Акт слепого возмездия

– Я там рядом пустую пачку из-под сигарет бросил, по ней и сориентируешься.

– Понял.

– Если вы повезете этого Дурика на дачу, то захватите воды, ведра и какой-нибудь жратвы.

– А также моток веревки.

– В этом нет необходимости. Из бункера Соловейчика ему не выбраться. Если только он попытается оказать сопротивление, когда мы наведаемся к нему…

– Это ерунда. Дернется, успокоим. Веревка нужна больше для психологического воздействия. Связанный бандит будет ощущать еще больший дискомфорт, станет постепенно привыкать к мысли, что переплет, в который он попал, – дело серьезное.

– Поступай так, как считаешь нужным. Ключ от двери подвала под первой ступенькой слева, в нише. А я тогда свожу Машу на кладбище. Потом навещу Чуваша, отвезу ему постельное белье и все, что необходимо для временного проживания в брошенной гостинице.

– Мы когда с ним встретимся?

– Соскучился?

– Не отказался бы повидаться.

– Встретитесь, придет время. Чуваш – наш резерв, страховка и тайное оружие. Его будем вводить в работу только в тех случаях, когда все остальные действовать не смогут.

– Ты думаешь, нас так легко просчитать?

– Меня беспокоит Жданов. Банда наркоторговцев не может действовать практически открыто, если не имеет на то благословения начальника местной полиции.

– То же самое надо сказать и о руководстве здешнего наркоконтроля.

– Да, скорее всего, ты прав. Но нам хватит и главного городского мента. Он в состоянии создать нам кучу проблем. Пусть даже его заместитель и на нашей стороне.

– Ладно, хорош базарить, и так разговор затянули. Мы берем Дурика, сажаем его в подвал и возвращаемся к тебе домой. Там обсуждаем результаты проделанной работы и вырабатываем план дальнейших действий.

– Давай! Удачи!

– Тебе того же. До встречи.

Синицын припарковал «Опель» на стоянке у детской поликлиники, расположенной справа от городского дворца культуры.

Наркоторговец находился на месте. Он сидел на скамейке, курил сигарету и внимательно посматривал по сторонам. К нему подошел мальчишка лет пятнадцати, присел рядом. После короткого разговора несколько купюр перешли в руки Дурнова. Парень получил за них пакетик и тут же скрылся в ближайшем переулке.

– Неплохо у него дело идет, – проговорил Синицын. – Интересно, сколько партий героина продает этот Дурик за день?

– Много, Птаха. Надеюсь, сегодня его карьере наркоторговца придет конец.

– Где-то рядом должен быть человек, который постоянно подпитывает Дурика. Вряд ли этот торгаш носит с собой всю партию, предназначенную для сегодняшней продажи.

– Не исключено, – сказал Колтунов. – Ты пока сиди здесь, а я пройдусь, осмотрюсь, может, и замечу что-то интересное. Надо определить, как взять его тихо, не привлекая внимания других людей.

– Это будет сложно, Юрий Павлович.

– Посмотрим.

Колтунов выбрался из «Опеля», прошелся по площади перед ДК. К торговцу подошли парень и девушка, взяли два пакетика. Потом Дурик огляделся, встал со скамьи и пошел в сторону вещевого рынка. Колтунов двинулся за ним.

Дурик подошел к мужику, торговавшему дешевой парфюмерией. Несколько минут они разговаривали, после чего сбытчик наркоты передал собеседнику деньги и получил коробку из-под отечественного одеколона. Он пошел обратно, по пути вскрыл коробку, что-то выгреб из нее и выбросил пустую тару в ближайшую урну. Юрию стало ясно, где этот хмырь держит всю дневную партию.

Но продавец парфюмерии явно не являлся шефом Дурика. Скорее всего, он был просто кладовщиком, держал при себе наркоту и деньги. Этот мужик, конечно, знал, чем занимается, но едва ли входил в банду.

Дурик вернулся на скамейку. Колтунов прошелся по площади, сел в «Опель».

– Что узнали, товарищ капитан? Я видел, как Дурик заходил за угол ДК.

– Там сидит продавец парфюма. У него вся дневная партия наркоты и бабки за то, что уже продано. Кажется, нашего клиента никто не охраняет.

– Как брать будем, решили?

– Я обратил внимание на одну деталь. Дурик пасется здесь весь день. Пожрать он может на том же рынке, а вот биотуалетов я поблизости что-то не заметил. Значит, что?

– Что?

– Значит, что и работники с рынка, и наш Дурик справлять нужду ходят во дворец культуры.

– Вы решили взять его там, в туалете?

– Попробую.

– Ну а если он сегодня вообще не пойдет туда?

– Тогда возьмем прямо на площади. Тихо пригрозим стволом. Это, конечно, нежелательно. Я не заметил прикрытия, но это не означает, что его здесь нет.

Синицын согласно кивнул.

– Да, охранник может сидеть в любой машине, которых здесь уйма.

– Вот и я о том же. Ладно, попробуем туалет. Если в течение часа он не нырнет туда, то я работаю с ним на площади. Ты же перед этим отъедешь за ДК, чтобы засветился только я, если есть охрана.

– Понял.

– И будь на связи, Птаха.

– Конечно, товарищ капитан.

Колтунов прошел во дворец культуры. В главном фойе за пультом сидел охранник, мужчина лет пятидесяти с военной выправкой в черной униформе. Сейчас он мог расслабиться. Вот закроется ДК, тогда начнется его работа: обходы, просмотр мониторов камер слежения, общение с ближайшим отделением полиции.

Колтунов зашел в туалет. На него никто не обратил внимания. Он же отметил, что от туалета идет коридор, заканчивающийся окном, выходящим во внутренний двор дворца культуры.

Юрий занял крайнюю кабину напротив писсуаров, оставил небольшую щель, чтобы видеть входящих, достал сотовый телефон.

– Птаха!

– Да, товарищ капитан!

– Я на месте, в сортире. Постоянно пялиться из кабины на облегчающихся мужиков мне не в масть, так что если Дурик двинется в ДК, сообщи.

– Понял, Юрий Павлович.

– Что он сейчас делает?

– Сидит на скамейке, по сторонам мордой водит.

– К нему подходил кто-нибудь?

– Девушка лет семнадцати. Я не видел, чтобы она взяла наркоту, хотя мог и не заметить. Девчонка все время стояла ко мне спиной, держа сумочку перед собой.

– Ясно, наблюдай и не отвлекайся.

– Наблюдаю, товарищ капитан.

Прошел час, Колтунов уже хотел оставить эту затею, как его сотовый телефон завибрировал сигналом вызова. В туалете в это время находился мужчина, поэтому отставной капитан только включил мобильник, но ничего не сказал.