Актуальные проблемы Европы №1 / 2016

Ключевые слова: Беларусь, Украина, внешняя политика, политическая система, региональная интеграция.

Keywords: Belarus, Ukraine, foreign policy, political system, regional integration.

Распад СССР предоставил странам, ранее объединенным вокруг России, исторический шанс на политическую самостоятельность. Их руководства получили полную автономию от политики Москвы и обрели все необходимые инструменты для независимого государственного строительства и выстраивания отношений с другими государствами.

Во внутренней политике одной из первоочередных задач для этих стран стал поиск собственной идентичности, которая должна была заменить собой утраченную советскую идентичность и сплотить население в новых границах. В ряде стран, где история независимой государственности отсутствовала вовсе, этот процесс пришлось начинать практически «с нуля». Дополнительным вызовом при этом стало «финансовое обеспечение» независимости и новой идентичности, которое осложнялось трудным переходом постсоветских стран от командно-административного управления к рынку и демократии (в ряде случаев незавершенным до сих пор).

Во внешней политике поиск такой идентичности с самого начала пересекался с вопросом регионального позиционирования, или с поиском определенного места, которое постсоветские страны должны были занять между экономически превосходящей их и восстанавливающей свое былое политическое влияние Россией и другими региональными центрами (такими как ЕС, Китай и США, также стремившимися укрепиться в регионе). И хотя в первые годы после распада СССР речь еще не шла о полноценном выборе между одинаково важными внешними партнерами, все более отчетливым становилось будущее геополитическое соперничество, которое в 1990-е годы американский политолог С. Хантингтон охарактеризовал как «столкновение цивилизаций».

Со временем растущая конкурентность региональной среды привела к тому, что внешняя политика постсоветских стран стала нестабильной, конъюнктурной при дефиците долгосрочности и стратегического планирования. Наиболее ярко это проявилось на примере восточноевропейских стран, где относительно небогатые ресурсами и испытывающие экономические трудности государства (Армения, Беларусь, Грузия, Молдова и Украина) оказались в эпицентре соперничества, с одной стороны, России и, с другой – расширяющегося на восток ЕС, его отдельных наиболее сильных и амбициозных государств-членов, а также находящихся с ними в военно-политическом союзе США.

Главными объектами этой «игры с нулевой суммой» стали Беларусь и Украина, занимающие уникальное промежуточное геополитическое положение. Обе эти страны имели тесные культурные, религиозные, исторические и экономические связи и с Россией, и со странами ЕС. Все это существенно осложняло реализацию их внешнеполитического курса, нацеленного, с одной стороны, на независимость, а с другой – на сохранение выгодных экономических связей и поиск внешней помощи и поддержки. В научных исследованиях такая внешнеполитическая неопределенность имеет разные названия: лимитрофная стратегия, маятниковая политика, «геополитические качели», политика балансирования.

Хотя в первой половине 2010-х годов стало казаться, что Беларусь и Украина все же сделали свой геополитический выбор, их внешняя политика сегодня едва ли может быть охарактеризована как однозначная и одновекторная. Минск по-прежнему ищет пути сблизиться с Западом, особенно сейчас, когда отношения России с ЕС и США переживают самый трудный этап после окончания «холодной войны». Киев же, несмотря на декларируемые евроориентированные намерения, видимо, будет по-прежнему оставаться вне интеграционного поля в течение неопределенного времени.

Учитывая, что сегодня в Восточной Европе именно региональная интеграция определяет баланс сил и во многом – поведение самих Беларуси и Украины, возникает вопрос: почему, будучи в идентичных региональных и интеграционных условиях и имея одинаковый набор интеграционных вариаций, Минск и Киев демонстрируют настолько разную политику? Очевидно, что причины этой разности в силу идентичности региональной среды находятся «внутри» обеих стран. Их определение и установление причинно-следственных связей между внутренней средой и политикой балансирования позволяет объяснить не только отличность внешней политики Минска и Киева, но и сам механизм формирования этой политики в контексте балансирования между Европейским союзом и Россией.

Региональная среда как предпосылка к балансированию между Россией и ЕС

В научной литературе принято считать, что малые и средние страны не имеют достаточно условий для самостоятельного проведения целенаправленной внешней политики, а потому она определяется главным образом состоянием региональной среды [Кудряшова, 2008, с. 78]. Сама внешняя политика в этом случае характеризуется как пассивная и реакционная, предполагающая ограниченное количество шаблонных вариантов балансирования или примыкания [Hey, 2003, p. 6]. К аналогичным выводам в своих исследованиях пришли и российские ученые [Кавешников, 2008, с. 84–86].

В целом такой подход к изучению поведения малых и средних стран был вполне оправдан во времена биполярного противостояния, когда у многих малых и средних государств опции для действий были действительно ограничены этой биполярностью. Однако после окончания «холодной войны» ситуация существенно изменилась. Теперь малые и средние страны стали в большей мере субъектами, а не объектами международной политики. Не опасаясь военного вторжения извне (которое, признаем, стало гораздо реже практиковаться), они смогли проявить большую политическую активность и в полной мере воспользоваться новыми внешними условиями – например, искусно использовать различные инструменты международного права и международных институтов для создания гарантий собственного суверенитета перед лицом значительно превосходящих их по силе партнеров или оппонентов [Schweller, 1994, p. 74–75; Walt, 2009, p. 89].

Собственно, именно такой стала политика независимых Беларуси и Украины. Окончание блоковой конфронтации в Европе открыло перед ними новые возможности, которые проявились на примере балансирования между Россией и Западом, в первую очередь – между Россией и Европейским союзом.

1990-е годы стали для Минска и Киева временем поиска себя в новой Европе. Несмотря на то что обе страны были озабочены решением многочисленных внутренних вопросов, каждая из них стремилась извлечь выгоду из своего нового независимого статуса, развивая сотрудничество со всеми заинтересованными партнерами.

Однако уже на рубеже тысячелетий региональная среда начала меняться, и сохранять внеблоковость и многовекторность внешней политики делалось все труднее. С одной стороны, в первой половине 2000-х годов Минск и Киев столкнулись с более консолидированной политикой расширившегося ЕС, которая в ряде случаев становилась вызовом их внутренней стабильности. С другой стороны, в это же время начала меняться и политика России, все более уверенно заявлявшей о своих привилегированных интересах на постсоветском пространстве. Как результат – геополитически Беларусь и Украина оказались между двумя крупными региональными полюсами силы, конкурирующими за влияние на постсоветские страны в Восточной Европе. Это положение и стало естественной предпосылкой для их последующего активного балансирования между Россией и ЕС.