Актриса, или Брат, вспомни все!

— Бабу хочу! — заорал еще один придурок.

А вот с этим как раз проблем не было. Женщин в бараке хватало.

Чистильщики не разделяли толпу по половому признаку. Видимо, бомжи представлялись им сплошной однородной массой. Мужик ты или баба — для них это значения не имело.

Зато сами бомжи вмиг произвели градацию. Мужики, как сильные, заняли места на верхнем ярусе. А женщинам достались нижние — самые вонючие — места. Впрочем, они против этого даже не пытались возражать.

Не возражали они и тогда, когда особо озабоченным захотелось их грязных зачуханных тел. Они с готовностью раздвинули ноги. Никите вовсе не доставляло удовольствия слушать их страстные стоны. Но приходилось. А куда денешься с подводной лодки?

— Совсем оборзели, бомжары, — сказал Валера. — Хорошо, Леля уже спит, — добавил он. — Не слышит этих ублюдочных…

Лелька чего только не повидала в этой жизни. Но ее бы, пожалуй, стошнило от всей этой мерзости, которая с воем и стонами копошилась на нижнем ярусе.

В конце концов, оргия стала утихать. Но вдруг разгорелась с новой силой.

— Твари они все! — загнусавил какой-то урод с провалившимся носом. — Сифилис ходячий!

Это он про баб. А ведь он сам сифилис ходячий. Не зря же у него нос такой.

Все бы ничего. Но этот урод показал вдруг на Лельку.

— А почему она спит? — заорал он. — Почему, а?.. Я ее хочу!

— И я! — завопил еще один. — Она такая чистенькая…

— И свеженькая!..

Но дальше криков дело не шло. Бомжи просто перечисляли достоинства Лельки. Никита их понимал. Все их бабы и мизинца Лелькиного не стоили. Только облизывались бы они потише…

— Мы одна семья! — развивал тему гнусавый. — Мы одна община…

— А эту киску мы еще не принимали к себе, — напомнил кто-то.

— То-то же! — С умным видом гнусавый поднял кверху указательный палец. — Она не наша. Но мы должны ее принять… А как мы принимаем баб в свою общину?

— Как? Как? — протарахтел самый крепкий бомж. — Трахаем всем скопом, и все дела… Я первый!..

Против его первенства никто не возражал. А самые умные поспешили занять очередь.

— Я второй! — вякнул кто-то.

— Я третий! — спохватился гнусавый.

На этом очередь закончилась. Ее оборвал Валера. Не выдержали нервы у парня. И неудивительно. Никита тоже был уже на пределе. И Валера не намного его опередил.

Валера вскочил на ноги, перелетел через проход между полатями. Подскочил к самому крепкому бомжу. Хрясь, и гнилые зубы в его рту смешались в кровавом месиве.

Гнусавый замахнулся на Валеру. Но уже Никита был рядом с ним. Он не стал его бить. А просто отпустил. С верхнего яруса на земляной пол. Головой вниз.

Кто-то сзади схватил его за свитер. Пришлось пустить в ход локоть. Бедолага взвыл от боли и свалился в проход вслед за гнусавым.

Никита успокоился. А Валера продолжал буйствовать. Он поскидывал с верхнего яруса всех перепуганных бомжей.

— Уроды! — орал он. — На кого лапу свою поганую подняли?.. Я вам покажу, мля, кто в доме хозяин!..

И так далее в том же духе. Он бушевал до тех пор, пока не загнал в один угол всю бомжацкую братию.

Нельзя сказать, что Никита одобрял его буйство. Но в то же время не бросал товарища, был рядом с ним. А вместе они большая сила. Бомжи давно признали их превосходство. Только Валера продолжал кошмарить их.

— Мля, коты облезлые! Помойку здесь устроили!.. И вдруг он утих. Будто излишек пара из него вышел.

— Не, ну чо вы, мужики, борзеете? — почти миролюбиво спросил он. — В такой жопе, бляха, вместе торчим. Хрен его знает, что с нами завтра будет… А вы тут на баб чужих лезете. Непорядок. Нельзя так…

— Да мы думали, мы одна община, — вякнул кто-то.

— Одна община?.. — снова стал закипать Валера. — Это вы, бляха, община. А мы не с вами. Запомните это! Мы над вами. Над вами, поняли?.. И пусть хоть одна падла пойдет против нашей воли! Урою, мля! Гадом буду, урою…

Он повернулся к бомжам спиной. И первым залез на свои нары. Никита за ним. И бомжи, места которых рядом с ними, потянулись. Только Валера не пустил их. Он освободил для себя, Никиты и Лели весь верхний ярус правой стороны барака. Только все равно вони вокруг от этого не убавилось.

Утром двери в барак с грохотом отворились. Появились чистильщики с автоматами. Спецназовские автоматы с глушителями и просто «АКМСУ». Боевики выстроились в одну линию возле прохода.

— Подъем! — громко заорал один. Бомжи начали медленно просыпаться, сонно протирать глаза.

— Я сказал, подъем!

На этот раз крик был подкреплен длинной и оглушительной очередью из автомата. Она придала бомжам ускорения. Они горохом посыпались в проход. Как солдаты срочной службы перед лицом грозного старшины. Даже Валера удивился их прыти.

Сам он замешкался. Но не потому, что хотел получить пулю в лоб. Просто он помогал спуститься Лельке.

Никита тоже спустился вниз. Он думал, что их сейчас выведут на улицу, к умывальникам. Да куда там. Видать, водные процедуры не входили в распорядок дня. Наверное, считалось, что вода вредна для бомжа.

Ошибся он и в другом. Он решил, что их всех для порядка построят. Но нет. Два крепких парня втащили в барак большую кастрюлю с кашей, поставили ее на стол. А еще двое принесли бак с водой. Чтобы от жажды пленники не сдохли.

На этом все и закончилось. Чистильщики исчезли.

— Я же говорил, что нас кашей будут кормить, — довольно протянул один бомж.

И рванулся к кастрюле. За ним было дернулись и остальные.

— Стоять! — рявкнул Валера. — На место!.. Вчера он убедительно доказал всем свое превосходство. И сейчас никто не смел ослушаться его.

Он сам подошел к баку с кашей, заглянул в него.

— Каша, — сказал он. — Дробь шестнадцать… Без масла. Но горячая… Толпа загудела.

— А из чего мы будем это есть? — спросил Никита.

— Не из чего, брат, — невесело вздохнул Валера. — Сами скоты и нас за скотов держат… Думают, руками из одной кастрюли жрать будем…

— А больше нечем, — послышался голос из толпы.

— Руками будем хавать, — решил Валера. — Но сначала пусть каша остынет…

— Зачем ждать? — не поняли его.

— А горячая каша руки обожжет…

Хорошо, есть наполненный водой бак с краником. Чашек нет, но можно подставить рот прямо под струю. Под этой струей Валера тщательно вымыл руки. И когда каша немного остыла, сложенными руками, как черпаком, зачерпнул первую порцию. И переложил ее в сомкнутые ладошки Лельки. Затем свою долю получил Никита. И себе Валера тоже зачерпнул. Дальше кашу раздавал «разводящий» из бомжей. Валера ртом «разгружал» свои руки. И заодно следил за порядком.