Аквариум с золотыми рыбками

Бо встретил его в огромной комнате, погруженной в полумрак. Внутри круга из тусклых чадящих свечей поблескивало что-то круглое, но прежде всего внимание Виктора привлек сам колдун.

Бо был облачен в черный шелковый халат, расшитый лиловыми цветами, однако вовсе не выглядел нелепо. В его лице не было ничего восточного. Длинные пепельные волосы падали на плечи, невероятные розовые глаза были удивительно прозрачными, словно линзы. Вежливая улыбка чуть тронула его губы, когда гость приблизился к нему на расстояние вытянутой руки. Виктор посмотрел прямо перед собой и вздрогнул.

Вблизи лицо Бо было похоже на лунный ландшафт. Нос и надбровные дуги казались выступами на поверхности пыльного моря, гладкого и безжизненного. От него веяло чем-то чужим и отвратительным, будто из норы в земле…

Некоторое время Виктор умудрялся поддерживать вполне светский разговор. Бо не выразил ни малейшего удивления по поводу столь позднего визита и вообще по какому бы то ни было поводу. Жители этого города, как и жители других городов, приходили к нему в любое время и по гораздо менее важным причинам. Виктор сам не мог бы вспомнить, когда и почему прошептал на ухо колдуну свою просьбу, но не испытал при этом ни стеснения, ни унижения, ни страха…

Бо выслушал его вполне равнодушно.

– Иди сюда! – приказал он, войдя в круг из свечей. Виктор подчинился и увидел почти круглый аквариум, в котором плавали золотые рыбки, вяло шевеля вуалями своих плавников.

– Лечение должно быть радикальным, – сказал Бо, наклоняясь над аквариумом и посыпая воду пеплом вместо корма. Впрочем, рыбки глотали и пепел. – Я покажу тебе выход и душу рыбки. Я знаю – сейчас ты не веришь мне, но это так.

Он разогнулся, и вдруг что-то случилось с его лицом – неуловимая перемена, почти сразу же сделавшая его похожим на женщину. Это <<почти>> было хуже всего.

Бо приблизился вплотную к остолбеневшему Виктору, затем их губы соприкоснулись… Чужой холодный язык пробежал по небу гостя, окончательно превратив его в статую. Плоть, прижимавшаяся к нему, была одновременно мужской и женской. Она пахла содомским грехом…

Лунный пейзаж с двумя розовыми озерами медленно вращался у Виктора перед глазами. Тихий бесполый голос шептал, увещевая:

– Даже у рыбки есть душа. Но она – всего лишь чернила, которыми можно написать сонет или ужасное богохульство… Чаще всего чернила налиты в неподходящий сосуд… Теперь смотри, но не всматривайся, не думай, скользи…

Зеленый туман перед глазами показался Виктору иллюзией тьмы. Аквариум плыл в пустоте, словно аура вокруг несуществующей головы… За ним возник бледный человеческий силуэт. Потом, в одно остановившее время мгновение, Виктор с невыразимым ужасом понял, что находится одновременно ВНУТРИ и СНАРУЖИ стеклянного сосуда, и то, что было снаружи, он, несомненно, видел круглым глазом рыбки.

…Оно долго смотрело на себя – существо с душой, обитавшей одновременно в двух телах, – пока колдун снова не перелил чернила. Когда он сделал это, человек с мокрой от пота спиной и стучащими зубами стал его рабом.

– Приведи его ко мне! – приказал Бо небрежно, и Виктор сразу понял, КОГО тот имел в виду. Его сердце болезненно и запоздало сжалось, предчувствуя беду. Для него… Еще для двоих… Для всех ничтожных…

* * *

Когда Виктор ушел, волоча ноги, словно зомби, колдун Бо вернулся к своему аквариуму. Его пальцы с длинными изогнутыми ногтями молниеносно вонзились в воду и схватили одну из золотых рыбок… Он поднес ее к лицу и долго смотрел на открывающийся и закрывающийся рот, а потом поцеловал рыбку в твердые маленькие губки, чувствуя, как ее тело трепещет в его ладони. Может быть, от удовольствия…

Еще через секунду он откусил ей голову.

6. Ольга

Она лгала себе, думая, что пошла к Бо потому, что хотела иметь ребенка. До этого в течение десятка лет она перепробовала все средства, но приговор врачей был однозначным. Она не верила и в чудодейственные зелья колдуна-проходимца, кем бы он ни был на самом деле, однако обратилась к нему лишь затем, чтобы никогда потом не услышать от себя самой, что хотя бы один шанс не был использован. Она боялась упрека, грозившего со временем превратиться в пытку, которая сделает старость невыносимой…

Несуществующий ребенок был в ее мечтах чем-то вроде пропуска в иную жизнь. Трезвые размышления разбивали иллюзии, однако ее чувства не имели никакого отношения к трезвости. Виктор ненадолго заполнил пустоту, но лучше бы он этого не делал.

Она поняла, что у нее нет ни силы, ни жестокости, чтобы жить по-настоящему. Теперь она желала только, чтобы кто-нибудь извлек ледяную иглу, застрявшую где-то под левой грудью…

Одна из ее подруг после посещения Бо обзавелась молодым любовником, который избавил ее от дурного настроения и навязчивых снов. У другой жизнь наладилась, когда на тот свет отправился ее престарелый родственник. За неделю до этого она тоже побывала в доме у колдуна.

Ольга считала это совпадениями, хотя внутри у нее едва ощутимо, трусливо и гадко вибрировало что-то. Вполне возможно, это была уродливая сестра надежды.

* * *

…Она находилась в доме колдуна, и тот угощал ее изысканнейшим обедом. Луна за высоким окном была единственным постоянным источником света. Курились благовонные палочки; плыл горьковатый дым; тихо звучала музыка <<нью-эйдж>>; экзотические плоды набухали светлым соком; кусочки пряного мяса трепетали, как живая плоть; брызги вина превращались в блестящих насекомых, роившихся над столом искрящимся облаком. Пальцы Бо, красивые и отталкивающие, скользили в воздухе, отражаясь в хрустальных гранях бокалов, и играли на сотнях невидимых струн. Камни, названий которых Ольга не знала, источали гипнотическое сияние. Скелет рыбки, очищенный Бо у нее на глазах, превратился в его руках в маленькую скульптуру из кости и одновременно – в реликт доисторической эпохи.

Голубой шар Земли плыл сквозь ночь к несуществующим берегам… Мир медленно смещался в сторону жутковатой сказки, где, с одной стороны, были возможны чудеса, а с другой – теряли значение непреложные правила, которых Ольга придерживалась всю свою жизнь.

Вскоре Бо уже сидел рядом и кормил ее из своих рук. Она слепо доверилась ему, и он ласкал ее губы и язык гладкими твердыми плодами. Потом, когда она раскусывала их, они обжигали рот пенящейся жидкостью, которая наполняла ее сладкой истомой. Только на мгновение в голове у Ольги возникла мысль, что она, должно быть, выглядит со стороны просто смешно – тридцатипятилетняя женщина, добровольно увязшая в паутине маньяка. Однако сейчас ее видел только колдун, а колдун если и смеялся, то над самой человеческой сутью, но не над собственным спектаклем…

Она оказалась на ковре, и Бо продолжал играть с нею. Ковер превратился в сотню ангорских котов, которые выглаживали ее кожу своей шерстью. Ленивые и сладострастные животные шевелились под Ольгой, не причиняя беспокойства, а только массируя и расслабляя тело…

Она увидела в руках у Бо инструмент любви, сделанный из кости, с венцом из розовых камней. Длинные волосы колдуна на секунду закрыли его лицо. После этого Ольга увидела женщину, склонявшуюся над ней. Мягкие губы прикоснулись к ее губам с невыразимой, щемящей нежностью, которая утомила ее в тысячу раз сильнее, чем страсть. Не осталось ни сил, ни желаний, ни сомнений…