Аквариум с золотыми рыбками

– У тебя случайно нет с собой аспирина, а, Джордж?

– Что? – прохрипел Франклин. Казалось, он внезапно пробудился ото сна.

– Я спрашиваю, есть ли у тебя аспирин?

Франклин покачал головой. Он сидел с отсутствующим видом, тупо уставившись в пол.

Порыв ветра ударил в окно, по пыльному стеклу заструились крупные капли.

– Ты в порядке, Джордж?

– В отменном, – мрачно отозвался Франклин.

– Ты не должен был вставать, ты же знаешь. Ну какой тебе резон здесь торчать?

Франклин не отвечал, и Бредли решил оставить его в покое. Джерри Голдстайн, исследовав кладовку в спальне Фасии Палинкас, нашел отпечатки пальцев Дэйва Аткинсона. Это подтверждало рассказ Франклина. Собственно, Франклин и так был вне подозрений, хотя внутреннее следствие еще продолжалось. Но официальное мнение было таковым, что Франклин допустил оплошность, из-за которой погиб его напарник. В виде наказания Бредли назначил его помощником Питера Йипа, поддерживающего связь с судопроизводством. Франклин, конечно, был недоволен новой работой, но Бредли ясно дал ему понять, что это единственный выход из сложившейся ситуации.

Кто-то постучал в матовое дверное стекло двери, затем дверь открылась, и в кабинете появилась Клер Паркер. Следом за ней вошел Джек Уиллоус.

– У кого-нибудь из вас есть аспирин? – спросил Бредли.

– У меня, – ответила Клер.

– Слава Богу.

Порывшись в сумке, Клер подала Бредли металлическую баночку. Сунув в рот две таблетки, Бредли запил их водой из стакана. Потом взглянул на подчиненных.

– Полагаю, вы уже знаете, что прошедшей ночью застрелен таксист?

Уиллоус кивнул.

Бредли проглотил еще одну таблетку аспирина.

– Итак, у нас есть убийца, – рассуждал он вслух. – Убийца, наряженный как майская королева. Убитый же – гомосексуалист. Не знаю, как другие, но, по-моему, в данном случае немаловажная деталь. То есть убийство связано с извращениями.

– А как же тогда Элис Палм и Фасия Палинкас? – спросила Клер. – Они ведь сюда не вписываются…

Бредли повернулся к Уиллоусу.

– Есть такая женщина, Флора Мак-Кормик, она держит заведение под названием «Вест-Костский клуб одиночек». Элис Палм была его членом. Энди Паттерсон тоже.

– А Фасия Палинкас?

– Это вам и предстоит выяснить, – ответил Бредли.

Уиллоус направился к двери, но у Клер имелся еще один вопрос. Она достала из сумочки блокнот, желтую авторучку и глянула на шефа.

– А адрес клуба Флоры Мак-Кормик, инспектор?

– В справочнике, – сухо ответил Бредли. – Загляните в телефонную книгу.

Клер повернулась и стремительно вышла из кабинета, хлопнув дверью. Бредли усмехнулся:

– Девочка с характером, верно, Джордж?

Клуб Флоры Мак-Кормик располагался на первом этаже двухэтажного здания в Пятисотом квартале Западного Бродвея. Над входом ярко-красный неоновый мужчина судорожно дергался в танце с синей женщиной. По-прежнему шел дождь.

Клер и Уиллоус, миновав вывеску, прошли в двойные стеклянные двери и очутились в длинном темном коридоре с черным линолеумом. Оттуда, справа, доносился звон стаканов, приглушенный шум. Уиллоус почти бежал. Клер, цокая каблуками по линолеуму, едва поспевала за ним. Они прошли под аркой и оказались в длинном прямоугольном зале.

Флора Мак-Кормик стояла среди столиков, сметая на совок осколки фужеров. За ней, в дальнем конце зала, высилась эстрада.

Флоре Мак-Кормик было чуть больше пятидесяти, рост ее равнялся примерно пяти футам четырем дюймам – и ни грамма лишнего веса. Коротко остриженные волосы она зачесывала назад. На ней были кремовые башмаки и мешковатый темно-зеленый брючный костюм.

Услышав их шаги, Флора подняла голову. Клер назвала себя и представила Уиллоуса. Флора едва кивнула и продолжила уборку.

– Освобожусь через несколько минут, – сказала она. – Только стаканы расставлю.

В зале было полсотни столов, каждый на четырех человек. Но только на нескольких столах стояли стаканы. Клер вопросительно взглянула на Уиллоуса. Тот пожал плечами.

Через четверть часа Флора Мак-Кормик провела их в свой кабинет, такой крохотный, что, казалось, он битком набит мебелью. Слева стояли два неметаллических стула и серый металлический стол. Справа выстроились вдоль стены стальные картотечные шкафы. Еще два шкафа высились у противоположной стены, по обе стороны маленького окошка. Клер подошла к окну. На подоконнике стояли чахлые ландыши. Из окна открывался вид на причал, в конце которого сидел на буксире мужчина с газетой. Дождь не прекращался.

Уиллоус дожидался у стола, пока Флора, выдвигая ящики, найдет ключи. Над картотечными шкафами висело множество черно-белых фотографий, закрывавших почти всю стену до самого потолка. Большинство фотографий были вставлены в рамки, некоторые же – просто прилеплены к стене клейкой лентой. Фотографии изображали всевозможные застолья и балы и располагались в хронологическом порядке. Самая ранняя из них, судя по дате, была сделана в новогодний вечер 1947 года. Темноволосый мужчина в остроконечной шляпе прыгал на краю круглого стола, а стоявшая рядом женщина пыталась сорвать с него белый балахон, в который он был закутан. Их обступила толпа веселых, смеющихся людей. Уиллоус задумался – он думал о том, где теперь все эти люди, что с ними и живы ли они вообще…

Флора Мак-Кормик наконец отыскала ключи и направилась к картотечному шкафу, стоявшему слева от окна. Затем отперла его и выдвинула верхний ящик.

– Вы всегда их запираете? – спросил Уиллоус.

– Да, всегда.

– И ключи всегда хранятся в вашем столе?

– Совершенно верно.

– И стол вы всегда запираете?

– Когда как. – Флора Мак-Кормик провела рукой по толстой пачке картонных папок. – Но какое это имеет значение?

– Для меня – большое.

Клер, пристроившись на краешке стола, рассеянно разглядывала фотографии в рамках, висевших над телефоном. Перехватив ее взгляд, Флора улыбнулась.

– С сигарой – это Гарри. Он был первым и самым лучшим. Парень в очках – это Ральф. Бездельник. Умер от рака поджелудочной железы. Одиннадцать лет назад. Нет, уже двенадцать. За две недели до своего дня рождения. Ему бы исполнилось сорок четыре. Представляете, умер в расцвете лет… – Флора взглянула на Уиллоуса, очевидно пытаясь определить его возраст. – А тот, В свитере с высоким воротником, – это Билл. Моя третья и последняя ошибка. Вы только посмотрите, какие зубы… Доводилось ли вам видеть улыбку более обворожительную? – Флора выдвинула следующий ящик. – Вся беда в том, что мне Билл почти никогда не улыбался.