Акулья хватка (сборник)

Он лежал на полу, глядя снизу на Насыра. Тот слегка наклонился и без усилия придал доске прежнее наклонное положение, только на этот раз Худ висел под доской. Затем вновь выбил из-под доски опору.

Лоб и нос Худа со всего маху врезались в пол. У него словно треснул череп, хоть сознания Худ и не потерял. Вновь легко приподняв Худа, Насыр закрепил доску. Худ часто заморгал, пытаясь что-нибудь увидеть. Он чувствовал, как из носа хлещет кровь. Сью слабо испуганно вскрикнула. Насыр перевел свирепый взгляд на нее.

Тут опять открылась дверь и вошел Лобэр. Он был изысканно одет, как для визита в роскошный дамский будуар. Безупречно сидел великолепного покроя темный костюм. Рубашка слепила белизной, туфли сверкали зеркальным блеском. От него веяло элегантностью и скромностью одновременно. Насмешливо сверкал золотой зуб, когда он разглядывал поверженного Худа. Массивная лысая голова сверкала, словно золотое яйцо. Глаз без века казался на редкость огромным. Лобэр курил толстую сигару.

Вместе с ним вошел азиат в белом медицинском халате и стал в стороне.

– Доброе утро, мистер Худ, - поздоровался Лобэр.
– Как я вижу, Насыр постарался создать вам уют. Он у нас спец по этой части. Врожденный талант к подобным вещам. Впрочем, кому что нравится. Он считал, что вы неожиданно покинули нас, даже не попрощавшись.
– Теперь он повернулся в сторону Сью Трентон и иронически поклонился.
– И вам доброе утро, мисс Трентон. Если чего-нибудь не достает, скажите, и мы примем срочные меры.

Он пожевывал роскошную сигару, огладывая Худа и Сью.

– А вы прекрасно смотритесь вдвоем. Кто устоит перед очарованием юности и непосредственности мисс Трентон? Или сможет взирать без одобрения на открытое и мужественное лицо мистера Худа? Знаете, мистер Худ, вы чересчур изысканны, а древний китайский мудрец никогда не назвал бы это добродетелью. Скорее, это порок и его следует любой ценой искоренять. Я следую этой заповеди. Вы её одобряете, мистер Худ?

Худ не сводил с него глаз. Это церемонное обращение представляло собой не что иное, как все ту же схему, все те же идеи, вписывающиеся в схему красоты и разрушения. Фразы этого человека в шикарном двубортном костюме с белой бабочкой служили только цветистой увертюрой, изящным прологом к обыкновенной и страшной в своей обыденности жестокости. У Худа не было никаких иллюзий по поводу того, что им предстояло. Лобэр убьет и его, и Сью, но сначала будет пытать и мучить.

Худу страшно хотелось пить. Он слизывал кровь с губ.

– Я верю, что дьявола можно уничтожить, Лобэр, - прохрипел он, пробуя на прочность опутывающие его веревки, но тугие узлы не оставляли надежды на спасение.

– Ох, эти мне разговоры о дьяволе! Философствование заведет нас в дебри, мистер Худ.
– Лобэр хихикнул.
– У старого китайца, - надеюсь, вы простите, что я опять на него ссылаюсь, - был бесценный опыт по отношению к провинившимся парам. Он сращивал их вместе путем пересадки тканей и давал возможность жить, никогда не расставаясь.

Сью Трентон застонала. Худ смотрел на азиата в медицинском халате.

– Конечно, у них было больше времени, - сказал Лобэр.
– А сейчас, мистер Худ, вам первому надлежит испытать наши методы лечения. С чего начнем? Возможно, вы предпочитаете бормашину? Бывало, китайские пираты вонзали напильник длиной в фут между зубов человека и работали, не покладая рук. Для удобства наших гостей на яхте имеется более современная аппаратура. Наш Чанг - настоящий мастер своего дела. Он прекрасно вылечит все ваши зубы, мистер Худ. У него собственный метод. Он предпочитает пломбировать их через щеку, так сказать, наружным методом.

Чанг явно понял, улыбнулся, слегка кивнул и подошел к стоматологическому креслу. Щелкнул тумблер бормашины, разнесся пронзительный свист высокооборотного привода. Насыр взялся за доску и потащил её по полу к креслу. Приставив её одной стороной к подлокотнику кресла, он отошел. Чанг снял с держателя бор покрупнее. Его руки деликатно сжимали прибор, словно собираясь нанести последний мазок кистью на холсте или заняться каллиграфией.

– С какого зуба желаете начать, мистер Худ?
– поинтересовался Лобэр.

Сью Трентон отчаянно закричала. Худ не представлял, сколько он сможет выдержать. Вспомнились хирургические операции, которые люди выдерживали до изобретения наркоза: удаления глаз, ампутации конечностей и прочее. Он сможет владеть собой ровно столько, сколько сможет, хотя сверло в глазу очень быстро уничтожит его самоконтроль.

– Есть ли в этом смысл, мистер Лобэр? Кроме вашей садистской радости?

Лобэр пожевал сигару.

– Вы не правы, мой друг. От подобных вещей я не испытываю никакого удовольствия. Вас следует убить. Ведь вы убили моих людей. Вы довольно опасны и заставили меня немало побеспокоиться. Вы мне досаждали. В качестве компенсации обещаю, что умирать вы будете так страшно, как только можете себе представить. Месть родилась задолго до нашего с вами рождения, мистер Худ

– Старый китаец?

Лобэр усмехнулся.

– Вы бросили мне обвинение, что я - инквизитор. Это ложь. Разве я требую от вас какой-нибудь информации, мистер Худ? Нет. Разве я предлагаю оставить вас в живых в обмен на что-то? Нет. Разве я призываю вас к духовному перерождения? Опять нет. Я даже не собираюсь быть свидетелем ваших страданий, которые, кстати сказать, продлятся так долго, как выдержат мои закаленные люди. Я вас покину. Срочные дела. Однако, честно говоря, не слишком сожалею.

– Вам придется пожалеть, Лобэр. Мы знаем о трюке, который вы задумали с мимом Зарубиным.

В глазах Лобэра мелькнула искорка удивления, он улыбнулся.

– Вас наградят. Посмертно.

– У вас ничего не выйдет, - заявил Худ.

– Не говорите ерунду, мистер Худ. Вы не сможете нам помешать. У нас все продумано, спланировано и разработана до мельчайших деталей. Все пройдет как по маслу.

– Зарубина, или Эндрюса, как вы его называете, не подпустят на пушечный выстрел.
– Худ страстно желал, чтобы это было так. Лобэр сделал нетерпеливый жест.

– Он уже там. Вставьте в уши цыганские серьги и погадайте на картах, предскажите его судьбу. Чанг, просверли ему дырки для серег.

– Слушаюсь.

Худ почувствовал обжигающую боль в ухе. Хлынула кровь Он сжал зубы и напрягся всем телом, только бы не крикнуть. Если нестерпимая боль заставит его закричать, его истерзают, каждую точку на его теле.

Сверло пробило мочку.

– Побольше, - велел Лобэр.

Чанг начал водить сверлом взад-вперед по ране, свист турбинки достиг пугающей частоты. Чанг заменил бор и вопросительно посмотрел на Лобэра. Ухо Худо пылало, краем глаза он видел Сью. Та отвернулась.