Акулья хватка (сборник)

– Еще по глотку?
– спросил Худ.

Тейт кивнул. Приподняв ему голову, Худ влил в рот Тейта добрый глоток виски. Тейт выпил и откинулся на подушку.

– Спасибо, - еле слышно проронил он.

Худ встал, приоткрыл окно и закурил сигарету. Тейт должен рассказать ему все и немедленно. Но он ещё не оправился от шока. Нужно дать ему время прийти в себя. Докурив сигарету, он потушил её и отвернулся от окна. Тейт подавал рукой какие-то знаки. Худ приблизился. Тейт жестом пригласил его сесть.

– Ты мне можешь рассказать, что здесь произошло?
– спросил Худ. Тейт кивнул.

– Попытайся не двигать губами. Просто шепчи, когда устанешь и захочешь прерваться, похлопай меня по руке. Хочешь ещё выпить?

Тейт кивнул, Худ принес стакан с виски и дал ему в руки.

– Тебе зашили рот прямо здесь?

Очередной кивок и вслед за ним шепот, настолько слабый, что Худ не смог разобрать ни слова.

– Что ты сказал?
– он вплотную придвинул ухо к губам Тейта.

– Дальше они собирались зашить мне нос.

– Кто они?

– Не знаю. Очень большие люди. Сказали, что постепенно зашьют мне все дырки, одну за другой.

Наступила пауза. Худ приподнял голову. По щекам Туки Тейта стекали две крупные слезы.

– Все хорошо, Туки. Теперь они не смогут причинить тебе вреда. Ты уверен, что хочешь говорить со мной?

– Конечно.
– Он выглядел уже получше.

– Что тогда произошло в кафе?

Тейт перевел дыхание и очень тихо зашептал.

– То же самое. Это началось как раз перед тем, как я встретил вас. Я проворачивал свои собственные делишки в "Голден Грин Хаус". Современное здание. По воскресеньям там обычно никого не бывает. Легкая и приятная пожива.

– Ты имеешь в виду кражу?

Тейт кивнул.

– Но мне пришлось здорово попотеть, чтобы забраться туда. Врезанные замки на окнах. Особая система сигнализации. Я вывел из строя три устройства, которые поднимают тревогу. Провозился два часа. И сказал себе: "- Брат Туки, ты сорвешь приличный куш и вознаградишь себя за все труды". Но там ничего не оказалось. Тридцать два года я в деле и ни разу так не накалывался.

Он вынужден был передохнуть. Худ терпеливо ждал. Когда Тейт снова заговорил. Худ едва различал слабеющий шепот.

– Там было чуть больше трех фунтов наличными. Но я обнаружил несколько тайников, очень хитроумных. В одном лежал фотоаппарат. Потом какие-то катушки пленок, очень маленькие.

– Микрофильмы?

Тейт пожал плечами.

– Там ещё было миниатюрное записывающее устройство. Затем в прачечной комнате снаружи, внизу под сливным отверстием умывальника, там, где обычно эта публика прячет деньги и драгоценности, я нашел радиоприемник и наушники. Я стащил все, что смог унести - фотоаппарат, радио, наушники, разную прочую ерунду - и очистил помещение.

Он снова замолчал. Худ вытер ему лицо.

– На следующий день я загнал приемник. Наверное, так меня и выследили. Но детектив - сержант Эверетт из Скотланд-Ярда узнал об одном дельце, которое я провернул за неделю до этого. Поэтому я решил слегка отдохнуть на континенте. И вместо того, чтобы сбывать в Лондоне оставшееся барахло, передал его своему другу. Случайно с ним столкнулся и попросил отправить мне посылкой до востребования в Ниццу.

Худ его перебил.

– Туки, ты не боишься об этом рассказывать? Если нет, у меня есть к тебе вопрос.

– Не боюсь.

– Ты уверен, что все это имеет отношение к тому, что с тобой случилось?

Тейт кивнул.

– Продолжай, - сказал Худ.

– Мне не хотелось, чтобы сержант засек меня с этим имуществом, если бы ему вздумалось выдернуть меня, когда я буду пересекать Канал. Я молил бога, чтобы все обошлось. Но потом, впервые за всю свою жизнь я горько пожалел, что не оказался в тюрьме. Они, видно, следили за мной, с того самого момента, как я сошел с корабля. Однажды ночью на улице ко мне подошли три человека. На обочине стояла машина и, прежде чем я успел опомниться, меня схватили и бросили внутрь, сунули в рот кляп и связали по рукам и ногам.

Тут Худ прошептал:

– Подожди!

Снизу послышался какой-то звук. Он подошел к двери и прислушался. Тот, кто был внизу, тоже остановился. Тишина. Худ спустился на нижний этаж, проскользнул в столовую и выглянул в окно. Все выглядело как прежде. Дверь в кухне была по-прежнему открыта, как он её и оставил. Он выругал свое богатое воображение и снова взбежал по лестнице.

– Можешь продолжать?

Тейт слабо кивнул и махнул Худу головой, чтобы тот наклонился ближе. Худ нагнулся. Тейт снова невнятно зашептал.

– Они держали меня в наручниках, избивали ногами. Жгли тело зажженными сигаретами. При них ещё был какой-то француз и они занимались с ним отвратительными вещами. Со мной они тоже собирались это делать. Им был нужен фотоаппарат, радио и магнитофон, которые я стащил. Я говорил им и повторял, где они могут найти все это, но они мне не верили и считали, что я пытаюсь их надуть.

– Где все это происходило?

– Они постоянно меняли адреса, возили меня с места на место, с квартиру на квартиру. Потом как-то ночью сказали, что решили меня убить. Но медленно, чтобы выпустить из меня всю кровь, каплю за каплей. Они доставили меня в комнату на верху какого-то здания...

– Того, где я вас увидел?

– Да. Но мне удалось оттуда сбежать. Я был до смерти напуган. У меня дрожали поджилки. Я вызвал лифт. Но когда вы остановили его и вошли, я подумал, что вы один из них и пырнете меня ножом или ещё как-нибудь убьете.

– Они тогда пришли за вами в кафе?

Глаза Тейта округлились от ужаса. Он кивнул.

– Да. Меня пытали. Я висел на крюке с гирями между ногами. С каждым днем гири тяжелели. Они говорили, что собираются...
– он всхлипнул и замолчал. Худ снова ждал, пока Тейт соберется с силами, чтобы продолжить.

– А среди них был крупный мужчина с вытаращенным глазом без века и красным рубцом через всю шею?

– Один раз.

– Куда тебя привезли после кафе?

– Не знаю. Кажется, в районе площади Оперы, если я правильно прочел. Я видел указатель.

– Возле площади Оперы? А улица или номер дома?

– Все, что я знаю, - что меня опять втащили на верхний этаж. Там ещё был один из таких старых лифтов, на стальном тросе, который выходит из-под земли. Потом меня перевезли сюда.

Худ налил ещё виски и протянул ему стакан. Неожиданно многое стало на свои места.