Акт слепого возмездия

Роман убрал со стола и сказал:

– Помою тарелки, стопки и пойду к супруге. Ты, Юра, отдыхай!

– Мне бы, Рома, схему рынка. Я же там никогда не был.

– Черт, совсем из головы вылетело, что ты у нас столичный житель. Подожди, управлюсь в столовой, сделаю тебе схему.

– Может, помочь?

– Что? Ополоснуть тарелки и стопки, выбросить содержимое пепельницы и пустую бутылку? Ты журналы полистай.

– К черту, просто так посижу.

– Я быстро.

Колтунов перекурил в кабинете и прошел в комнату. День, насыщенный событиями, подходил к концу. Завтра предстоит работа посложнее, значит, надо хорошенько отдохнуть. Но еще схема!..

Игнатьев зашел в комнату.

– Вот держи! Набросал по памяти.

– Давай посмотрим. Это что?

– Продуктовый павильон, выше вещевой, ниже торговые ряды, справа церковь, это кафе. А шашлычная вот. – Игнатьев указал на крестик, проставленный на углу продуктового павильона. – Напротив высокий забор, узкая дорожка в объезд, только «Газель» и протиснется. Место в общем-то тихое. Стоянка через улицу.

– А вот эта площадка между стеной и решеткой ограничения уличных торговых рядов, она пуста? – спросил Колтунов.

– Где ты видел пустую площадку в центре города? Там машины продавцов набиваются как сельдь в банке.

– Шашлык готовится в домике на улице, а продается и съедается в павильоне?

– Да.

– Значит, ни шашлычник, ни продавцы практически не видят, что происходит у них под носом?

– Да, так оно и есть. Жарит шашлыки молодой парень. Он постоянно летает то к мангалу, то в здание. Ему точно нет никакого дела до того, что происходит в двух шагах. Ну а продавец из павильона не выходит. Днем у них запарка.

– А утром?

– Наверное, то же самое, хотя я не проверял. По утрам суеты хватает на площадке. Там торговцы машины паркуют. Представляешь, что творится?

– Представляю. Мне туда соваться нельзя.

Игнатьев кивнул.

– Тебе надо встать на большой стоянке. Я обозначил ее. Это в стороне, за высотным домом. Там место всегда есть.

– Стоянка платная?

– В общем-то нет, но водители, как правило, дают охранникам рублей по пятьдесят.

– Понял. Выезд и въезд свободный. Ладно. – Колтунов сложил тетрадный лист. – Этого достаточно, с остальным определюсь на месте. Надо еще у Птахи узнать, давно ли пристреливался ствол с глушителем. А то как бы патрон в патроннике не заклинило. С «ПМ» это редко, но бывает особенно с теми, которые приспособлены для накрутки глушителя.

– Почему? Ствол-то один и тот же.

– А я знаю, Рома? Но у меня во время подготовки один раз такой ствол заклинило. В боевых условиях это могло бы закончиться плачевно. Завтра у меня будет возможность сделать только один выстрел.

В комнату вошел Синицын:

– А вот и я.

– Где «Винторез»? – спросил Игнатьев.

– В машине, там же магазин.

– Пообщался с Чувашем?

– Конечно. Он почти не изменился, на бизнесмена совершенно не похож.

– Виски поседели?

– Да, это есть.

– Что ж, пообщался с Рябовым, поговори перед сном с нашим капитаном. Да, машину, надеюсь, поставил на место?

– Обижаете, Роман Семенович.

– Ладно, оставляю вас. Подъем в пять тридцать! – Игнатьев ушел.

Колтунов поинтересовался, у Синицына пристрелян ли «ПМ». Георгий заверил, что машина надежная, проверенная.

– Ну смотри, Жора! – предупредил Колтунов. – Даст ствол осечку, я тебе его плашмя забью!.. Догадываешься, куда именно?

Синицын рассмеялся:

– Знаю, но вслух не скажу.

– Все, через пять минут отбой!

– Я хотел душ принять, товарищ капитан.

– Поэтому и говорю, что отбой через пять минут.

Глава 6

Ровно в 7.00 четверга, 17 июля, со двора дома Игнатьева выехали «Форд» и «Опель». На перекрестке они расстались и поехали в разные стороны.

Игнатьев задержался у ворот. Он прикурил сигарету и увидел, как к кафе, еще закрытому, подъехали красная «семерка» и синий «Рено». Раньше он этих машин не видел. Они точно не принадлежали сотрудникам кафе. Для посетителей время слишком раннее, заведение открывалось в девять часов. Что же тогда забыли в тупике люди, приехавшие сюда?

Из «семерки» и «Рено» вышли двое мужчин, которые явно знали друг друга. Они не поздоровались. Один из них, тот, что был на «семерке», указал второму на дом Игнатьева. Тот кивнул. Мужики перекурили и сели в свои машины.

«Да это же хвост, – подумал Игнатьев. – За моим домом установлено наблюдение. Кто и зачем это сделал? Ведь эти ребята опоздали совсем ненамного. Если бы они появились на три минуты раньше, то увидели бы, как из двора выехали Колтунов и Синицын. Надо предупредить парней и попросить Ларионова установить этих личностей».

Игнатьев набрал номер Колтунова.

– Юра!

– Да.

– Как только вы отъехали, у кафе встали две подозрительные машины. Красная «семерка» и синий «Рено». Меня явно пасут.

– А ты не преувеличиваешь?

– Нет.

– Очень интересно. К нам приставили наблюдение. Но кто?

– Я тоже задаю себе этот вопрос.

– Номера тачек местные?

– Местные.

– Значит, это люди из банды, но почему главарь решил начать пасти твой дом, непонятно. Хорошо, что мы успели выйти раньше.

– Я попытаюсь узнать, кому принадлежат эти машины.

– Постарайся. Пока нас ждут у твоего дома, мы отработаем первую задачу.

– Давай! Предупреди Птаху о слежке.

– Само собой. А ты сообщи, если удастся узнать, кто эти двое.

– Да, Юра. Отбой!

– До связи.

Игнатьев набрал номер Ларионова.

– Привет, Рома! Что-нибудь случилось? – осведомился тот.

– По-моему, ко мне приставили двух наблюдателей.

– Вот как? Странно.

– Вот и я о том же. Ты мог бы пробить номера машин?

– Конечно. Что за номера?

Игнатьев продиктовал цифры и буквы номерных знаков.

– Жди, – сказал Ларионов.

Майор вошел в дом, поднялся на второй этаж. Из холла ему хорошо была видна площадка перед кафе. Супруга еще спала. Она забылась только под утро.

Вскоре сотовый телефон завибрировал.

– Это я! – услышал Игнатьев голос Ларионова.

– Да, Костя, слушаю.

– Интересная картина вырисовывается, Рома.

– Что за картина?

– Красная «семерка» принадлежит некому Василию Алексеевичу Буравину.