Актуальные проблемы развития конституционно-правовых основ судебной власти в государствах постсоветского пространства

Обязанность суда учитывать толкование норм закона, данное Кассационным судом по конкретному делу или норм Конвенции о защите прав и основных свобод, данное ЕСПЧ, исключает, как правило, возможность вынесения неожиданных решений и создает предсказуемое правосудие [53] .

При этом необходимо отметить, что в РА, как и в других республиках бывшего СССР, относящихся к семье романо-германского права, основным источником права признан нормативный правовой акт, а конституции и законодательство не относят к их числу судебные решения, в том числе постановления и правовые позиции высших судебных инстанций.

53

Судебный кодекс РА от 21 февраля 2007 г. №ЗР-135-Н (принят Национальным Собранием РА). (в ред. №ЗР-142 по состоянию на 09.12.2015 г.) // Интернет-версия законодательства стран СНГ: URL: http://www.base.spinform.ru/show_doc.

Вместе с тем в РФ сложилась правоприменительная практика, в соответствии с которой суды в РФ в обосновании своих доводов в принимаемых судебных решениях (актах) прямо ссылаются на правовые позиции, сформулированные в постановлениях КС РФ, Пленума ВС РФ. При этом высшие судебные инстанции России при толковании права с целью восполнения существующих там пробелов дают обязательные для исполнения судами рекомендации. Тем самым КС РФ и ВС РФ в ряде случаев осуществляют не свойственные судам в РФ правотворческие функции, а принимаемые ими судебные решения и правовые позиции фактически становятся источниками права.

В качестве примере возложения на КС РФ такого рода функций может служить Постановление Пленума ВС РФ от 31 октября 1995 г. № 8 «О некоторых вопросах применения судами Конституции РФ при осуществлении правосудия» (с изм. и доп. от 06.02.2007 г., 16.04.2013 г., 03.03.2015 г.) [54] , в котором в целях единообразного применения судами конституционных норм при осуществлении правосудия даются разъяснения относительно непосредственного применения Конституции РФ.

Одним из случаев такого применения Конституции РФ названа ситуация при которой КС РФ выявлен пробел в правовом регулировании либо когда пробел образовался в связи с признанием не соответствующими Конституции РФ нормативного правового акта или его отдельных положений с учетом порядка, сроков и особенностей исполнения решения КС РФ, если они в нем указаны [55] .

54

Постановление Пленума ВС РФ от 31 октября 1995 г. № 8 «О некоторых вопросах применения судами Конституции РФ при осуществлении правосудия (с изм. и доп. от 06.02.2007 г., 16.04.2013 г., 03.03.2015 г.): URL: http://constitution.garant.ru/act/right/10103328/.

55

См.: Бюллетень ВС РФ, 1996. № 1.

Отмеченные выше противоречия между юридически закрепленным и фактическим значением решений и правовых позиций КС РФ и ВС РФ объясняются отсутствием как четкой правовой регламентации в федеральном законодательстве понятия и видов (форм) нормативных правовых актов национального законодательства (образующих систему источников права), так – единства мнений ученых по поводу включения в эту систему отдельных судебных решений и правовых позиций КС РФ и ВС РФ.

Принципиальная позиция В. В. Ершова, дискутирующего с Б. А. Страшуном и И. В. Сухининой (которые, по его мнению, без каких-либо теоретических и практических аргументов относят судебные решения, содержащие правовые позиции к числу источников права и приравнивают такие решения по своей юридической силе к закону) сводится к тому, что он вполне обоснованно считает «правовые позиции судов» одним из видов неправа. В обосновании своей позиции В. В. Ершов приводит соответствующие положения Конституции РФ [56] и ФКЗ «О Конституционном Суде РФ» [57] , которые устанавливают компетенцию КС РФ только как правоприменительного органа и не предоставляют ему правотворческих полномочий.

56

Конституция РФ от 12 декабря 1993 г.) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ от 30.12.2008 г. № 6-ФКЗ, от 30.12.2008 г. № 7-ФКЗ, от 05.02.2014 г. № 2-ФКЗ, от 21.07.2014 г. № 11-ФКЗ): URL: http://www.constitution.ru/.

57

ФКЗ от 21 июля 1994 г. № 1-ФКЗ «О Конституционном Суде РФ»(в ред. от 28.12.2016 г.) // СЗ РФ. 1994. № 13. Ст. 1447; URL:&rnd=0.07222328586611831.

По его мнению, точка зрения о наличии правотворческих полномочий у КС РФ «основана на расширительном, а не на буквальном толковании Конституции РФ. Так, согласно ч. 2 ст. 125 Конституции РФ КС РФ разрешает дела только о соответствии Конституции РФ указанных в ней нормативных правовых актов и нормативных правовых договоров. Например, ч. 5 ст. 125 Конституции РФ прямо ограничивает КС РФ только возможностью толкования Конституции РФ, не предоставляет КС РФ права ни эволютивного толкования Конституции РФ, ни правотворческих полномочий».

Заслуживает также внимания вывод В. В. Ершова о том, правовые позиции КС РФ помогают «точнее определять как обязательный результат индивидуального судебного регулирования общественных отношений КС РФ, связанный с применением принципов и норм права, содержащихся в формах международного и национального права, реализующихся в России» [58] .

С точкой зрения В. В. Ершова соглашается С. А. Авакьян, который в целом критически оценивает суждения о необходимости признания решений органов конституционного контроля в РФ источником конституционного права в силу того, что «зачастую в этих документах дается оценка нормативных актов на предмет их соответствия Конституции РФ, разграничения компетенции государственных органов с точки зрения отраженного в Конституции РФ «принципа разделения властей», а тем более учитывая толкование норм самой Конституции РФ».

58

Ершов В. В. Право и неправо: дискуссионные вопросы теории и практики // Российское правосудие. 2013. № 1 (81). С. 24–31.

Но особенно недопустимыми, по мнению С. А. Авакьяна, следует считать «предложения некоторых авторов о том, что постановления КС РФ в иерархии источников конституционного права следует поставить на второе место – сразу после Конституции РФ». По его мнению, «вместо подобных подходов лучше ставить вопрос иначе: положения о толковании должны найти скорейшее отражение в нормах самой Конституции» [59] .

Большинство ученых-правоведов при решении вопроса о месте и роли судебных решений в системе источников права опираются на весьма авторитетное мнение С. С. Алексеева о том, что «высокий уровень правого развития достигается в обществе тогда, когда суд опирается на Конституцию РФ, закон, на общепризнанные права человека, также и творит право, а поэтому придание решениям высших судебных инстанций страны функций судебного прецедента представляется делом назревшим, вполне оправданным» [60] . Следует признать, наиболее известные ученые-конституционалисты полагают, что как в целом акты судебного правотворчества необходимо рассматривать в качестве источника права, так и в частности, решения и правовые позиции КС РФ по вопросам организации публичной власти – в качестве источника конституционного права [61] .

59

Авакьян С. А. Конституционное право России: Учеб. Курс. В 2-х тт. М.: Норма, 2015. Т. 1. С. 74.

60

Алексеев С. С. Общая теория права. М.: Проспект, 2009. С. 210.

61

См., например: Баглай М. В. Конституционное право РФ. М.: Норма, Инфра-М, РИОР, 2013. С. 16; Конституционное право РФ / Под ред. Н. В. Витрука. М.: Норма: Инфра-М, 2010. С. 20; Лазарев Л. В. Правовые позиции КС РФ. 2-е изд., доп. М.: Формула права, 2008. С. 88; Нудненко Л. А. Конституционное право России: Учебник для бакалавров. 3-е изд., перераб. и доп. М.: Юрайт, 2014. Серия: Бакалавр. Базовый курс. С. 25; Саликов М. С. Источники конституционного права // Конституционное право России / Отв. ред. А. Н. Кокотов, М. С. Саликов. М., 2014. С. 41–61; Эбзеев Б. С. Введение в Конституцию РФ: Монография. М.: Норма: Инфра-М., 2013. С. 32 и др.

В связи с отмеченной выше неоднозначностью мнений ученых и практиков относительно признания решений и правовых позиций КС РФ в качестве источника конституционного права, а также неопределенностью федерального законодательства по поводу отнесения судебных решений и правовых позиций судов к числу нормативных правовых актов, представляет интерес опыт Республики Армения в признании судебного прецедента в качестве источника права.

Отвечая на вопрос о целесообразности принятия такого решения в условиях, когда правовая система РА входит в состав романо-германской правовой семьи (основными признаками которой являются: кодификация законодательства, ведущая роль закона (нормативно-правового акта) в системе источников (форм) права, разделение права на частное и публичное, на материальное и процессуальное), Председатель Кассационного Суда РА А. М. Мкртумян отметил, что признавая судебный прецедент в качестве источника права, в Армении исходили прежде всего из зарубежного опыта правового регулирования общественных отношений, возникающих в данной области. Речь идет о таких странах континентальной Европы как Франция, Германия, Италия, Испания и др., в которых правовые системы построены на основе римского права. Вместе с тем, в этих странах и учеными и практиками уже давно признаются судебные решения в качестве фактически действующих источников права.

Применительно к судебных решениям предпочитают говорить не о «судебном прецеденте», а о «судебной практике». В тоже время, в современной немецкой юридической науке доминирует мнение о том, что судья уполномочен развивать право посредством судейского правотворчества. Об этом свидетельствуют решения Федерального Конституционного суда Германии и Верховного Федерального суда Германии по гражданским делам. Судебные решения высших судебных инстанций Франции, Германии, Испании, Италии, Португалии, Швейцарии официально публикуются в сборниках судебной практики, что позволяет знакомиться с новыми прецедентами и применять их в последующих сходных случаях.

В настоящее время существует устойчивая тенденция к тому, чтобы «судебный прецедент» в перспективе стал полноправным источником гражданского права в континентальной Европе. Эта тенденция следует из закономерных в современных условиях процессов унификации и интеграции и проявляется в деятельности общеевропейских судебных органов [62] .

Конституционно-правовые основы организации и функционирования судебной власти в Республике Беларусь

62

См.: Пашенцев Д. А. Судебный прецедент в современных условиях. Интервью главного редактора, профес. Д. А. Пашенцева с Председателем КС РА, заслуженным юристом РА, канд. юрид. наук, А. Ю. Мкртумяном // Вестник Моск. город. педагог. ун-та: Серия юридические науки. 2011. № 1. С. 118–121.

Макеева Ю. К., преподаватель кафедры конституционного права им. Н. В. Витрука РГУП

Согласно ст. 1 Конституции Республики Беларусь от 15 марта 1994 г. (с изм. и доп., принятыми на республиканских референдумах 24.11.1996 г. и 17.10.2004 г.) [63] Республика Беларусь – унитарное демократическое социальное правовое государство. Так, ст. 6 Конституции РБ закрепляет разделение государственной власти на законодательную, исполнительную и судебную. Государственные органы в пределах своих полномочий самостоятельны: они взаимодействуют между собой, сдерживают и уравновешивают друг друга.

63

Конституция РБ от 15 марта 1994 г. № 2875-XII (с изм. и доп., принятыми на Республиканских референдумах 24.11.1996 г., 17.10.2004 г. – Решение от 17.11.2004 г.).