Акт исчезновения

Все внутри сжимается, когда я вспоминаю про обязанность выкладывать фото в Инстаграм во время поездки. Под хэштегом «подарок». Черт побери. Я столько лет держалась и уже решила, что обошлось: меня так и не поглотил надувной пузырь Инстаграма. Хотя я понимаю, что бесплатного сыра не бывает. Придется уточнить у Синтии, должна ли я снимать на смартфон свои апартаменты. Похоже, вести новый аккаунт в соцсетях – самая тяжелая часть этой поездки… Стараюсь не думать о постах Наоми. Не стану снова проверять ее аккаунт. Не сегодня. Меня охватывает чувство одиночества, и я быстро направляюсь на кухню. На столе обнаруживаю самое необходимое: кофейные фильтры, снеки и корзинку с фруктами с запиской от моего нового американского агента:

Добро пожаловать в Лос-Анджелес, Миа! С нетерпением жду завтрашней встречи с вами. М. Спектор.

Рядом с его подарком – запотевшая бутылка шампанского «Перрье Жуэ», под ней еще одна записка – от продюсеров «Эйр»:

Поздравляем с «совершенно секретной» новостью о присуждении премии! Вы настоящая звезда! Для нас вы уже победили. Благодарим за вашу нелегкую работу.

При напоминании о хороших новостях внутри меня разливается тепло.

Отправляю эсэмэску своей подруге Соуки, которая, как я знаю, сейчас тоже в Лос-Анджелесе. Я не пишу про Джорджа. В конце концов, можно все рассказать, если мы увидимся. Но прямо сейчас я не могу позволить себе думать о нем. Я приехала сюда, чтобы двигаться дальше. Жить спокойно и легко.

Я не говорила с Соуки несколько месяцев – все из-за моей работы, но она именно тот человек, кто сейчас нужен. Соуки веселая, интересная, с ней легко. Мы провели вместе три месяца, когда два года назад снимались в Болгарии в инди-хорроре. Обычно на съемках актеры быстро становятся одной семьей. Когда вы оказываетесь бок о бок в новых незнакомых странах, между вами очень скоро возникают прочные связи. После нескольких ужинов в отеле вежливые профессиональные отношения становятся по-семейному уютными и откровенными. В свободное от съемок время мы с Соуки отрывались по полной. Мы можем то появляться в жизни друг друга, то пропадать, но наша дружба вечна.

* * *

Электронное письмо от Синтии сообщает подробности встречи с Кэтрин Майер из «Юниверсал» в конце недели. Они по-прежнему никому не показывают сценарий, что делает будущую встречу еще загадочнее и соблазнительнее.

Завтра утром у меня фотосессия для журнала «Студия», а во второй половине дня – первое прослушивание в Лос-Анджелесе. Две большие сцены. Восемь страниц – в основном мои реплики. Диалог с участием заваленной работой женщины-копа из Бостона, которая узнает, что ее новый муж обвиняется в давнем изнасиловании. Звучит интригующе. К тому же мне нужно говорить с бостонским акцентом – получается забавно. Я стараюсь изо всех сил: «Парковка. Парковка», выводя гласные на новоанглийский лад.

А потом решаю отправиться в открытый бассейн на 32-м этаже – и порепетировать, и понырять, и поплавать, и подремать. Натягиваю купальник, набрасываю на плечи пляжное полотенце – на случай если встречусь с другими жильцами, – обуваю сандалии. Мельком вижу свое отражение в зеркале спальни: бледная английская кожа, усталые опухшие глаза. Вспоминаю Наоми Фэрн, стараясь не сравнивать себя с ней. Но все равно сравниваю. А потом начинается цепная реакция: я представляю их вместе – как они болтают, едят, смеются… А меня как будто никогда не существовало.

Все, что я получила, – три слова. Этот человек не предупредил меня, ничего не объяснил. Я не заслужила. Ему наплевать, что со мной происходит. Меня выкинули, как старую одежду…

Стоп. Нельзя зацикливаться. Что сделано, то сделано; хождение по кругу ничего не даст. У меня есть привычка, которая всегда хорошо помогала в работе: вникать в суть человеческих отношений, репетировать и репетировать до тех пор, пока не откроется смысл. Но сейчас это не поможет. Он ушел. Он не любил. Он нашел другую. Больше ничего не осталось. Так и сходят с ума.

Беру полотенце, флакон с солнцезащитным кремом, сценарий и направляюсь на террасу на крыше. Нельзя думать о плохом, хотя именно такие мысли и лезут в голову.

5 Погружение

Понедельник, 8 февраля

Из-за разницы часовых поясов просыпаюсь до рассвета. Лежа без сна, наблюдаю, как свет медленно просачивается сквозь краешки жалюзи, и мысли принимают опасный оборот. Вспоминаю первую ночь после ухода Джорджа, когда я уже начала волноваться. Джордж еще не отправил мне эсэмэску из трех слов – она придет только на следующий день, а Энди из «Чудо-грузчиков» уже давно ушел. Сидя в тишине своей квартиры, я вдруг решила: что-то не так. Может, с Джорджем что-то случилось? Может, Энди на самом деле не из «Чудо-грузчиков»? Я была так уверена в этом, что даже позвонила другу Джорджа, Гарри, – убедиться, что с Джорджем все в порядке. Я вздрагиваю на белоснежных лос-анджелесских простынях, вспоминая тот разговор. Гарри сообщил, что с Джорджем все нормально. И хотя Гарри не мог сказать, встретил ли Джордж другую – не его это дело, он посочувствовал мне из-за нашего расставания. И даже осудил Джорджа за то, как тот это сделал. Хотя именно Гарри помог Джорджу выгрузить вещи, привезенные Энди. А потом они пошли в паб.

Они пошли в паб…

В припадке ярости сбрасываю одеяло и одеваюсь, чтобы пойти в бассейн – поплавать до рассвета. Нужно избавиться от злости и стыда.

Толкаю тяжелую дверь террасы у бассейна, выхожу на свежий калифорнийский воздух, вспоминаю новости про BAFTA, и на меня накатывает волна радости. Я греюсь в ее лучах. Напоминаю себе, что путешествие в Лос-Анджелес только начинается, и оно похоже на рождественский рассвет.

На крыше больше никого, и я выглядываю за стеклянные ограждения по краям. Город внизу начинает просыпаться. Кроме Мигеля и администратора на ресепшене, я еще не видела в здании ни души. С другой стороны, это не так уж странно, ведь я приехала лишь вчера вечером.

Оставшись в купальнике, погружаюсь в прохладу бассейна – моя кожа еще теплая после сна. Когда я плавно скольжу по сине-зеленой глади, вокруг полная тишина, не считая плеска поднятых мной волн.

После несколько заплывов, стоя по пояс в воде, наблюдаю, как над Лос-Анджелесом поднимается солнце. Любуюсь его лилово-персиковыми лучами, и мои покрасневшие от хлорки глаза затуманиваются. В наступившей тишине слышны только мое дыхание и далекий шум автострады. Занавески в кабинке для переодевания плавно колышутся на утреннем ветерке.

Погружаюсь в воду и ритмично плыву, отгоняя прочь все мысли. Теперь существует только то, что здесь и сейчас: вода и мое тяжелое дыхание.

В голове прояснилось, тело горит и ломит после тренировки. Я возвращаюсь к себе и принимаю душ.

* * *

Похоже, Мигель рад мне, когда я иду на парковку к машине.

– Пробы? – понимающе интересуется он.

– Одна сегодня днем. На Си-би-эс.

Мигель морщится, передавая мне ключи от машины:

– Это в Студио-Сити [13] . По дороге туда все будет нормально, но обратно следите за пробками в час пик. Это нечто. Надеюсь, вам нравятся подкасты, – шутит он.

13

Район Лос-Анджелеса.

– Спасибо за предупреждение, – смеюсь я. – Скачаю еще несколько!

Проба только во второй половине дня, так что я направляюсь в заброшенную еще с 1930-х забегаловку в Эхо-парке [14] на утреннюю фотосессию для журнала «Студия». Один час работы визажиста – и я похожа на человека, которого можно показать в журнале с таким названием. Охранник застегивает у меня на шее колье с охлажденными под кондиционером бриллиантами «Будлс» [15] за 1,3 миллиона долларов. Костюмерши приподнимают расшитый подол моего платья, пока я семеню по пыльному полу закусочной к столику в углу и картинно усаживаюсь на фоне мятно-зеленых декораций в стиле ар-деко. Врубают музыку – явно неуместный хип-хоп, включают вентилятор, чтобы было не так жарко от осветительных приборов. Наконец ассистенты и вся команда удаляются, и остаемся только я, фотограф и грохочущая музыка. Под вспышками камеры стараюсь забыть, что я не Наоми Фэрн. Стараюсь забыть злость, стыд и то, что я осталась совсем одна. Вместо этого сосредотачиваюсь на съемке и делаю свою гребаную работу.

14

Район Лос-Анджелеса.

15

Boodles – британский ювелирный бренд.