Аксиома Эскобара: всегда занимай высоту

— Видите ли, ещё недавно я про ваше существование понятия не имел, — Эскобар, тем временем, продолжал. — Так, случайно наткнулся, когда изучал, с кем именно мне предлагает работать мой дорогой партнёр. И каково же было моё удивление, когда я наткнулся на такую мощную, так сказать, личность.

Эскобар замолчал, явно о чём-то задумавшись. Затем, кивнув каким-то своим мыслям, продолжил:

— К своему стыду, я далеко не так хорошо знаю историю Второй Мировой войны. Или, точнее, детали Холокоста и военных преступлений нацистов в Европе. Про СССР и Югославию знаю гораздо больше, но вот Европа как-то не очень. Не то чтобы совсем мимо, но глубины нет совсем. А тут вот выдалась причина поизучать…И знаете, будучи довольно далеким от святости человеком…

«Вот оно, — мелькнула мысль у Барби. — Сейчас подведёт к сделке».

— … не могу сказать, что от моих действий не страдали невинные. И семьи в целом, и дети в частности. И страдали, и продолжают страдать, причем в довольно заметных количествах. Но даже мне было довольно неприятно читать про то, что делали вы. И эта история, про детей из Изьё…скажем так, меня расстроила. Вот прямо-таки очень расстроила… И порадовала…о, вы удивлены.

Дети из Изьё — одна из обычных и, к сожалению, самых проходных историй Второй Мировой войны…Сколько таких было, не пересчитать. В том же Советском Союзе…Дети, потерявшие родителей и содержавшиеся в приюте, прячась от нацистов — ибо в данном конкретном случае это были дети-евреи — в организованной Барби облаве оказались схвачены и отправлены в Освенцим, откуда ни один из нескольких десятков живым не вернулся. Совершенно рядовое военное преступление нацистов…

Эскобар неприятно оскалился, а взгляд изменился. Если секунду назад он был спокойным и холодным, то сейчас в нем явно проглядывали нотки безумия.

— Знаете, американцы имеют такое выражение, take a high road: выбирай высокую дорогу. Или, если расшифровать, «выбирай моральную высоту», то есть «поступай правильно», «поступай морально». И часто под этим подразумевается ещё и «не опускайся до уровня соперника». А не хочется выбирать «высоту», знаете ли. Уж не всегда, по крайней мере.

Меня всегда удивляло, как много подонков из Вермахта и СС совершенно никак не ответило за свои преступления. Десятки тысяч мразей, убивавших и пытавших мирное население просто так, для развлечения. Или даже для каких-то «вроде как рациональных» целей…но это ничего не меняло: они совершали военные преступления и потом за это не ответили, спокойно прожив свои жизни. Кто-то, вроде вас, скрываясь и живя под другим именем, но огромное количество — нет. Торговали сраными марципанами в какой-нибудь не менее сраной Вене…

— Чего вы от меня хотите? — наконец, решился заговорить Барби. Стратегия с молчанием явно была не идеальна, учитывая, что собеседник явно начал себя накручивать.

Голос прозвучал отвратительно хрипло. И не только потому, что эсэсовец начал осознавать глубину задницы, в которую угодил, но и потому, что горло пересохло просто напрочь.

— Ответа. Скажите, когда вы убивали всех этих людей — вам было всё равно? Или вы получали удовольствие? — вопрос Эскобар задал тихо, почти шепотом, чуть наклонившись к пленнику и внимательно смотря в глаза немцу. — Одна из моих частей выбрала путь психиатрии в том числе поэтому — искал ответа. Ведь навидался на войне, в той же Белоруссии, и захотелось понять, как можно сжигать детей живьём просто «потому что». И не только детей…стариков, женщин, подростков… Ага, вам нравилось, понятно.

Барби был уверен, что не выдал себя лицом, но, видимо, колумбиец оказался слишком хорошим знатоком человеческих душ. Психопаты — а тут, очевидно, был примерно такой случай, — часто очень тонко чувствуют других людей.

Помолчали. Пауза была достаточно некомфортна, но Барби всё же молчал, уже даже не зная, что сказать и ощущая, как по спине между лопатками скатывается капля пота. Ощущение то ещё. Сердце тоже не радовало, молотясь как бешеное.

«Может повезёт, и меня стукнет инфаркт? — подумал Барби. — Или инсульт, что, наверное, даже получше будет в моем положении».

— У нас в Колумбии, в гражданскую таких мразей тоже хватало, — Эскобар откинулся на стуле и посмотрел в потолок. — Знаете, мы как-то с братом, мамой и отцом сидели в доме, которому ради развлечения повстанцы подожгли дверь. И ты не можешь выйти, потому что выходящих убивают, всех. Но и оставаться тоже очень страшно — дом деревянный, и стоит огню перекинуться с двери на стену…В общем, то ещё приключеньице. Никому не советую.

Грустно улыбнувшись, Эскобар встал со стула и, наклонившись, вытащил из укрепленных под брюками ножен небольшой кинжал. Длинный, узкий, больше напоминающий стилет.

— Ненавижу нацистов, — неожиданно произнес колумбиец и почти без замаха вбил клинок в грудь старого эсэсовца. — Жаль, не могу вас всех прирезать.

Отвечать ему было уже некому.

Впрочем, Пабло интересовало лишь то, что жажда крови, бурлившая с недавних пор внутри, чуть стихла.

* * *

— Ты уверен? — Гордовски смотрел на Адама Тилена, своего подчиненного, со скепсисом.

Парень, конечно, звезд с неба не хватал, но был крепким профи и вряд ли мог ошибиться так сильно.

Боливийский переворот сам по себе прошел относительно бескровно — бывали перевороты и покровавее. И пока что Соединенные Штаты к новой власти маленькой южно-американской страны относились хоть и с опаской, стремясь понять, чем режим Месы станет, но и не так, чтобы гневались.

Первые недели их не разочаровали: гонения на профсоюзы, убийства партийных лидеров и активистов левых партий… Стандартный набор ультра-правых властей в Латинской Америке. Левые потихонечку начинали отвечать, и, по мнению Гордовски, имелись все шансы, что страна скатится к гражданской или полу-гражданской войне.

Похищение одного из идеологов всей этой истории, Клауса Альтмана, не выглядело чем-то неожиданным. Просто странно, что произошло так быстро: обычно левые раскачиваются сильно дольше. Во многих случаях до индивидуального террора дело даже и не доходит. Вот только колумбийская «Верная М-19» показала всему региону, как надо бороться с гнусными соперниками, и цэрэушник опасался, что и без того не самый стабильный континент скатится в кровавую баню.

Не, так-то ему было на местных практически наплевать — но куда потащится армада беженцев, если ситуация выйдет из под контроля? В Мексику же, и потом чуть севернее, в Штаты. Не то, чего хотелось бы для родной страны. Это не говоря о том, что в таком хаосе наверняка и Советы смогут руки погреть…А хватает одной Кубы выше крыши.

Но это всё было сейчас неважно. Важным фактором оказался тот, что Альтмана похитили люди Эскобара. По мнению Тилена, конечно, но тем не менее. Парень, родившийся в Миннесоте и там же добившийся успехов в карьере, имел отличную память на лица и готов был покляться, что один из похитителей работает на Эскобара. Или, точнее, год назад работал.

Это удивляло. Гордовски давно имел уверенность, что с колумбийским бизнесменом что-то нечисто. Но даже если предположить какой-то криминал — да те же наркотики, например — то зачем ему старый эсэсовец?

— Интересно… — под нос себе протянул американец.

У Эскобара в этом перевороте точно есть свои интересы — не зря он в Лондоне с Роберто Суаресом договаривался. Что, если это похищение именно в пользу последнего? Например, Альтман что-то с местным наркокоролём не поделил, тот захотел избавиться от конкурента за влияние на диктатора, но сам, почему-то, решил этого не делать.

Выглядит реалистично, но, честно говоря, интуиция говорила цэрэушнику, что дело в чем-то другом.

Так-то Эскобар действовал быстро, получив права на землю у озера Титикака, где собирался строить очередной туристический кластер, а также уже начал строительство своих школ. Или «школ». И не очень понятно, зачем ему связываться с откровенным криминалом. Уж точно не ради успеха благотворительного проекта. Да и курорт ему денег много не принесёт — если аналитики, оценивающие стремительно растущее состояние колумбийца, правы хотя бы наполовину. Ему выгоднее было бы в японский рынок свои доллары вложить…