватило, — усмехнулся Саргон.

Черт, точно, он же вообще все обо мне знает, как Владимир упоминал.

— Да, я знаю о тебе абсолютно все, потому что живу немного в другой системе координат.

Саргон сделал паузу — подождав, пока подошедшая Юлия поставит на стол запотевшие графины и расставит стаканы. Потом, проводив ободряюще улыбнувшуюся мне девушку взглядом, вернул внимание шахматной доске и передвинув пешку на e2-e4, посмотрел на меня. Причем доска стояла так, как будто я играю за белых, и я должен был сделать этот ход.

— Зная противника и правила игры, ты уже представляешь и визуализируешь различные варианты дебютов в пределах их возможного количества. Отталкиваясь от следующих чужих ходов всегда примерно знаешь, как продолжится партия, максимально просчитывая все возможные варианты. Я же воспринимаю реальность в несколько ином варианте — мне этот мир абсолютно понятен, и мне не нужно ничего просчитывать, я вижу реальность как шахматную доску во всех возможных вариациях ближайшего будущего…

Во время того как Саргон говорил, фигуры на доске двигались и исчезали, стремительно разыгрывалось несколько партий на множестве досок, но вдруг все исчезло, снова доска на столе осталась единственная и в центре одинокая после первого хода пешка.

— Крамер, отказавшись продолжать путь вместе с тобой — путь, во время которого ты был противовесом его темной стороны, сделал шаг в том направлении, движение куда я не мог бы допустить. Вот ты бы отпустил Чикатило еще до того, как он совершил свое первое преступление, но уже начал путь к нему?

— Я не знаю, кто такой Чикатило.

— Это серийный убийца, педофил, насильник и каннибал, убивший больше полусотни человек.

— Ты же знал, что я его не знаю, — отметил я показавшийся мне нелогичным момент. — Почему не спросил про Хьюго Худала, которой убил людей не меньше и наверняка не менее жестокими способами?

— Потому что ты сейчас сам подумаешь и ответишь на этот вопрос. Тебе сок или лимонад?

— Лимонад.

Себе Саргон налил апельсинового сока и откинулся со стаканом на спинку плетеного кресла.

— Потому что убей я Хьюго Худала перед тем как он продал душу, демоны нашли бы ему замену и жертвы все равно погибли, причем скорее всего те же самые, просто их палачом был бы кто-то другой. А если убить будущего серийного убийцу — его жертвы останутся жить, ему замену никто искать не будет.

— Абсолютно верно. Еще.

— Если бы я знал, что планирует Худал, то не убивая его сразу я бы смог это предотвратить.

— Именно. Еще.

— Почему ты этого не мог предотвратить?

— Давай сначала с Чикатило закончим.