Актуальные проблемы Европы №1 / 2014

Конечно, можно искусственно абстрагироваться от всего мира и рассмотреть ситуацию на чисто страновом уровне, т.е. попытаться взглянуть на деятельность Агентства США по окружающей среде изнутри. Агентство располагает отделениями в 10 регионах страны и 27 лабораториями, в нем насчитывается 17 тыс. служащих. Конечно, работа по обеспечению экологического равновесия началась существенно раньше появления самого агентства, но с первых его шагов этот процесс обрел общегосударственный порядок. С 1955 по 1990 г. было выпущено десять законодательных актов по защит воздуха, с 1948 по 1996 г. одиннадцать актов по защите воды, с 1947 по 2010 г. одиннадцать актов по защите земли и почвы, с 1946 по 1973 г. пять актов по опасным веществам, с 1965 по 2002 г. девять актов по вредным отходам. Кроме того, ЕПА явилось инициатором многочисленных экологических, в том числе благотворительных программ, но основными из них стали программы экономии топлива, качества воздуха, борьбы с загрязнением нефтью, качества воды, а в том числе питьевой, защиты от радиации. Кроме того, среди важных направлений деятельности ЕПА следует отметить принятие мер по борьбе с глобальным потеплением, а также с утечками ртути (45).

Естественно, масштабы реальной экологической политики США не сопоставимы с деятельностью даже такого крупного государственного ведомства страны, как ЕПА, по целому ряду причин, из которых главной является положение Соединенных Штатов в мире как все еще государства-лидера. Политика Соединенных Штатов в области окружающей среды формально направлена на регулирование деятельности, оказывающей воздействие на состояние окружающей среды в стране. Целью политики в области окружающей среды при этом является ее защита для будущих поколений с учетом по возможности минимального воздействия эффективности торговли, а также ограничения неравенства при оплате за экологические издержки. Исполнительная власть в США в экологической сфере строго регламентирована. Хотя ЕПА является наиболее представительным экологическим ведомством, его властные полномочия не распространяются еще на 18 правительственных ведомств, располагающих определенными полномочиями в экологической сфере (22).

Соединенные Штаты в экологической сфере в расширенном смысле копируют стратегию Великобритании: декларируют одно, делают другое, подразумевают третье. Масштабы, необыкновенная сложность, сверхзанятость других участников международных процессов аналогичными проблемами создают благоприятные условия для проведения такой сверхгибкой экологической политики и стратегии, неотъемлемым компонентом которых становится перекладывание экологических затрат на других. Весьма важной составляющей такой долгосрочной политики является обязательное активное участие в подготовке международных правовых актов, которым должны следовать все участники мероприятия, а затем уход от их подписания под каким-либо предлогом. Достаточно привести два примера: решения III Конференции ООН по морскому праву и Киотский протокол. Можно бесконечно долго обсуждать, почему так происходит, а можно принять это как объективную реальность, и в случае следующего глобального мероприятия типа введения новой мировой валютной системы в течение многих лет обсуждать ее структуру и особенности, оставаясь все это время абсолютно готовым к тому, что Лондон и Нью-Йорк все сделают по-своему, поставив Вашингтон очередной раз в неблаговидное положение.

Однако потепление Гольфстрима, таяние льдов Северного Ледовитого океана, изменение ледовых границ Антарктиды, явно выраженные изменения климата в наиболее обитаемых регионах планеты, явно не удавшиеся попытки глобальной финансовой элиты решить все эти проблемы за счет размещения основной части мирового производства на территории одной страны – Китая – становятся настолько очевидными всем странам и активным политикам, что переход из второго десятилетия в третье не может не стать рубежом коренного изменения подхода основных действующих политических и экономических сил на планете к рациональному решению вопроса о мироустройстве в первой половине нового столетия.

Миражи экологического процветания России: «Нет промышленности – нет проблемы»

Россия располагает уникальным преимуществом перед всеми другими странами: имеет самую большую в мире территорию – свыше 17 млн. кв. км, но на значительной части этой территории – 11 млн. кв. км, т.е. около 65% всей территории страны, располагается крупнейший в мире массив нетронутых территорий. В XXI в. все жестче становится необходимость понимания экологической и экономической ценности этой территории, природные системы которой очищают и стабилизируют окружающую среду (3).

Это, с одной стороны, весьма впечатляющие цифры, а с другой – ставящие ряд вопросов, ответы на которые заставляют задуматься об острой необходимости разработки, принятия и реализации долгосрочной стратегии национального развития, неотъемлемой компонентой которой стала бы экологическая составляющая. Императив такого подхода к национальному развитию, его экологической компоненте начал формироваться в последнюю четверть XX столетия. Еще в первой половине 90-х годов объем производства «грязных» отраслей промышленности в стране сократился на 18,8%, в том числе цветной металлургии – на 26,8, а химической промышленности – на 22,2%. Однако объем выбросов в атмосферу уменьшился лишь на 11%, а снижение сбросов загрязненных сточных вод оказалось незначительным. В тот же период объем вредных выбросов в атмосферу – тогда основной их объем осуществлялся 18 тыс. предприятий – составлял 24,8 млн. т, из них 2% составляли синтетические высокотоксичные компоненты. Весьма напряженным сохраняется состояние водного хозяйства страны: 90% общего годового стока приходится на бассейны Северного Ледовитого и Тихого океанов, менее 8% – на бассейны Каспийского и Азовского морей, где проживает свыше 80% населения страны. Суммарный водозабор на хозяйственные нужды составляет всего 3% среднемноголетнего стока рек, но в бассейне реки Волги – 33% всего водозабора на территории страны (5). Приведенные данные – лишь очень скромная часть негативной информации о состоянии экологии страны в последние два десятилетия.

По мнению российских экспертов, с середины 90-х годов в стране во властных структурах преобладает идеология, в соответствии с которой экология является уделом богатых стран. Россия станет богатой, тогда и займемся экологией. Чтобы она стала богатой, нужно использовать природные ресурсы, а их использованию препятствуют экологическое законодательство и сформировавшееся экологическое сознание. Суть всей этой цепочки состоит в обосновании необходимости деэкологизации (33). На практике одновременно идут два параллельных процесса: совершенствуются международная и национальная системы регулирования экологического равновесия и в это же время идет мощный процесс уничтожения экологической системы, которой так богата Россия, причем нельзя забывать, что в мире только две страны, которые оказывают такое ощутимое глобальное воздействие на экологию планеты: Бразилия – в Южном, Россия – в Северном полушарии.

Если принимать во внимание международные институциональные аспекты проблемы, то после холодной войны Россия активно включилась в международные усилия по обеспечению экологической безопасности планеты. Основными документами, в реализации которых участвует Россия, являются: решения Конференции ООН по окружающей среде и развитию (Рио-де-Жанейро, 1992), Программа действий по дальнейшему осуществлению Повестки дня на XXI в. (принята Генеральной Ассамблеей ООН, 1997), решения и Декларация Конференции министров «Окружающая среда для Европы» (Люцерн, 1993), Министерская декларация и материалы Конференции министров «Окружающая среда для Европы» (София, 1995), Программа действий по охране окружаюшей среды для Центральной и Восточной Европы, а также Межправительственное соглашение стран – членов СНГ от 8 августа 1992 г. «О взаимодействии в области экологии и охраны окружающей среды», выполняются решения Международной конференции по проблемам глобального потепления (Киото, 1997). Принято более 45 различных постановлений и распоряжений правительства РФ в области международного природоохранного сотрудничества (4).

Приведенную выше информацию о дипломатических и международно-правовых аспектах деятельности правительства России можно воспринимать только как положительную. Что касается практики, то картина быстро меняется. В России действует 101 заповедник общей площадью 33,5 млн. га, или 335 тыс. кв. км. Но в результате практического отсутствия эффективной борьбы с браконьерством на грани вымирания находятся такие редкие животные, как белый медведь, амурский тигр, кавказский леопард, снежный барс, и ряд других. Интенсивные рубки лесов привели к обезлесению во многих местах, и этот процесс набирает обороты, несмотря на попытки российских властей принять некоторые меры. В Архангельской области и Карелии, а также на Дальнем Востоке – Забайкальский край, Амурская область, Хабаровский край, Приморский край, – широко распространены нелегальные рубки для экспорта сырой древесины, в первом случае в страны Скандинавии и Германию, во втором – в Китай. По оценкам Всемирного фонда дикой природы, Россия ежегодно теряет около 1 млрд. долл. из-за нелегального экспорта древесины. Ежегодно 16 млн. га леса уничтожаются в результате вырубок, пожаров и загрязнения окружающей среды. Так называемые неэффективные вырубки приводят к тому, что 40% срубленных деревьев не используется в дальнейшем. Расточительное потребление и использование электроэнергии в России вместе с использованием топливных полезных ископаемых при ее производстве ведут к многочисленным экологическим проблемам – 68% российской электроэнергии производится путем сжигания ее топливных полезных ископаемых, притом что обновление топливно-энергетического комплекса могло бы содействовать уменьшению выбросов углекислого газа на 24% с экономией около 1 млрд. долл. ежегодно (6).

В 2008 г., когда начался глобальный кризис, общероссийская экологическая организация «Зеленый патруль» обратила внимание на существование серьезных опасений в практической реализации государственных, региональных и корпоративных экологических программ. Привлекая внимание к печальному опыту 1998–2002 гг., когда институт платежей за загрязнение окружающей среды в стране практически перестал существовать, «Зеленый патруль» пытается держать в напряжении властные структуры, ориентируя их на стратегию по крайней мере минимизации экологического ущерба (7). «У России нет геополитического выбора – присоединяться или нет к американской глобальной системе», – считает З. Бжезинский. Так о функционере глобальной финансовой элиты думает Людмила Филонова (8). По ее мнению, З. Бжезинский напрасно думает, что, играя партию против всего человечества, он поставит ему мат, потому что на «великой шахматной доске» играет еще и третий, в принципе непобедимый игрок – природа. С Л. Филоновой рано соглашаться только в одном – что З. Бжезинский уже победил в шахматной партии, потому что доигрывать ее будет еще Китай.

Концентрация мирового производства в Китае и проблема международного распределения расходов на экологию

В соответствии с сообщением Южноатлантического агентства МеркоПресс от 15 марта 2011 г. примерно годом раньше произошло событие, которое практически никто в мире не заметил: после 110-летнего лидерства США на первое место в мире по объему национального производства вышел Китай. Речь шла о том, что в 2010 г. на Китай пришлось уже 19,8% мирового производства, в то время как на Соединенные Штаты – только 19,4%. При этом США сохраняют за собой громадную производительность труда – почти тот же объем производства в 2010 г. в США был выполнен 11,5 млн. работников, в то время как в Китае – 100 млн. Китайская производственная база при этом зависит от более дешевых товаров в таких секторах производства, как текстильный, пошив одежды, электроприборы, которые вместе составляют 25% обрабатывающего производства, в то время как в США – 13%. С другой стороны, в США доминируют такие производства, как самолетостроение, машиностроение, медицинское и научное приборостроение, производство программной продукции и отраслей производства, относящихся к средствам массовой информации. Это говорит о том, что в перспективе США обречены на конкурентоспособность в сфере инноваций, новых видов услуг, которые развиваются под действием развития производства. По мнению специалиста в области экономической истории Нуффилда Колледжа, возвращение Китая на верхний уровень производства означает «закрытие 500-летнего цикла экономической истории» (14).