Аквариум

Писать мне не стоит — у меня еще нет выхода в Сеть. Парень, который все устроит, придет только завтра. Я зашла в Интернет-кафе, чтобы тебе написать. Сейчас одиннадцать вечера, а я совсем не чувствую усталости, хотя целый день на ногах — покупала белье, полотенца, посуду, столовые приборы и все такое. Кроме свечей. Я напишу тебе. Джун».

Я немедленно позвонил толстому детективу, но откликнулся автоответчик. Попросил его перезвонить, как только он появится в офисе, потому что у меня появились кое-какие соображения. Потом залпом выпил довольно много вина, но все равно пришлось принять снотворное: иначе я всю ночь бродил бы по квартире из угла в угол.

Толстый детектив позвонил около девяти, как раз в тот момент, когда я пытался смыть со своего лица следы снотворного. И заговорил прежде, чем я успел что-то ему сказать. В страховой компании пока нет нынешнего адреса Калима, но рано или поздно он должен у них объявиться, если хочет получить деньги. И потом, в бумагах еще не проставлена дата выписки. Такие вещи обычно делаются с опозданием.

— Вы настоящий спец, — похвалил я, когда он умолк, чтобы перевести дыхание. — Разрешите повысить вам гонорар?

— Конечно. Разумеется. Хм. Такого со мной еще не случалось.

— Я заеду к вам, хорошо?

— Хорошо. Пожалуйста.

Я быстро принял душ, позавтракал прямо в машине, остановился возле банка, чтобы снять деньги, и через полчаса уже сидел у него в офисе.

Для начала я выложил на стол объемистую пачку и сказал:

— Аванс. Дневную ставку поднимаем до семисот, идет?

— Идет.

Он развел руки в стороны и широко улыбнулся.

Пришлось описать ему молодого человека, который в прошлый раз устанавливал у Джун компьютер. Она наверняка опять позовет его. Заглянув в свои записи, я освежил в памяти название компьютерной фирмы — «EDV — Громер». Скорее всего парень был из этой фирмы.

— Компьютерщиков у нас, конечно, пруд пруди, — заметил детектив. — Но если этот парень и вправду что-то умеет, мы его вычислим. У меня в голове уже трое подходящих по описанию.

Я объяснил, что на самом деле ищу не Калима, а Джун и его задача — указать мне путь к ней. Возможно, через компьютерщика добраться до нее проще, чем неизвестно сколько времени провести у ворот реабилитационной клиники в ожидании, когда выпишут Калима.

— Сегодня вечером у меня будет его история болезни, — проговорил он, запихивая скомканные бумажки в карман брюк. — Можно ее выбросить?

— Нет, собирайте о нем информацию. Все, что сможете выяснить.

— Влезть в больничный компьютер оказалось несложно, а вот к страховщикам — очень непросто. Увидите по расходам — потребовался настоящий знаток.

— Как вам удается? У всех ведь стоит защита.

— Ну, это профессиональная тайна. Но многое зависит от того, кто устанавливал защиту. Знаешь ты его — или нет. Можешь что-нибудь для него сделать — или не можешь.

— Каким образом вы вообще вышли на страховую компанию? Их же сотни!

— Это та же компания, с которой у него договор о медицинской страховке. Групповой договор театра «Немецкая опера» для всех сотрудников. Обычное дело. Просто нужно приглядеться чуть внимательнее.

— Здорово работаете! Наверное, вы — богач.

Теперь уж точно стану, — произнес он с ухмылкой и протянул мне руку, поскольку я поднялся со стула. — Только здорово работаю не я, а люди, которые мне помогают. Я просто прожженный тип, знающий, к кому с какой стороны подобраться. Это все, что я умею.

— Уж постарайтесь, — попросил я. — И ваши помощники тоже.

Он продолжал улыбаться. Мне показалось, что детектив хотел махнуть рукой на прощание, прежде чем запереть за мной дверь, но отчего-то передумал.

Реабилитационный центр находился в северной части города, в квартале Вадлитц, заселенном служащими государственных учреждений. Я проехал мимо, намереваясь припарковаться за пару кварталов от него. Если Джун приедет и заметит белый «смарт», то сразу поймет, что к чему.

Между домами росли деревья и островки кустов, чередующиеся с лужайками. Я поминутно оглядывал улицу и, заметив такси, тут же спрятался бы. Заглянул в больничный парк: несколько мужчин сидели в инвалидных креслах, но ни один из них, похоже, не мог быть Калимом. Двое слишком молоды — скорее всего неудачливые мотоциклисты, остальные чересчур стары. Ни один из них не был смуглым. Хотя вообще-то я ничего не знал о возрасте Калима: Джун его не называла. Просто предположил, что он должен быть ее ровесником — где-то около тридцати. Насчет цвета кожи я тоже мог ошибаться. Она написала — цвета кофе с молоком. Но за несколько месяцев в клинике кожа могла и побледнеть. Если его родители — белые. Этого я тоже не знал наверняка. Толстый сыщик явно справляется лучше меня, так зачем же торчать здесь и играть в детективный сериал, когда на меня работает профессионал? Лучше уж сидеть дома за компьютером.

Проезжая этим солнечным июньским днем по северной окраине Берлина, я испытывал странное чувство — смесь веселья и внутренней свободы. Я наслаждался. Не сомневался, что найду Джун. Толстяк найдет ее. И рано или поздно она поймет, что принадлежит мне.

Размышления мои были не слишком логичны. Ведь Джун могла приехать ко мне в любое время, если б захотела, — зачем же тайно держать ее в поле зрения? На самом деле я просто хотел быть к ней поближе. Физически. Наш симбиоз продолжался больше двух месяцев, и теперь я просто не мог иначе. И потом, Калим был свиньей, пусть и на колесах, — возможно, ее придется от него защищать. Я видел уже, как врываюсь в чужую квартиру и избиваю калеку.

«Барри, это так странно: каждый раз, входя в магазин, я сначала заглядываю внутрь через стеклянную дверь, проверяю, нет ли там тебя. И то же самое, когда выхожу. И на улице. Знаю, писать об этом — глупо: ведь теперь ты знаешь, что я по-прежнему в городе. Правда, думаю, ты и так в этом не сомневался. Я сейчас жду Калима. Жду, когда смогу его забрать. Прошу тебя, не надо меня искать. Не хочу, чтобы ты вдруг появился передо мной.

Мне нужно уйти, но около пяти я вернусь. И мы поболтаем. Я подключилась к Сети. Напишешь? Пожалуйста…»

Было около половины первого. Я позвонил прилизанному детективу.

— Я как раз собирался вам звонить, — старательно выговорил он. — Мы проверили уже почти все больницы, но пока что не обнаружили никакого Дьерама. Продолжаем работу.

— Не нужно, — сказал я, когда тот умолк, — Пришлите счет. Я знаю, где он.

Прилизанный молчал. Я повесил трубку.

Снотворное, принятое накануне, все еще действовало. Несмотря на голод, я прилег, чтобы немного поспать. Самое странное, но я по-прежнему чувствовал себя счастливым. Все будет хорошо. Пусть хотя бы через забор, но мне удастся и дальше смотреть на Джун, и когда-нибудь она поймет, что я ей нужен. С этой мыслью я заснул.