Аквариум с золотыми рыбками

Отмечая недели на пальцах рук и ног, можно было получить календарь, рассчитанный на двадцать недель. А уж за это время обязательно что-нибудь произойдет.

И вот, когда уже вторая семерка бедренных царапин была увековечена царапиной на безымянном пальце левой руки, произошло событие, нарушившее одиночество пленника. Проснувшись в очередной раз, Билл с удивлением увидел, что он не один. Рядом с ним спал человек. Когда Айзенберг окончательно убедился в реальности происходящего - ему часто снились друзья, - он схватил человека за плечо и начал трясти:

– Док! Док Грейвз, проснитесь!

Грейвз открыл глаза, огляделся, сел и протянул руку.

– Привет, Билл, - сказал он.

– Ужасно рад вас видеть.

– Док!
– Айзенберг хлопнул старика по спине.
– Черт возьми! Знали бы вы, как я рад.

– Могу себе представить.

– Послушайте, док, где вы были все это время? Как попали сюда? Вас тоже прихватил шар?

– Все в свое время, сынок. Давай-ка сначала позавтракаем.

На "полу" возле них лежала двойная порция вод" и пищи. Грейвз поднял шарик и ловко выпил воду, не уронив ни единой капли. Айзенберг понимающе посмотрел на него.

– Вы здесь довольно давно.

– Верно.

– Столько же, сколько и я?

– Нет.
– Грейвз потянулся к еде.
– Я поднялся по Столбу Канака.

– Что?!

– Я говорю правду. Вообще-то я разыскивал вас.

– Этого не может быть!

– И все же это так. Похоже, моя безумная гипотеза подтвердилась. Столбы и шары Лагранжа - разные проявления деятельности одного и того же икс-фактора.

Казалось, можно было услышать, как крутятся шарики в голове у Айзенберга.

– Но, док... Послушайте, ведь это означает, что ваша гипотеза была верна. Кто-то действительно создал все это и держит нас взаперти.

– Так и есть.
– Грейвз медленно жевал. Он выглядел усталым и постаревшим. Все говорит о вмешательстве разумных сил. Иного объяснения быть не может.

– Но что это за силы?

– Не знаю.

– Представители иностранной державы с новым вооружением?

– Гм-м-м! Вы думаете, что русские, к примеру, стали бы снабжать нас водой таким способом?
– Он взял блестящий шарик.

– Тогда кто?

– Не могу сказать. Будем в дальнейшем условно называть их марсианами.

– Почему марсианами?

– А почему бы и нет? Надо же их как-то называть.

– И все же?

– Потому что они явно не принадлежат к человеческой расе. Вместе с тем это и не животные, поскольку они умнее нас. Стало быть, марсиане.

– Но... подождите. Почему вы так уверены, что ваши икс-существа - не люди? Почему вы отвергаете мысль о неизвестном нам научном открытии?

– Справедливый вопрос, - сказал Грейвз, удаляя пальцем с зубов остатки пищи.
– Но так уж устроен наш мир, что мы знаем более или менее точно, над чем работают самые выдающиеся умы человечества. Подобные открытия невозможно держать в тайне в течение долгого времени. Кроме того, Икс продемонстрировал нам принципиально новые технологии, значительно превосходящие уровень нашего развития. Ipso facto [В силу самого факта {лат).], подобные технологии не могут быть созданы людьми. Если же, продолжал Грейвз, - вы настаиваете на существовании ученого-маньяка и секретной лаборатории, я не стану спорить с вами, но лучше оставьте это для воскресных приложений.

Айзенберг долго молчал, обдумывая услышанное. Потом, наконец, признал:

– Вы правы, док. Черт возьми! В наших спорах вы всегда оказываетесь правы. Это марсиане. Я имею в виду, конечно, не обитателей Марса, а вообще пришельцев с других планет.

– Возможно.

– Как? Но вы же сами сказали!

– Я сказал, что мы принимаем это название условно, для удобства рассуждений.

– Но методом исключения мы придем именно к такому выводу.

– Метод исключения - не самый лучший способ доказательства.

– Тогда скажите, какова ваша точка зрения.

– Я пока не совсем готов. Скажу только, что мы не упомянули психологический аспект, тоже указывающий на вмешательство нечеловеческого разума.

– Что вы имеете в виду?

– Икс обращается с пленниками совсем не так, как это принято у людей. Подумайте-ка об этом.

Им нужно было о многом поговорить, несмотря на то что все их разговоры неизбежно сводились к Иксу. Грейвз дал Биллу краткий отчет о своем путешествии в батисфере. Он умолчал об истинной цели путешествия, но Айзенберг все понял и был тронут до глубины души. Глядя на своего постаревшего, осунувшегося друга, он подумал, что недостоин такой жертвы.

– Док, вы плохо выглядите.

– Ерунда, пройдет.

– Вам трудно далось это путешествие. Зря вы его затеяли.

– И все же я справился.

Но Билл видел, что старику с каждым днем становится все хуже.

Проходили дни. Они спали, ели, разговаривали и снова спали. Вдвоем, конечно, легче было переносить унылую монотонность их жизни. Но Грейвз медленно угасал.

– Док, нужно что-то делать с этим.

– С чем?

– Я имею в виду наше положение. То, что случилось с нами, возможно, представляет опасность для всего человечества. Мы не знаем, что творится там, внизу,

– Почему вы говорите "внизу"?

– Потому что вы поднялись в батисфере вверх по колонне.

– Да, это верно. Но мне неизвестно, когда меня вытащили из батисферы и куда отправили после этого. Так что вы хотели сказать?

– Э-э... Ну да, мы не знаем, что могло случиться с людьми за то время, пока мы здесь. Шары могут забирать их по одному, не давая возможности противостоять этому или хотя бы понять, что происходит. Мы с вами, вероятно, знаем, в чем дело. Мы должны выбраться отсюда и предупредить людей об опасности. Должен же существовать способ бороться с этим злом. От нас, возможно, зависит будущее всего человечества.

Грейвз так долго молчал, что Айзенберг почувствовал смущение от чрезмерного пафоса своего высказывания.

Наконец Грейвз сказал:

– Я думаю, вы правы. Мы не можем знать наверняка, но раз существует возможность угрозы человечеству, наш долг - предупредить его. Я и раньше догадывался об опасности, но не имел достаточного количества фактов, чтобы поделиться с кем-нибудь своими подозрениями. Но как мы пошлем предупреждение?

– Мы должны убежать.

– Но как? У вас есть предложения?

– Возможно. Нам не удалось найти ни входа, ни выхода из этого помещения, но они должны быть; нас ведь каким-то образом поместили сюда и каждый день доставляют пищу и воду. Я однажды пытался бороться со сном, чтобы посмотреть, как это делается, но в конце концов заснул...

– Я тоже.

– Ага. Но это и неудивительно. Зато нас теперь двое. Мы могли бы установить дежурство по очереди.

Грейвз кивнул.

– Стоит попробовать.

Поскольку у них не было приборов для измерения времени, они установили такой порядок: один из них дежурил, пока мог бороться со сном, потом будил другого. Однако ничего не происходило. Еда закончилась. Воду они расходовали очень экономно, но в конце концов остался всего один шарик, который они так и не использовали. Каждый хотел уступить последний глоток воды другому.